Виктор Широков - Исцеление Мидаса, или Новая философия жизни

Господи, какая же чушь все мои былые мечтания, жажда признания, славы! Вот совершенно случайно одна из моих работ стала всемирно известной, культовой.

Говорят, что в музее к ней настоящее паломничество; дескать, "Желтый квадрат" врачует мигрень и эпилепсию, обостряет зрение и дарует удачу в делах коммерческих; учащиеся приходят к картине, чтобы она помогла справиться с экзаменами; девушки, чтобы вернуть возлюбленного; юноши, чтобы отсрочить призыв в армию; престарелых людей она избавляет от подагры и простатита.

Только мне она ничем не помогла, вернее, усугубила мои страдания.

Впрочем, что это я, ведь "Исцеление Мидаса" и меня исцелило от суеты сует, от моих бредовых мечтаний; я получил все, что хотел; имя мое вписано в Пантеон знаменитых художников, ни одна энциклопедия не выходит без моей фотографии и обширного хронографа свершений моей жизни.

Какого рожна мне ещё нужно? Почему я цепляюсь за эту тягомотную и невнятную судорогу существования, которая, по сути, обманула меня, не дав полноты обладания действительностью?

Я не успел узнать настоящей радости, я не обладал богатством, не имел друзей, вся моя жизнь была прикована к моему творчеству и соответственно не имела отзвука. Никто не видел мои горькие слезы, на людях я был вызывающе равнодушен и высокомерен, но дома, в уединении, я утолял страдания только работой.

Я не испытал редкостных наслаждений, только чтение классиков и бесконечная лаборатория, испытание приемов, то есть работа, работа и работа. Во славу живой жизни.

Живыми в том смысле, который философия жизни всегда имеет в виду, если и не всегда ясно сознает это, можно назвать лишь те существа, жизнь которых есть ценящая жизнь; и "живым" человеком, смысл жизни которого хочет истолковать философия, для неё всегда будет ценящий человек.

Если моей картине суждена вечность, значит она отнята у меня; вся непрожитая жизнь, аккумулировавшись, стала истоком этой вечности. И я могу только послать мысленный привет будущим зрителям: "Желтый квадрат" - мой подлинный автопортрет, а значит, я не умру никогда.

23

Глухая ночь. Двор тюрьмы. С одной стороны - виселица. С другой стороны - плаха, возле которой стоит палач в маске и с топором. Немногочисленная кучка зрителей: начальник тюрьмы, священник, врач, надзиратели.

Во двор выводят осужденного. Он выглядит растерянным. Он никак не может поверить в то, что его сейчас казнят. Ему все кажется затянувшейся театральной постановкой, нелепым розыгрышем. Один из зрителей, возможно, судья, произносит начальные слова приговора: "Именем закона..."

Осужденный перебивает его издевательским смехом и следом же произносит:

Бросьте. Какого закона? Наоборот, творится беззаконие. Это форменный разбор - казнить невиновного. Дайте мне возможность объяснить...

Его тут же перебивает нестройный гул голосов. Кучка зрителей подтягивается к жертве и почти смыкается вокруг него. Собравшиеся возбуждены. Они жаждут крови. Может быть, не крови, а психофизических волн страна, приносящих им удовольствие. Они не хотят, чтобы агония затягивалась. Судья возмущенно вопит:

Хватит болтать всякую чушь. Будьте мужественны. Вспомните хотя бы Юлиуса Фучика. Он завещал любовь к своим палачам. Возмездие неминуемо. Судьи неумолимы. У вас есть выбор: петля или топор. Приготовьтесь и умрите достойно.

Господи! Я ни в чем не виновен. Я виновен только в том, что в России рожден, родила меня мать в пору почек и ливней весенних настолько...

Прекратите. Довольно. Мы научим вас уважать человеческое общество и наши гуманные законы.

Ну, уж нет. Я не сдамся. Я не дамся. Я сумею постоять за себя. Неужели я не заслужил за всю свою трудную жизнь хотя бы пули? Застрелите меня.

Никогда. Именем новой демократии мы приговариваем вас, лже-Циппельзон, лже-Шнюкас, к смертной казни за убийство честного человека и за мошенничество. Вы хотели скрыться под именем убиенного от ответственности за присвоение гениальных картин, за желание заработать на чужом мастерстве. Нет вам спасения. Да упокоится тело твое в яме с негашеной известью, а душа пусть летит прямо в ад.

Вы все напутали. Я ни в чем не виновен. Виноваты неправильные законы, нелепое воспитание, странные мечты и надежды. Дайте мне самому пистолет. Я застрелюсь. Я не хочу жить в этом стаде гиен и шакалов.

Никогда. Петля или топор. И это всегда: только петля и топор. За свинец надо доплачивать отдельно. Но мы можем договориться, если вы дадите хотя бы "штуку".

У меня нет денег. Только картины. Но я продам их и отдам требуемое. Слово джентльмена.

Ваше слово ничего не стоит. Через несколько мгновений вы превратитесь в горстку протоплазмы. И тогда даже доллары вас не спасут.

Да плевал я на вас и на ваши законы. Делайте что хотите. Если я не воскресну, то останусь жить своими творениями. Их вы не уничтожите.

24

Кальдерон говорил: жизнь есть сон, а сон есть жизнь.

Что же такое смерть? Смена ли это интервалов времени, наподобие того, как есть год лунный, солнечный и космический; или же это переход из одного состояния сознания в другое, вроде того, как гусеница становится бабочкой. Нет однозначного ответа.

Кант, Гартман, Гуссерль, Бергсон, Риккерт и Шпет, каждый по-своему анализировали действительность и человека, предлагали оправдание и примат практического разума, трансцендентность предмета познания психическому процессу.

Индийские же мудрецы составили другой рецепт самопознания: по возможности пребывать в состоянии "мгновенного присутствия", то есть именно тогда, когда работа ума остановлена, можно увидеть вещи именно такими, как они есть, не окрашивая их своим сознанием, суждениями и мыслями.

Подобное состояние случается, когда, задумавшись, идет по улице автоматически и вдруг, оступившись, приходишь в себя, начинаешь снова контролировать ситуацию, но теряешь автоматизм полета.

Остановка ума начинается с прекращения постоянного внутреннего диалога, на который у людей уходит девяносто процентов энергии и времени.

Ум постоянно делает из реальной картины мира его упрощенную копию, инвентаризируя и описывая отдельные детали, но не воспринимая увиденное целиком.

Если сможешь остановить "внутренний диалог", отключить разум, то достигнешь ясности не только в повседневных делах, но и ясности во сне и даже в момент смерти.

Наш распорядок прост: днем бодрствуем, а ночью спим. Те же, кто пребывает в состоянии "мгновенного присутствия", не спят ни днем, ни ночью, хотя тело при этом и спит.

Подобный тайновидец обладает способностью сохранять полное сознание в состоянии бодрствования весь день, затем и в период засыпания, затем научается осознаванию в течение всего сна, в момент пробуждения и опять весь день, то есть весь большой круг дня и ночи.