Владимир Романовский - Цена человека

- Когда я бываю у кого-нибудь и вижу его домашний письменный стол с книгами, блокнотами и записями, на меня веет чем-то родным. Мне этот человек сразу становится понятнее, ближе...

Через три года у Левы появилась сестренка - Виргиния или Ира, как её потом все звали. Семья жила дружно, без ссор, время было трудное - отец и мать постоянно работали, забот хватало, - и все-таки дома они сумели поддерживать спокойную, теплую атмосферу. Тогда не было телевидения и магнитофонов. Единственным семейным развлечением в долгие зимние и осенние вечера были книги, а Лева ещё и увлекся филателией. Семейная библиотека состояла не только из медицинской литературы. Евгений Владимирович был широко образованным человеком, любил музыку, поэзию, языки. Тяга к искусству имела глубокие семейные корни. Его бабушка. Надежда Александровна Полякова, урожденная Грибоедова, была дочерью двоюродного брата великого поэта А.С. Грибоедова. Она прекрасно играла на фисгармонии, любила и знала литературу. Ее муж (дед Левы), Владимир Васильевич Поляков, занимался экономикой, финансами и математикой, превосходно играл на скрипке, писал стихи. Любовь к книгам Лева и Ира пронесут через всю жизнь. Ира станет филологом, кандидатом филологических наук, в середине шестидесятых она выйдет замуж за чешского военного врача Ярослава Галика и переедет в Прагу. Там она будет работать в Пражском университете, напишет первый учебник русского языка для чехов. Встречаться с братом они станут редко, но в её памяти будут храниться все те же, что и у него, воспоминания об их квартире на Кронверкской. Всю жизнь она интересовалась историей их семьи, разрабатывала генеалогическе дерево семьи Поляковых, начатую отцом ещё в 20-е годы. Я присутствовал при их встрече в 1985 году в Праге. Мы тогда были в служебной командировке и сделали ради этого огромный крюк. Они вспоминали детство, а я сидел с её 18-летним сыном в соседней комнате (кстати, лицом он напоминает сыновей Льва Евгеньевича), пил кофе и с тревогой посматривал на часы, опасаясь, что мы опоздаем на самолет.

В Ленинграде среди обычных средних школ, была и одна необыкновенная, как сказали бы сейчас - супершкола, 1-я образцовая школа Петроградского района на улице Мира (сейчас 80-я городская школа). В ней учились дети тогдашней партийно-государственной элиты. Но были и представители рабочих и служащих из близлежащих домов. Дом, в котором жил Лева, оказался недалеко, и он был принят. Возможно сыграло роль то, что его мама, педиатр, работала в ней школьным врачом. Обстановка в школе была демократичной, элитность школы выражалась в качестве обучения. Рассказывает профессор О.С. Лобастов, тоже ученик этой школы:

- Школа размещалась в здании бывшего Александровского лицея, построенного к 100-летию со дня рождения А.С. Пушкина. Она была учебной базой, полигоном для профессорско-преподавательского состава Ленинградского отделения Центрального НИИ педагогики. Даже арифметику нам преподавали доктора наук! У нас проводили занятия крупные ученые, нас водили в театры, к нам приезжали писатели. У нас часто бывал К. Чуковский, были Леон Фейхтвангер, Андре Жид, другие писатели, ученые. Мы ходили в школу даже больные, не хотелось пропускать, так было интересно. Многие выпускники погибли в блокаду, в боях Великой Отечественной войны. А из оставшихся в живых вышло множество ученых, профессоров, изобретателей, видных литераторов. Каждый год в день Победы мы приходим к школе, нас становится все меньше и меньше... Закончил он свой рассказ словами поэта Е. Винокурова:

- Вот уж воистину: "учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться".

Да и сам Олег Сергеевич Лобастов, доктор медицинских наук, профессор, генерал-майор медицинской службы (сейчас - в отставке), человек разносторонних интересов, эрудит, любитель и знаток литературы, остроумный рассказчик представляется классическим примером выпускника этой необыкновенной школы.

Лева учился хорошо, но к некоторым предметам были у него, как и у любого человека, особые склонности. Рассказывает А.Л.Ратнер:

- Лева несомненно обладал литературными способностями, писал легко и грамотно, и был знатоком художественных книг. Весь класс, в том числе и я, пользовались этим - подглядывали на диктантах, списывали сочинения, да и он сам помогал нам. Математику он тогда не жаловал. У нас сложилась кооперациям выручал его по математике, он меня - по литературе. Потом началась война, наши пути разошлись, я стал флотским командиром, он военным врачом. И, представляете, я вдруг с удивлением узнаю, что Лева после Военно-морской медицинской академии ударился в статистику, потом - в кибернетику и в конце концов возглавил все это научное направление в военной медицине. А я, бывший флотский офицер, командник, вдруг стал печататься в "Литературной газете". Когда в 1971 году в командировке в Баку, где я тогда заканчивал морскую службу, он разыскал меня, мы так хохотали над этим, вы представить себе не можете. Жизнь полна парадоксов".

То, как Лев Евгеньевич хохотал, представить нетрудно, но то, что он не интересовался в школе математикой - удивительно. Тем не менее - это факт.

Увлечение социальной медициной, статистикой и историей было традиционным у Поляковых. Отец Левы - Евгений Владимирович, Поляков изучал влияние фабричного труда на здоровье рабочих. Список изученных им работ (Лев Евгеньевич сохранил рабочую тетрадь отца) говорит сам за себя. Вот некоторые из них: Письменный Н. "О влиянии фабричных условий работы и жизни матерей на смертность детей" ("Журнал общества русских врачей в память Н.И.Пирогова", 1904, N 1-2), "Смертность детей прямо пропорциональна числу женщин, работающих на фабриках" (фамилия автора не указана, "Врач", 1893 г., N 47), Покровская М.И. "О положении Петербургской фабричной работницы" ("Труды IX Пироговского съезда врачей", т. IV, С. - Пб, 1905 г.).

Даже из названий исследований видно, что здоровьем российского народа и условиями его жизни занимались тогда и глубоко, и заинтересовано.

Итак, Лева решает стать врачом, этот выбор он делает сам. Отец, человек тактичный и добрый, не подталкивал его к такому решению. Не шло речи ни о социальной гигиене, ни о статистике. Медицина включает в себя множество узких специальностей, к окончательному выбору будущие врачи приходят не сразу, обычно на последних курсах. Они оба понимали это. Но главный шаг к медицине был сделан. Скорее всего решение продолжить дело отца пришло к Леве после его гибели под Ленинградом в 1941 году. Лева был потрясен тогда, ведь отцу было всего лишь сорок шесть лет. Отца он любил и чисто по-детски, интуитивно, и вполне сознательно, наблюдая, как тот работает, чувствуя его привязанность к матери, к семье. Убили не просто отца, ученого, убили его кумира, его идеал. Постепенно, особенно после кровопролитнейших боев под Сталинградом, ненависть к фашизму переплавилась в нем в отвращение к насилию и войнам вообще. Возможно, именно тогда и возник у него замысел раскрыть их гигантскую жестокость и чудовищные последствия.