Игорь Наталик - Светотени

Русский посол весьма рассердился, когда Каннинг сказал ему, что дерзкое послание президента Монро вызвано Императорским указом 1821 года. Известно, что этим указом были разграничены русские владения в Северной Америке как на суше, так и на море. Было объявлено право русской прибрежной власти на 100 миль от берега, то есть на все Бегингово море и значительную часть Тихого океана, которые объявлялись русскими территориальными водами и внутренним морем.

Когда указ Императора Александра I от 4 сентября 1821 года был получен в Лондоне, английское правительство передало его на заключение своих юристов. Последние дали заключение в том смысле, что этот указ противоречит общепризнанным началам международного права и нарушает права Англии.

Российское Императорское правительство согласилось безотлагательно вступить в переговоры и Лондонским и Вашингтонским кабинетами "для устранения недоразумений", вызванных данным указом. "Государь желает, чтобы Ваше превосходительство (писал граф Нессельроде князю Ливену) на словах объявили английскому министерству о новых инструкциях, данных судам Императорского флота, отряженным для присмотра за нашими берегами в северно-западной части американского континента. Желательно, прибавил граф Нессельроде, - чтобы английское правительство скорее сообщило конкретные доказательства в пользу своих претензий".

Вместе с тем князю Ливену были сообщены инструкции, данные барону Туиллу, русскому посланнику в Вашингтоне, суть которых сводилось к следующему: никаких завоевательских замыслов Россия не преследует, охраняя законные права Русско-Американской компании над владениями, несомненно принадлежащими России. Несколько ранее русским крейсерам было приказано удаляться насколько возможно меньше от берега и ни в коем случае не распространять своего крейсерства дальше той линии, до которой Русско-Американская компания "действительным образом осуществляла свою привилегию охоты и рыболовства после возобновления ее Хартии в 1799 году. Государь основывает все принятые временные распоряжения на неопровержимом фундаменте мирного фактического владения".

*

Миром международных отношений движет

не благородство, не благодарность и даже

не правосознание, а интересы и силы народов...

В основу дальнейших переговоров полагаются "политические удобства" и необходимость точнее определить границы обоюдных владений в Северной Америке. Кроме того, оба правительства были обязаны предложить России средства, обеспечивающие полную неприкосновенность ее владений и интересов.

Английское правительство приняло предложенную Санкт-Петербургским кабинетом демаркационную линию их обоюдных владений в Северной Америке: по хребту гор, идущих вдоль берега Океана до горы Св.Ильи. Но оно при этом все-таки желало, чтобы пограничная линия была проведена более на запад от 139 градуса, предложенного Россией, с целью предупредить окончание русской границы в устье реки Макензи.

В то же самое время Стратфорд Каннинг заявил нотой от 29 мая 1824 года на имя князя Ливена: "Мы считаем установленным принципом, что последует полное отречение от исключительных претензий на мореплавание и юрисдикцию в северной части Тихого океана, провозглашенных в сентябрьском указе 1821 года".

Российское Императорское правительство энергично возражало против подобных английских требований. Однако затем оно согласилось уступить и объявило, что сентябрьский указ "не будет исполняться, поскольку он относится к пространству в 100 миль в открытом море, в котором он запрещает плавание иностранным судам". Оно согласилось также признать за английскими подданными право плавать по рекам, находящимся в черте русских владений.

Но английское правительство в своих требованиях шло все дальше и дальше. Так, уже в августе 1824 года оно потребовало:

1) права для своих подданных охотиться, ловить рыбу и торговать с туземным населением на вечные времена, в пределах территории, составляющей предмет спора, то есть от 59 градуса до 54 градуса северной широты;

2) свободы для английских подданных охотиться, ловить рыбу и торговать с туземными обитателями в продолжении 10 лет в другой части русских владений и на островах, начиная от 59 градуса северной широты до Берингова пролива. Наконец,

3) английское правительство настаивало на открытии для его подданных на вечные времена порта Ситхе и Ново-Архангельска.

Князю Ливену в этой связи было повелено объявить Лондонскому кабинету, что эти требования никогда не будут приняты Императорским правительством. Не может быть и речи о вечности права охоты или рыболовства, потому что это было бы равносильно отречению от своего территориального суверенитета. Даже Соединенные Штаты требуют признания права рыболовства только на десять лет, а не на вечные времена.

Наиболее трудным оказался вопрос о той части берегового владения России, которая принадлежала ей "на американском материке, начиная от 56 градуса северной широты до пункта пересечения 141 градуса западной долготы".

Государь полагал лучшим, чтобы горный хребет служил государственной границей между владениями обеих держав. Но английский уполномоченный в Санкт-Петербурге Стратфорд Каннинг решительно отказался исполнить это пожелание, и русское правительство уступило. 16 февраля 1825 года была подписана конвенция о разграничении обоюдных владений России и Англии в Северной Америке. Этим актом было упразднено исполнение указа 1821 года в части, касающейся международных отношений.

Отметим для любознательного читателя, что препровождая в Лондон русскую ратификацию февральской конвенции, граф Нессельроде поручил русскому послу еще раз возвратиться к вопросу о разграничении хребтом гор с 56 градуса северной широты до пересечения 141 градуса западной долготы. Послу предлагалось сказать английским министрам, что если они уступят, то Государь усмотрел бы в этой уступчивости доказательство особенного дружелюбия Англии к нему.

Но разумеется, что после ратификации конвенции нечего было и ожидать от английского правительства каких-либо уступок. Как говорится, что после драки кулаками-то махать...

*

Нужно, чтобы поведение всякого правительства

было бы благородно, ясно народу и не вызывало бы

никакого ложного толкования.

В то же самое время, когда проходили переговоры относительно разграничения северо-американских владений, Вашингтонское правительство возбудило другой, весьма важный, вопрос. Северо-американский посланник Мидльтон нотой от 5 декабря 1823 года обратился к Императорскому правительству с предложением отменить "каперство" и признать неприкосновенность частной собственности во время морской войны. В этой ноте приводилась следующая аргументация: