Василина Орлова - Голос тонкой тишины

- Мне простительно было не узнать вас, - извинялась я. - Боюсь, я не смогла бы толком отличить соловья даже от зяблика.

- Вот оно, современное воспитание, - с укоризной говорил Соловей-разбойник и косился на Василия. То ли он вообще настороженно относился к котам, то ли как раз на данного представителя кошачьего племени возлагал персональную ответственность за общее падение нравов.

- Что надоумило вас оставить свое настоящее призвание? - осведомился Василий, стараясь быть корректным. Глазки его плотоядно вспыхивали, когда он поглядывал на Соловья. Стол был заставлен всевозможными яствами. Посему интерес кота мог объясняться и гуманитарными соображениями.

- Ах, - Соловей махнул крылом. Похоже, за то время, как я о нем не слышала, он успел избавиться от своей неуемной порывистости ("Сарынь на кичку!"). - Соратнички-побратимы коммерцией занялись, знаете ли... Увлеклись пошлым рэкетом. Кто наркоту толкает, кто в сутенеры подался. Крутятся кто как может. Все бабки зашибают... Нет, не по мне это. Я дитя степной воли, дождя да ветра. С налоговой инспекцией - как, бывало, с войском государевым, в прямом бою не сразишься. Я, черт возьми, не бухгалтер. - Соловей прижал крыло к груди. - Сначала общество свое хотел было организовать, ООО "Соловей Ганг"...

- "Соловей Ганг"? - встрял заинтересованный Василий. - Экспорт-импорт из Индии?

- Соловей-гангстер, - снисходительно пояснил хозяин. - ЛТД, будь оно неладно. Но тут такое началось, порядочному человеку не вынести. Всюду у меня только ограниченная ответственность. Туда не ходи, сюда не сунься. В полный рост нельзя, только короткими перебежками, пригнувшись. Я не вор, я честный разбойник. С большой дороги. Мне ли, потомку бусурманских корней, мелочь по карманам тырить? Измельчал, думаешь? Не-ет, врешь! Помню, все помню. Бывало, свистнешь, телеги в обозе по воздуху, людей море уносит. Деревья гнутся, что твоя рожь. Эх и золотое было времечко. Но ничего, вернется...

- М-да... - протянул Василий.

- А что? - Птаха внезапно строго обернулась к Василию. - Может, вспомним те времена?.. Сразимся в честном бою? Али я не вижу, как ты, кошачья морда, на меня облизываешься?

Василий так и застыл - кашу ко рту не донес.

Баркаял улыбнулся, а Лукоморьев забеспокоился:

- Мы ж гости твои, Соловей Батькович?..

- И то верно, - нахохлился Соловей. - А то бы до первой крови.

- А сразимся! - впал в азарт Василий.

Мы с Ингигердой ахнули.

Хозяин развел нас по горницам, чтобы смогли отдохнуть с дороги. Взбив пуховую перину, подивившись на пирамиду подушек (насчитала пять штук), я плюхнулась на кровать. Не спалось. Покоя не давала предстоящая битва.

Встала и выглянула в коридор. Холодный каменный колодец. Пусто. Дна не видать. Лишь у моей двери с обеих сторон полыхают факелы.

Не очень удивилась, когда из-под земли возник старый знакомец, гном с железякой на груди.

- Уносите ноги. Не допусти этого боя, синьорина, - возгласил он в великом беспокойстве.

- Не преувеличивай, подумаешь, сойдутся кот с птичкой. - Я усмехнулась.

- В полночь Соловей-разбойник примет свой настоящий облик!

- И чтобы к полуночи все было готово, - шел по коридорам в окружении челяди Соловей-разбойник. - Мечи, алебарды, гранатометы. "Шилку-2" закупили? А НУРСы? Дуэльные пистолеты, пищали - к черту. - Тут он засмеялся.

Добродушным смешок мне не показался.

Не успела прикрыть дверь, как меня выхватил из темноты свет электрического фонаря.

- Не спится, красавица? - взлетел надо мной Соловей.

- Я была бы благодарна, если б хозяин провел меня по замку, пролепетала.

Соловей вспорхнул мне на плечо, и мы отправились в путь.

- Портрет Алябьева, чей знаменитый романс посвящен мне. А здесь иллюстрации Билибина к русским сказкам. Разумеется, оригиналы. Моя библиотека: история всех войн, приключения и фантастика. Может быть, одно из самых полных в мире собраний. А вот редкостное научное издание - история псовой охоты. Под библиотекой у меня псарня. Хочешь на псарню?

- Что за бой будет с котом? - поинтересовалась я.

Соловей косо глянул, но не ответил. Вместо этого подошел, как мне показалось, к мольберту, закрытому покрывалом.

- А здесь у меня главная примечательность, извольте взглянуть...

Он стянул покрывало. Постепенно, как проявляется фотография, мы отразились в "картине".

- Зеркало?

- Не просто.

- Говорящее, что ли? - несколько разочарованно вопросила я.

Соловья моя интонация слегка задела. Он клюнул довольно тусклую поверхность зеркала, и оно засветилось. Чтобы заговорить невыразительным голосом диктора на телевидении:

- В некотором царстве, в некотором государстве...

- Пропустим! - рявкнул Соловей. Да так, что я отшатнулась. - Давай по сути!..

Зеркало закашлялось, прочистило горло и объявило:

- Война - такое же естественное состояние человеческого бытия, как и другие. Это продолжение общения иными, а именно военными средствами. Войны устраняют противоречия, являясь реакцией на пустоту бытия. Мир - это путь к войне. И наоборот.

- Это зеркало висело долгое время в коридоре Мурманского университета, на кафедре марксизма-ленинизма, - пояснил Соловей. - Вбирает все, что слышало... К сути всегда плетется издалека.

- Сегодня в мире существуют предпосылки к тридцати двум войнам... - В течение минут сорока зеркало освещало международное положение.

- Старческий маразм у зеркальца, - посетовал Соловей и, как на клетку с попугаем, набросил на него покрывало. - Мы всего лишь поразвлечемся.

С этими словами он упорхнул. Я осталась наедине с сумасшедшим зеркалом. Не долго думая, стянула с него покрывало.

- Скажи, кем в полночь обернется Соловей?..

- Не знаю. Он во мне вообще не отражается, - пробурчало зеркало. - Так, изредка, для гостей...

До первой крови

Часы на дубе пробили без четверти двенадцать.

Пробитые без четверти двенадцать со стуком желудей упали в траву.

На чистой поляне явился Соловей, в кругу, огороженном факелами. Мы с Ингигердой, Лукоморьевым и Баркаялом стояли за этим кругом.

Напротив Соловья, в прелых листьях, залег Василий. Противники изучающе меряли друг друга взглядами. Соловей подпрыгивал от нетерпения на месте, ему явно мешал ятаган, который лежал на земле: казалось, птица привязана к нему неким таинственным ловчим. Василий выглядел, я бы сказала, заранее сыто.

- Только не есть! - предупредил его Баркаял.

- Что я, папуас из голодного края? - обиделся Василий. - Я только мысленно... Да он и невкусный... наверное.

Из часов, не торопясь, на жердочку вышла кукушка. Глянув на стрелку, запела заржавленным голосом:

Ты кукушечка, погадай-ка мне,

Ты бездетная, бесталанная...

Не успеешь погадать

Придет время умирать,

Чему быть - не миновать,