Степан Злобин - Остров Буян
- Название:Остров Буян
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1981
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Степан Злобин - Остров Буян краткое содержание
В том входит роман «Остров Буян», посвященный известному событию русской истории середины XVII века — восстанию угнетенного населения Пскова в 1650 году против засилия феодального строя.
Остров Буян - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Когда дело дошло до винного горлача, Кузя не знал, какое же — молитвенное или доброе — речение написать на винной посуде. Ребята обратились за советом к пароменскому дьячку, который учил Кузю грамоте.
— Пиши: «Его же и монаси приемлют», — посоветовал дьячок.
Кузя написал.
«В кабаке родился, в вине крестился», — вывел Иванка на другом горлаче.
Не зная грамоты, Истома и Прохор спрашивали ребят, что где написано. Когда дошло дело до Иванкина горлача, он понял, что на этот раз ему может попасть за написанное.
— «Каково винцо, таково и здравьице», — соврал он.
Ни Прохор, ни Истома не усмотрели в этом ничего худого. Кузя, прочтя Иванкину надпись, не выдал его и только усмехнулся. Это еще подхлестнуло озорника Иванку.
«Голодное брюхо к молитве глухо», — написал он на большой миске.
«Не минешь поста, коль мошна пуста», — написал на своей Кузя.
Ребята трудились неустанно, перемигиваясь, посмеиваясь и подзадоривая друг друга. Уже не было больше и мысли о «молитвенных речениях». Они писали самые бесшабашные поговорки, стараясь лишь превзойти друг друга…
Встретившись на дороге с уезжавшим из города шурином, Прохор Коза похвалился выдумкой Кузи:
— Тебе спасибо, Левонтьич, что грамоте надоумил учить, — то и польза!
— Ученье — свет! — подтвердил Гаврила. — Ин я им из Острова пряников привезу, — обещал он.
Возвращаясь из Острова, хлебник заехал к Козе и зашел в гончарную, заваленную новой расписной посудой. Ни Иванки, ни Кузи не было в мастерской. Истома с Прохором вдвоем муравили поливой суда.
— Ну, кажите, где ваше диво? — ввалившись, спросил хлебник.
— Все тут. За показ ничего не берем, — шутливо отозвался Коза.
— А чего тут писано, знаешь? — взглянув на блюдо, спросил Гаврила с какой-то настороженностью.
— Грамоты хоть не ведаю, а все до единой помню, — отозвался Коза.
— Что на сем большом блюде? — спросил испытующе хлебник.
— «Взалкахся бо и даете ми ясти!» — твердо ответил горшечник. — Апостола Матвея Евангелье.
Гаврила усмехнулся.
— А тут что? — спросил он, взяв в руки второе блюдо.
— «Да ясти и пиете на трапезе моей!..» Какого апостола, угадай? — уверенно спросил Прохор.
Гаврила неудержимо захохотал. Он взял еще блюдо, взял кружку и заливался хохотом.
— Где Кузька, ваш «грамотей»? Пряников я ему… ох, уморил, окаянный!..
— Да что ты ржешь?! — недоуменно спросил Коза.
Гаврила, шатаясь от смеха, вышел во двор.
— Ку-у-зьм-а-а! — раздался на все Завеличье могучий голос.
Кузя и Иванка прибежали из дома в гончарную.
— Здоровы, апостолы! — огорошил их хлебник, вдруг ставший строгим.
Поняв, что деваться некуда, оба потупились.
— Ты что же, бесенок, деешь! — накинулся хлебник на Кузю. — На то тебе грамоту дали, чтоб батьку под плети подвел, апостол Кузьма? Узорники мне отыскались тоже!
Хлебник грозно шагнул к племяннику. Кузя от страха присел. Оба отца недоуменно глядели на происходящее.
— Левонтьич, да ты растолкуй: чего они натворили? — спросил Коза.
— Читай, что написано тут, — обратился к Иванке хлебник.
