Василина Орлова - ЯММА №2 (8)

Главный редактор Василина Орлова

Выпускающий редактор Алина Талалаева

Литературный редактор Леонид Васильев

Менеджер по проектам Марина Щербакова

Дизайнер обложки Аля Котина

Корректор Кирилл Сатаров

Корректор Софья Сокуренко

Корректор Александра Демихова

Иллюстратор Софья Ткаченко

Иллюстратор Василий Орловски

© Аля Котина, дизайн обложки, 2022

© Софья Ткаченко, иллюстрации, 2022

© Василий Орловски, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-2130-6 (т. 2)

ISBN 978-5-0056-2131-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Этот номер был экстренно пересобран в начале марта. Мы хотели сделать его более актуальным, но в условиях цензуры сделать этого не получилось. Поэтому номер публикуется в его изначальном виде.

Огромную благодарность я выражаю сотрудникам журнала, работавшим в начале марта непрерывно. Художникам, создававшим дополнительные иллюстрации к новопринятым текстам ночами напролёт. И авторам, откликнувшимся на наше предложение высказаться, оперативно вносившим все необходимые правки в тексты. Спасибо.

Я надеюсь, что чёрный мартовский выпуск ЯММЫ поможет вам отрефлексировать происходящее в мире. Или хотя бы отвлечься на пару часов от ужасной действительности, чтобы не сойти с ума. Все мы переживаем стресс по-разному, но важно найти способ оставаться в ресурсном состоянии, чтобы противостоять хаосу и злу.

Поддерживайте друг друга, будьте друг для друга опорой. Не позволяйте никому встать между вами, столкнув на путь ненависти и насилия. Вместе мы сила, и вместе мы справимся.

Напоследок очень хочется оставить лучик надежды, сказать, что «самое тёмное время перед рассветом». Но наступит ли завтра рассвет – зависит только от нас.

«…»

«..!»

«…»

«..?»

Они шумно ввалились в дом, оба выпившие не по одному лишнему коктейлю, уже раздражённые и вновь отвратительные и чужие друг другу, и даже дьяволу.

Она расстегнула застёжки на туфлях и скинула их с ног как попало в разные стороны, ловко выскользнула из вечернего платья, сверкающего голубовато-серебристыми переливами, которое, потеряв форму и лоск, осталось валяться тряпичной кучей на полу. Он снял пиджак смокинга и, яростно скомкав, бросил в угол, словно поверженного заклятого врага, грубо разодрал воротник рубашки, оставив чёрную «бабочку» болтаться сбоку на шее. Оба напряжённо замолчали.

Она взяла косметичку и подчёркнуто независимо отправилась в ванную. Он подчёркнуто целеустремлённо – к бару. Когда она вернулась в гостиную в коротком распахнутом халатике из лёгкой полупрозрачной ткани, он всё ещё в рубашке и брюках хмуро сидел в кресле, забросив небрежно ноги на стеклянный столик. На отполированных носках его туфель играли холодные блики полной луны, которая давала едва ли не больше света, чем несколько тусклых светильников на стенах.

Она прошла мимо него, села на широкий кожаный диван, закинув ногу за ногу, и нарушила молчание.

«…», – сказала она, и её остекленевшие глаза отражали всё безумие нынешней, а впрочем, каждой ночи этого проклятого города, ставшего единым организмом, подобно полчищам крыс, что сплелись хвостами в одного Крысиного короля; города – живущего лишь ради наживы, кайфа, секса и насилия.

«…», – произнёс он, сжав массивный широкий стакан, до краёв наполненный виски, так, что тот с хрустом лопнул в его мощной, загрубевшей от бесчисленных уличных драк и боёв на ринге, ладони.

«…», – бросила она и дразняще развела колени, вульгарно копируя Шэрон Стоун из старого фильма.

«…», – выругался он, увидев свежие следы уколов на внутренней стороне её бёдер, и сокрушённо опустил голову, пытаясь побороть гнев.

«..!» – потребовал он, встал, вышел из гостиной, тут же вернулся и, не поднимая взгляда, швырнул ей принесённую с собой шёлковую шаль.

«…», – не чувствуя тонкости льда, по которому ступает, ответила она, проигнорировав шаль, затем откинулась на диван, напоказ задрав исхудавшие, бледные, но всё ещё сексуальные ноги, и расхохоталась.

Набежавшие тучи скрыли луну. Блеснула молния и ярко озарила полумрак гостиной, жёстко очертив и оставив после себя сгустившиеся угловатые, словно высеченные из чёрного мрамора, тени. Ударил оглушительно гром. О широкое окно разбился ворон; скользнув вниз, его тело оставило жирный, словно мазок Ван Гога, тёмный кровавый след на стекле. В пустой детской, всё ещё пахнущей давним ремонтом сквозь слои застарелой пыли, в гробовой тишине упало со стены распятие. С улицы раздался звериный вой. Что-то мерзко скрипнуло и влажно всхлипнуло на чердаке. Неизвестно откуда ударили мрачную фугу Баха колокола. Заморгало, замерцало нервно скудное освещение. Сам по себе зашипел и зажёгся газовый камин. Пламя, включившееся на полную мощность, зловеще вылизывало воздух вокруг каминной пасти слишком длинными и чересчур алыми языками, – оно, словно, огненным спрутом стремилось выбраться за отведённые ему границы через ячейки декоративной кованой решётки.

«..!» – не обращая внимания на кровоточащую ладонь с глубоко застрявшими в ней осколками стекла, прокричал он.

«…», – ответила она равнодушно и посмотрела на него со смесью жалости и презрения.

«…», – добавила она саркастично, и стройную шею, опоясанную крупным жемчугом в несколько рядов, вытянула, как кошка, словно позировала на съёмках очередной рекламы для модного журнала или телевидения.

«…», – хрипло проговорил он и окровавленной рукой схватил бронзовую статуэтку Огюста Конта…