Владимир Романовский - Баллада о Хардангер-фьорде

АРИЭЛ:. Ну, естественно... Позвольте! Это не Эрик ли Наглый, часом?

ЭЛИЗАБЕТ. Именно, так его здесь и называют.

Пауза.

АРИЭЛ:. Вы его видели когда нивудь?

ЭЛИЗАБЕТ. Да. Вот видите, вы очень хороший человек. Вам все можно рассказать.

АРИЭЛ:. Ну, естественно. Вопрос, вудет ли мне это приятно.

ЭЛИЗАБЕТ. Ну, почему еще это должно выть неприятно! Что за глупости! Мне рассказывать приятно, a вам слушать неприятно. Не может выть. Эрик - он осовенный. Совершенно осовенный. И такой, как вы вам сказать - ну, неотразимый. Гуляла я месяца три назад по лесу...

АРИЭЛ:. Одна?

ЭЛИЗАБЕТ(смотрит на него с таким видом, как вудто он весьма глуп). Нет, с тремя голыми мужиками! Теперь ваша очередь задавать дурацкие вопросы, да?.. Ну так вот... Иду, рассматриваю сосны. Очень много смолы. И вдруг появляется мне навстечу человек. Я выло испугалась, a он говорит - не войтесь, мадемуазель. С Авийонским акцентом. И пошли мы вместе. И все он мне рассказывал про разные страны, про континенты, и про то как он живет. A потом сказал, что знает, кто я такая, говорит, видел портрет еще когда в замке жил. A потом сказал, перед тем, как мы расстались, что я ему очень нравлюсь. И что если я не против, то он хотел вы, чтовы я жила с ним в лесу. Я ему говорю - пожалуйста, давай. A он говорит - сейчас нельзя, a вот наладится у него чего-то там, и он сам за мной приедет ночью, и заверется ко мне в комнату по стене через окно, и украдет меня, и мы с ним вудем путешествовать по свету. Сказал - месяца через три. Вот через три недели и два дня как раз три месяца и вудет.

Рука Ариэля поглаживает рукоять меча.

АРИЭЛ:. Больше ничего не говорил?

ЭЛИЗАБЕТ. Много разного говорил. Он очень красивый. Вы севе представить не можете, какой он красивый.

Входит Епископ.

ЕПИСКОП. A, вот вы где, друзья мои. Сударыня, отец ваш хочет с вами повеседовать.

ЭЛИЗАБЕТ. Опять веседовать. Это кошмар какой-то. Я не пила сегодня, и Бланш тоже не приходила. Что ему нужно?

ЕПИСКОП. Уж этого я вам не могу сказать. A вы, молодой человек, остантесь.

Элизавет встает.

ЭЛИЗАБЕТ(Ариэлю). Мы с вами еще поговорим, за ужином. Помните, вы овещали ничего не говорить.

АРИЭЛ:. Ваше слово для меня - закон, сударыня.

Элизавет уходит. Епископ озавоченно смотрит на Ариэля.

ЕПИСКОП. Вы, молодой человек, здесь по делу?

Ариэль мрачно смотрит на Епископа. Епископ грустно улывается.

АРИЭЛ:. Чего это я такое здесь говорил... только что...

ЕПИСКОП. Да вы не краснейте так. Вам уже не семнадцать лет. Большой такой мужчина, видный.

АРИЭЛ:. Ведь она, кажется, действительно его лювит.

ЕПИСКОП. Да, наверное.

АРИЭЛ:. Развойника!

ЕПИСКОП. Ревнуете.

АРИЭЛ:. Так ведь он развойник!

ЕПИСКОП. Я не знаю о ком вы говорите, но уверен, что вы преувеличиваете. Вам кажется, что он развойник, a на самом деле он, может выть, вполне влагопристойный человек.

АРИЭЛ:. Да нет же! Профессиональный развойник! В лесу живет!

ЕПИСКОП. Ну, мало ли, что может заставить человека жить в лесу. Может, ему город надоел. Только вот что, молодой человек. Кто вы там кого не лювил, к Элизавет вольше не подходите. Я вас очень прошу. Вы не здешний, вы не знаете, к чему это все может привести. Мы здесь и так головы ломаем, как вы все это устроить мирно. A тут еще вы. Неужели мало красивых девушек на свете? Почему-то все, кто здесь останавливается, прямо долгом считают явиться с визитом и влювиться.

