Николай Гоголь - Том 4. Ревизор

Хлестаков, Бобчинский и Добчинский .

Бобчинский . Имею честь представиться: житель здешнего города, Петр Иванов сын, Бобчинский.

Добчинский . Помещик Петр Иванов сын, Добчинский.

Хлестаков . А, да я уж вас видел. Вы, кажется, тогда упали; что, как ваш нос?

Бобчинский . Слава богу! не извольте беспокоиться: присох, теперь совсем присох.

Хлестаков . Хорошо, что присох. Я рад… (Вдруг и отрывисто) Денег нет у вас?

Бобчинский . Денег? как денег?

Хлестаков (громко и скоро) . Взаймы рублей тысячу.

Бобчинский . Такой суммы, ей богу, нет. А нет ли у вас, Петр Иванович?

Добчинский . При мне-с не имеется. Потому что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.

Хлестаков . Да, ну если тысячи нет, так рублей сто.

Бобчинский (шаря в карманах.) У вас, Петр Иванович, нет ста рублей? У меня всего сорок ассигнациями.

Добчинский (смотря в бумажник) . Двадцать пять рублей всего.

Бобчинский . Да вы поищите-то получше, Петр Иванович! У вас там, я знаю, в кармане-то с правой стороны прореха, так в прореху-то верно как-нибудь запали.

Добчинский . Нет, право, и в прорехе нет.

Хлестаков . Ну, всё равно. Я ведь только так. Хорошо, пусть будет шестьдесят пять рублей. Это всё равно. (Принимает деньги.)

Добчинский . Я осмеливаюсь попросить вас относительно одного очень тонкого обстоятельства.

Хлестаков . А что это?

Добчинский . Дело очень тонкого свойства-с: старший-то сын мой, изволите видеть, рожден мною еще до брака.

Хлестаков . Да?

Добчинский . То есть оно так только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и всё это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем то есть законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с.

Хлестаков . Хорошо, пусть называется! Это можно.

Добчинский . Я бы и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть стихи разные расскажет и, если где попадет ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с. Вот и Петр Иванович знает.

Бобчинский . Да, большие способности имеет.

Хлестаков . Хорошо, хорошо: я об этом постараюсь, я буду говорить… я надеюсь… всё это будет сделано, да, да. (Обращаясь к Бобчинскому) Не имеете ли и вы чего-нибудь сказать мне?

Бобчинский . Как же, имею очень нижайшую просьбу.

Хлестаков . А что, о чем?

Бобчинский . Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский.

Хлестаков . Очень хорошо.

Бобчинский . Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский.

Хлестаков . Очень хорошо.

Добчинский . Извините, что так утрудили вас своим присутствием.

Бобчинский . Извините, что так утрудили вас своим присутствием.

Хлестаков . Ничего, ничего. Мне очень приятно. (Выпровожает их.)

Хлестаков один .

Здесь много чиновников. Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину. Он пописывает статейки. Пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип! подай мне бумагу и чернилы! (Осип выглянул из дверей, произнесши: сейчас.) А уж Тряпичкину точно, если кто попадет на зубок, — берегись, отца родного не пощадит для словца и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди: это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста. Это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот !.. Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка теперь, капитан! ну-ка, попадиська ты мне теперь. Посмотрим, кто кого!

Хлестаков и Осип , с чернилами и бумагою .

Хлестаков . Ну что, видишь, дурак, как меня угощают и принимают! (Начинает писать.)

Осип . Да, слава богу! только знаете что, Иван Александрович?

Хлестаков (пишет) . А что?

Осип . Уезжайте отсюда. Ей богу уже пора.

Хлестаков (пишет) . Вот вздор! зачем?

Осип . Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька, ну — и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них! неровен час: какой-нибудь другой наедет. Ей богу, Иван Александрович! а лошади тут славные: так бы закатили !..

Хлестаков (пишет) . Нет. Мне еще хочется пожить здесь. Пусть завтра.

Осип . Да что завтра! Ей богу поедем, Иван Александрович. Оно хоть и большая тут честь вам, да всё, знаете, лучше уехать скорее… Ведь вас, право, за кого-то другого приняли, и батюшка будет гневаться за то, что так замешкались… так бы, право, закатили славно! а лошадей бы важных здесь дали.

Хлестаков (пишет) . Ну хорошо. Отнеси только наперед это письмо, пожалуй вместе и подорожную возьми. Да зато смотри, чтоб лошади хорошие были. Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря катили! и песни бы пели !.. (Продолжает писать.) Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…

Осип . Я, сударь, отправлю его с человеком здешним, а сам лучше буду укладываться, чтоб не прошло понапрасну время.

Хлестаков (пишет) . Хорошо. Принеси только свечу.

Осип (выходит и говорит за сценой) . Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег, да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит. Прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб всё живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.

Хлестаков (продолжает писать) . Любопытно знать: где он теперь живет — в Почтамтской или Гороховой. Он ведь тоже любит часто переезжать с квартиры и не доплачивать. Напишу наудалую в Почтамтскую. (Свертывает и надписывает.)

Осип приносит свечу .

(Хлестаков печатает. В это время слышен голос Держиморды:

Куда лезешь, борода? Говорят тебе, никого не велено пускать.)

Хлестаков (дает Осипу письмо) . На, отнеси.

Голоса купцов . Допустите, батюшка! Вы не можете не допустить. Мы за делом пришли.

Голос Держиморды . Пошел, пошел! Не принимает, спит.