— «Где чернецы [74] Чернец — монах.
, тут и пьяницы», — прочел оробевший Иванка.
— От какого апостола, угадай? — повернулся Гаврила к горшечнику.
— Задеру собачьих детей!.. — взревел Прохор, поняв проделку.
Ребята кинулись прочь из гончарной. Им вслед неудержимо гремел хохот дяди Гаврилы да брань обоих рассвирепевших отцов…
Глава пятая
Первушка растерянный сел у ворот подворья и долго сидел, не зная, куда пойти. Филипп Шемшаков, который срядил его провожать до Москвы обоз Емельянова, сказал, что в Москве он с обозом прямо придет на боярский двор и тут же сумеет заложитъся в боярщину.
— И сам я там буду, в Москве. Свидимся — пособлю, — обещал он.
В Москве оказалось, что в назначенном месте был не боярский двор, а просто монастырское подворье. В расчете на то, что сразу попадет на службу к боярину, Первушка порядился только в один конец, и, если бы даже теперь захотел возвратиться, у него не было ни харчей, ни денег. В кисе бренчали всего с десяток грошей на ночлег и краюшка хлеба. Несколько дней по морозу он бродил у разных боярских дворов, расспрашивал челядинцев, как повидать боярина, и терпел отовсюду насмешки…
Изголодавшись, попал он к купцу поколоть дрова и рад был за то миске вчерашних щей. На другой день он порядился грузить на воза железные лопаты без рукоятей. От мороза они пристывали к рукам, ссаживая ладони. Рукавицы протерлись, немели от холода пальцы. Женственный и слабосильный, Первушка отставал от других в работе, и после полудня его прогнали. Когда его за то же выгнали через несколько дней с кладбища, где нанялся он копать могилы, бесприютный, продрогший Первушка пошел в теплое место, в кабак, чтобы погреться.
Непривычный к пьянству, он захмелел с одной чарки и стал громко плакать.
— О чем горюешь, красна девица? — резким голосом насмешливо спросил его кто-то.
Перед Первушкой сидел человек в лисьей шубе, крытой красным заморским сукном, хоть потертой, но все же богатой, в бархатной шапке с соболем и с саблей у пояса. Карие маслянистые глаза его смотрели ласково и насмешливо. Лицо казалось еще насмешливей от узкой и длинной черной бородки, торчавшей вперед…
«Наверно, боярский холоп, — подумал Первушка. — А вдруг мне тут повезет!» И он стал рассказывать о себе козлобородому человеку. Тот слушал, смеялся и подзадоривал, подливая ему вина.
— И что тебе бояре дались?! — сказал он, когда Первушка кончил рассказ. — Иной дворянин-помещик живет лучше бояр. Вот мой господин Петр Тихонович живет лучше бояр. Его вся Москва почитает. Я у него не только что сыт, и пью на его деньги и доброго товарища могу угостить. Хочешь за него заложиться?
— Я ноне хоть за нечистого заложусь с кручины, — сказал от души Первунька, — только б жить!
И он не успел оглянуться, как козлобородый подозвал человека в сером сукмане с чернильницей у пояса, с гусиным пером, засунутым за ухо.
— Пиши по указу, как надо. Сей малый к моему господину, ко дворянину Траханиотову, хочет писаться.
И площадный подьячий за два алтына, взятых с Первушки, за чарку водки и за кусок говяжьего студня тут же состряпал кабальную запись…
По кривым улочкам прошли они к покосившемуся некрашеному домишке в два небольших оконца, затянутых пузырем, сидевшему до самой крыши в сугробе. По пути новый товарищ оберегал и поддерживал хмельного Первушку.
— Куды ж ты ведешь? — несмотря на хмель, удивился Первой у дверей домишка, куда подтолкнул его новый заботливый друг.
— Домой.
— Да нешто такие дворянские домы?!
— Иди, холоп, да молчи! — одернул его товарищ, вдруг потеряв выражение ласки и дружбы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: