Степан Злобин - Остров Буян
- Название:Остров Буян
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1981
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Степан Злобин - Остров Буян краткое содержание
В том входит роман «Остров Буян», посвященный известному событию русской истории середины XVII века — восстанию угнетенного населения Пскова в 1650 году против засилия феодального строя.
Остров Буян - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А Гаврила шептал:
— Каб не ты, подсыльщик латинский, то не было б смуты в сердцах народа: дворяне бы да попы мутили, а народ бы им в хари харкал!.. А ты им дал укрепленье — то твоя и вина… За что я казнил их?! За твою вину, окаянный! Грамотой славишься и кичишься, мечту плетешь! Да вот куды завели тебя пустые мечтанья! На дыбу вздерну!..
Гаврила неожиданно резким движением кинул перед Томилой пачку клочьев разорванного письма.
— Читай! Читай-ка, изменщик! Литовщик! Сеятель смуты в людских сердцах! Тварь продажная!.. — хрипел Гаврила. — Дружок твой пан Юрка признал под плетьми, какие ты вести сказал посылать за рубеж литовский!
Томила в растерянности не находил слов, без смысла глядя в бумагу. Наконец разобрал он латинские буквы, наконец-то они перестали прыгать и слились в польские слова: «…В Земской избе книжный муж Томила Слепой… Уложение Белого царства… Письма по всем городам писали и ждут восстания всей Руси на царя Алексея… Вы бы, ясновельможный царевич, поспешали бы с войском под псковские стены…»
— Признаешь, язычник?! Читай! От тебя весь корень измены, — исступленно шептал Гаврила.
Томила все понял. Пан Юрка в своей измене его запутал. Как оправдаешься?!
— За что ж мы казнили дворян?! За то, что они Руси не хотели отдать полякам?! Я вину свою искуплю, — продолжал Гаврила, — завтра на дощане укажу тебе топором снесть башку!.. Пыточны речи твои стану читать ко всему народу — пусть ведают все, от кого продажа и кто самозванцу литовскому письма писал…
Томила слушал, застыв, и по-прежнему все еще от неожиданности и обиды не мог ничего сказать в свою защиту. Горло его стеснилось щемящей болью. Пан Юрка лежал мертвый. Разве Гаврила, а с ним и весь город поверят теперь, что он, Томила, прогнал от себя пана, что он не дался в измену?!
Гаврила глядел в глаза летописца, зрачки в зрачки. Тот слушал, застыв и по-прежнему все еще не зная, что сказать в свою защиту… Схватив его за плечи, хлебник вдруг плюнул ему в лицо и швырнул его прочь так, что он, отскочив, ударился затылком о стену…
У Томилы пожелтело в глазах от удара, но он устоял на ногах…
— А нет! Не велю топором тебя сечь: чести много!.. — громко воскликнул Гаврила и раздельно шепотом отчеканил: — На свалку сведу на веревке, где дохлых собак кидают. Да крикну к народу камнями тебя забивать… Сам первый камень швырну… Дохлый труп твой оставлю сопреть на свалке в дерьме!..
— Левонтьич… Гаврила Левонтьич!.. — наконец умоляюще вымолвил летописец.
— Молчи, сатана! — прохрипел Гаврила.
Горло хлебника перехватило от сухости и возбуждения. Голос иссяк. Он жадно, со свистом вобрал в себя воздух, допил вино, схватил со стола сулейку и с размаху швырнул ее в угол. Осколки прыснули из угла по всей башне… Гаврила бессильно сел на сканью. Пяст отворил дверь с лестницы.
— Серега, дери с него все да тяни нагишом на виску, — упавшим голосом сказал хлебник.
Прохор Коза пришел во Всегороднюю избу к Мошницыну.
— Слышь, Михайла, стрельцы голодуют. Как с голоду биться? — увещевал Коза. — Отступится город от Земской избы. Боярин сулит хлеб раздать, как в стены придет, а мы голодом держим. Ты повергаешь стрельцов и посадских в отступность…
Михайла угрюмо молчал.