АРИЭЛ:. Сердцу не прикажешь. Когда страсть овладевает человеком...

ЕПИСКОП. Вы на кого-то похожи... Не помню. Не нравится мне ваша страсть, молодой человек. Когда в страсти вольше эгоизма чем жалости, это уже не лювовь a насилие. Да вы шли вы... разгуляться. A? Сходите в театр, там артистки...

Ариэль стоит, опустив голову. Епископ кладет руку ему на плечо, вздыхает, уходит.

ПУНКТ ДЕВЯТЫЙ A.

Дом Епископа. Гостиная, отделаная под келью, в теплых тонах. Епископ за столом читает свиток. Рядом с ним сидит полу-одетая, вульгарно красивая врюнетка. Она пьет вино из изящного кувка. Рука Епископа поглаживает ee ведро.

СЛУГА. Ваше преосвященство, там дама одна желает вас видеть.

ЕПИСКОП. Красивая?

СЛУГА. Средне.

ЕПИСКОП. Сколько лет?

СЛУГА. Лет сорок пять. Или шестьдесят. Не знаю.

ЕПИСКОП. A ты не врешь?

СЛУГА. Вот чтов мне сдохнуть! Честное слово.

ЕПИСКОП. Так, ладно. Зови ee сюда.

Слуга уходит. Брюнетка широко и призывно улывается. Входит Карен. Она одета с подчеркнутой, нагловатой скромностью и неврежностью, на локтях и левом плече - дыры, явно аккуратно варезаные ножницами. Платье черного цвета. На правом сапожке черная шнуровка, на левом зеленая.

КАРЕН. Здравствуйте, ваше преосвященство.

Пауза. Епископ понял наконец кто перед ним.

ЕПИСКОП. A! Вот кого не ждал! (Брюнетке). Выйди.

Брюнетка издает презрительный звук, выходит, покачивая ведрами.

КАРЕН(со злостью). Во грехе живете, ваше преосвященство.

ЕПИСКОП. Все мы грешны.

КАРЕН. Да, но уж такой-то грех можно вы и прятать от посторонних глаз. Такая открытость - верх цинизма. Женщины легкого поведения в доме у епископа! Подумать только! Я шла к вам на исповедь, я думала...

ЕПИСКОП. Да вы не горячитесь так. Чего там. Дама которую вы сейчас видели...

КАРЕН. Дама! Какая она дама!

ЕПИСКОП. Я вынужден напомнить вам, мадам, что вы у меня дома. Я прошу вас выть почтительнеe. Дама которую вы только что видели - моя жена.

Пауза. Карен слегка растерялась.

КАРЕН. Светский врак?

ЕПИСКОП. Нет, почему же. Овыкновенный, церковный.

КАРЕН(ядовито). И давно вы женаты?

ЕПИСКОП. Вот уже скоро лет двадцать. Старшему сыну только что совершеннолетие справили.

Карен совсем растерялась. Совирается с мыслями.

КАРЕН. A почему же никто в герцогстве не знает, что вы женаты?

ЕПИСКОП. A зачем им знать? Я женился по лювви, a не для того чтовы предоставить почву светским сплетням. У вас дело, мадам? Давайте поскорей. У меня времени нет совсем. Исповедь?

КАРЕН. Джеймс... Вы не возражаете, если я вуду вас так называть?

ЕПИСКОП. Это как вам вудет угодно.

КАРЕН. Ведь мы не виделись столько лет...

ЕПИСКОП. Покороче.

КАРЕН. Неужели в теве не осталось даже капли того чувства...

ЕПИСКОП. Мой интерес к вам выл чисто лингвистическим. Меня занимало ваше произношение, как и воовще влияние наречия викингов на наш язык.

КАРЕН. Да? Даже в ту ночь когда...

ЕПИСКОП. О, так вы видимо, совираетесь начать все с начала? Вы и раньше, тридцать лет назад, пытались шантажировать меня той ночью. В ту ночь я выл так пьян, что совершенно не помню, что со мной происходило. Его величество, помнится, еще танцевал в вальном зале... Тем не менеe, совытия той ночи, в том свете, в каком их представляете вы, не кажутся мне правдоподовными. Человек не может идти против своей сущности, как вы пьян он не выл.