Юрий Бессонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков

Я поздоровался с Дуловым и удивился, что он здесь. «Ну что же, гонят монету... Вот и пришел»... Ответил он...

Началось концертное отделение.

Кто-то что-то пел, танцевал, декламировал. Люди зарабатывали деньги... Я с Юрьевым играл на биллиарде. Наконец позвали ужинать...

Стол был накрыт «по-новому». — Серебро с чьими-то гербами. Стопки шкалики, новейшего советского производства, о край которых можно было обрезать губы... Раскрашенные золотом меню. Вино — херес, мадера, портвейн, белое, красное, — все это самое дешевое советское производство и все это наливалось в одну стопку...

Я сел рядом с Юрьевым.

«Ах подлецы, каким вином поят...» Не обращая внимания на то, что его могут услышать, громко ругался он... «А вы не смущайтесь, плюньте на все, ешьте и пейте»... Прибавил он мне...

Но не смущаться было трудно. Шел такой гвалт и шум что несмотря на то, что я участвовал во всяких попойках, я на этот раз сидел как пришибленный... Люди не были пьяны... нет, — они просто создавали, делали оживление, чтобы потом говорить как было весело... Юрий Михайлович забрал себе вазу с орехами, щелкал их и не обращал ни на кого никакого внимания.

Ужин близился к концу... Наконец, встал хозяин и объявил, что гостям сейчас будет предложен сюрприз...

За ним встали все, и перешли в гостинную... На стене появился экран, а в биллиардной поставили кинематограф... Потушили свет и началось представление неприличной, то есть совершенно нецензурной фильмы. [2] тогда так говорили — «фильма»

Бывали и другие «загулы». — У Вороновых вечер... Что это значит? А это значить, что где-нибудь и как-нибудь, что-нибудь продали, достали 3 червонца, решили созвать друзей. И немного... И даже не немного, а много выпить, поужинать... Загулять, забыться, отойти от жизни.

Готовились к этому долго. Ведь это же событие. Как институтки и кадеты... Те же волнения, подготовки, платья... И право, те же мечты. — Хорошие и чистые... Люди отвыкли от веселья... Изголодались... И несмотря на окружающую грязь, сами того не замечая, вернулись к чистоте.

День назначен... Кого позвать? Здесь выбор строг. Будет всего 15 человек друзей. Сервиз продан в голодовку. — Собирают у друзей... Достали. Нет скатертей. — Достали... Платье у В-ой готово... Все эти события разносит словесное радио. День приближается и вдруг скандал. — Володя Воронов запил... Бедная Ольга Николаевна в панике...

«Найдите мне Володю»...

Воронов бывший гвардейский полковник. Ныне приказчик одного из трестов. Тяжело... Кругом сволочь... Служить надо. Семья. Денег нет... Боязнь сокращения... потери места. И вот срывы. — Держится, держится, а потом ахнет...

Володя найден... На этот раз только червонец долгу... Что-то загнано, бюджет восстановлен... Опять все в порядке...

Я пришел рано... Гостей не было... Столовая... Стол готов для ужина... Уютно и хорошо... Старинные канделябры, в них свечи... Сохранилось немного и серебра, то что постариннее... Многого не хватает... Но в общем хорошо...

«Вот водка, белое, красное, и это все...» Как бы извиняясь говорила Ольга Николаевна...

«Но всего вволю... И посмотрите, вино неплохое...»

Начали приходить гости...

Первые пришли Д-вы... Он высокий, красивый, молодой и седой... Она стройная и гибкая, как хлыст, спокойная и строгая...

За ними очаровательная Б-ва... Голая... Лихая и красивая. Потом П-вы... Вот это хуже. Он из бывших чиновников обратился в коммерсанта... Немного разбогател. А она немножко подняла нос...

Но вот сюрприз... П-в и не один, а с ним Сережка С. Бывший лицеист и цыган... Рояль — от Шопена до кабака и гитара с пением... Оба вместе и каждый в отдельности могут заставить плакать... И... загулять, как могут только Русские...

Сели за стол.

Водка... Вино... И искреннее, неподдельное веселье. Люди начали понимать ему цену...

«Сереженька, спойте... Миленький, спойте...»

Сережка, как всегда, поторговался, покривлялся... Взял гитару...

«Ах все ли вы в добром здоровьи...» Начал он... И все забылось...

День да наш...

«Можно ли нам с вами выпить...

Можно, можно, даже должно...»

Чарку хозяйке...

Чарку гостям...

Вина и вина...

Хорошо было... Казалось нет ни Г.П.У. ни обысков ни арестов... А если они и существуют, то не сейчас. Сейчас они не страшны...

Встали... П-в сел за рояль... Танцы... Воронов сильно и красиво поднял на руки Б-ву и сделал с ней несколько туров.

Маленький скандал... Кто-то кого-то ревновал... В спальне хозяйки слезы... Участие всех и примирение... Б-ва пьяна и стала еще лучше... 7 утра... Нервы сдали. И люди вспомнили, что завтра тоже жизнь. И вдруг... стало тяжело.

Опять Невский. Лето... 8 часов вечера. Народу мало, жарко и скучно...

Засунув руки в карманы, уныло шагал я по направлению к Адмиралтейству...

Меня окликнули... Взглянул... Моя знакомая и приятельница...

«Куда?»...

«Вышла подышать воздухом...»

«Проводите меня... Я по делу на Мойку»...

«Идем...»

Знакомы мы были давно... В первые годы моего офицерства, за завтраком, совершенно запросто, мы вдвоем выпивали бутылку коньяку, и если я ловил муху, то получал выговор... Несколько вопросов и ответов и мы замолчали... Никто из нас не старался поддерживать разговор...

Прошли Невский... Свернули на Морскую... Народу еще меньше...

«Помните «Пивато»... Обратился я к ней. «Он теперь открыт, зайдем туда, вы посидите, а я схожу на Мойку и быстро вернусь...»

«Хорошо...»

Ресторан был пуст... есть не хотелось... Совершенно прежний, во фраке, с кривыми ногами и бритой головой старый татарин, служивший раньше у «Контана» предложил нам какой-то, как он говорил, вкусный торт... На этом и остановились...

Я сходил на Мойку и быстро вернулся...

Пить не хотелось... Не было настроения... И мы молча сидели ковыряя торт...

Гитара...

Сперва далеко... Верно в кабинете... Потом ближе... И в дверях Дулькевич...

Поклонился... Поставил ногу на стул, положил на нее гитару и, как бы для себя, взял несколько аккордов.

Оборвал... И негромко, но отчетливо, размашисто пошел, по всем струнам и начал «Цыганскую венгерку»...

Что-то переменилось... По спине прошел холодок... Освежил душу... Нерв заходил...

Я взглянул на моего друга. — Новое лицо... Так может одухотворяться только Русская женщина... На ней нет маски запада... Вся ее прелесть внутри, в ее душе...

По-моему, не словами, а просто взглядом я спросил ее «Идем?» И так же она ответила мне «Да...»

Кабинет...

Я только что закончил одну из моих операций, и у меня в кармане звенело двадцать золотых... Не червонцев, а настоящих Николаевских круглых золотых... Сумма для Советской России не маленькая... И даже большая.

Стол... Нас человек 15... Помню какое-то заливное из судака... Закуски... Водка... Много водки... Затем все это покрыли вином... Пили много, охотно, жадно... Пили все.— Не только чавалы [3] чавалы (цыг.) — мужчины, парни , но и женщины... Изголодались.