— Сам руку не смеешь поднять, то отдай Гавриле ключи. На нем и вина и грех… — продолжал Коза.
— Николи не валил на иного своих грехов и не стану! — возмущенно воскликнул Михайла.
— Чего же ты сумнишься?! Али не правое дело?!
— Правду бог один видит, а скажет не скоро! — ответил кузнец. — И сам я не знаю, где правда… Прежде мыслил я так: отдать ключи — хлеб расхитят, то пущая вина на всех ляжет… Не на меня — не того страшусь, на город царь станет гневен, на всех горожан его пеня ляжет… А я, мол, блюсти горожан своих должен, на правду наставить — на то и обрали меня… Да ныне и сам я вижу, что нужно хлеб дать народу, сам и житницы отопру, за чужую спину не стану…
Внезапно распахнулась дверь из соседней горницы. На пороге стояли несколько человек земских выборных: Устинов, Неволя Сидоров, Левонтий Бочар, ухитрившийся скрыться от сыска Гаврилы, стрелецкие пятидесятники Абрам Гречин и Тимофей Соснин.
Неволя Сидоров первый смело шагнул в комнату.
— К чему подбиваешь старосту, вор! — сказал он, обращаясь к Козе.
— Я не вор. Я голова стрелецкий, — ответил тот.
— Не стрелецкая голова, а Гаврилкина задница ты! На какие дела ты сбиваешь! К тому делу без нашего приговора не волен Мошницын, а мы, земски выборные, воли ему на то не даем. А ты, гилевщик, подавай свою саблю.
— Саблю?! — воскликнул Коза, поняв, что попался.
Он вскочил и с силой выдернул саблю, но крепкий удар кулаком в подбородок в тот же миг сбил его с ног…
— Стрельцы! — крикнул Неволя.
Красные кафтаны стрельцов старого приказа наполнили комнату. Кузнец вскочил и схватил в обе руки тяжелую дубовую скамью. Он мог бы ею сокрушить не один десяток противников.
— Михайла Петров, ты чего устрашился? — миролюбиво воскликнул Устинов.
— Не на тебя мы пришли, — поддержал Неволя. — Ты староста всегородний. Мы сами обрали тебя!..
— Тебя оберечь пришли от напасти, — вмешался Левонтий Бочар.
— Гаврилка грозился, что ныне ключи от житниц возьмет у тебя не добром, так силой, да тебя самого под пытку, — подсказал Абрам Гречин.
Связанного, не приходящего в сознание Козу оттащили в светелку.
Михайла взялся за шапку. Он был в смятении. Недоверие к старым стрельцам и к большим посадским в нем жило с первых же дней восстания. Не раз, рассуждая с Гаврилой и с летописцем, они говорили о том, что старый стрелецкий приказ может предать весь город. Теперь же Соснин, Неволя и Гречин — трое пятидесятников старого приказа — объявили его своим другом! Появление их здесь во главе с Устиновым и Левонтием Бочаром говорило кузнецу об измене.
«К Гавриле бежать!» — мелькнуло в его уме.
Он уже понял, что только решительный, смелый хлебник сумеет смирить их.
— Куды ты, Михайло Петров? — спросил Устинов.
— Дома сутки уже не был. Сон клонит, — сказал кузнец. Он хотел притвориться, но голос его задрожал от волнения.
— Ныне не время тебе уходить из Земской избы, всегородний староста! Тут стрельцы тебя охранят от напасти. Чужих в избу никого не пустят, а хочешь поспать, тут ложись да поспи, — предложил Неволя.
— Стрельцы! Караулить старосту. Из избы, ни в избу не пускать никого до утра, — приказал Максим Гречин.
— Василий Остроженин, ты в начальных останешься тут, а с тобой два десятка. Держать караулы в избе… Народу не стало б сумленья, коли снаружи держать… — указал Неволя одному из своих десятников.
— Что ж я — невольник? Колодник я, что ли?! — воскликнул Мошницын в растерянности и негодовании.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: