Валериан Скворцов - Сингапурский квартет

Предписание остановиться в Таиланде генеральный сделал неожиданно, будто по чьей-то подсказке, и перед самым отлетом, когда прямой билет до Сингапура оставалось только получить в агентстве "Аэрофлота". Пришлось перезаказывать билет и ещё запрашивать тайскую визу. Людвиг Семейных растолковал, что задание, которое предлагалось выполнить в Бангкоке, безнадежное, а потому надрываться не рекомендуется. Согласно памятке по командировке, Севастьянову разрешалось провести осторожные переговоры с тамошним отделением Индо-Австралийского банка и представителем "Бэнк оф Америка" по старым делам. Оба банка гарантировали займы, выданные Петраковым, земельной собственностью. Часть займов осталась не взысканной.

Семейных, шлепнув по затылку пухловатой ладошкой, сказал:

- Наш генеральный остряк... Что он собирается взыскивать? Бангкокская земля, которая залоговая, нам не нужна, в какой бы цене она не оказалась. Ну, отсудим её, а вместе с ней и мороку. Налоги на недвижимость, содержание адвоката, издержки... Все такое. Да и вообще выскакивать на переговоры о возвращении долгов по нынешним временам, когда вся Россия и все русские в долгах как в шелках... э-э-э... вне сезона, что ли.

- Ясно, - сказал Севастьянов. - Будем дураками, но сделаем вид, что большие умники. Больше недели я там не останусь.

- Недели? Ха-ха! Разогнался! Только три дня.

Семейных нравилось, когда другие, как говорится, слишком о себе понимали и представлялась возможность их осадить.

Он открыл сейф-недомерок, стоявший возле тумбы письменного стола, и, порывшись в верхнем отделении, достал замызганный конверт с фирменной маркой банка "Чейз Манхэттен".

- Здесь три с половиной тысячи американских. Присмотри на Силом-роуд бриллиантовый сет, а? Мне к одному юбилейчику нужно. Отдашь Павлу Немчине, он уже в Бангкоке, перешлет с оказией. Ему большой привет...

И - бросил короткий взгляд, словно испытывал.

...Теперь, в Бангкоке, после деловых звонков, беспокоиться практически не о чем. Из Индо-Австралийского банка обещали сообщить о встрече, когда определятся со временем. В представительстве "Бэнк оф Америка" поинтересовались, сколько дней отведено у него на Бангкок, и пригласили на завтра. В посольстве Павел Немчина готов увидеться в любой день.

Севастьянов отошел от гостиницы, чтобы не брать такси. Перехватил на загазованной Сукхумвит-роуд дешевую трехколеску "тук-тук". Улыбающийся водитель в темных очках, покрытых слоем пыли, понесся в сторону Саторн-роуд, вихляя между машинами, которых заметно прибавилось в городе. На меблирашках "Королевский отель", в которых в петраковские времена по неизвестной причине обязывали останавливаться российских командированных, провисало посеревшее полотнище с надписью - "Можно на короткое время". В воротах, показавшихся низкими и закопченными, торчал мусоросборочный грузовик. Когда-то казавшееся невероятно роскошным место пронеслось мимо, оставив в душе чувство неясной грусти.

Вход в посольство для частных посетителей был устроен теперь через приемную консульства. Развалившийся на диване лохматый парень в трусах и майке рассматривал рекламную брошюру на английском "Ночная Москва". Он нехотя поджал ноги, пропуская Севастьянова через узкий проход к двери с полукруглым окошком. На обшарпанной котомке лежал паспорт с тисненым кенгуру на обложке.

- Вы и есть Севастьянов? - спросила полная женщина, когда он заглянул в окошко.

- Да. Я и есть. Мне к Немчине.

- Вас ещё консул желает видеть. Дроздов.

Николай Дроздов, сидевший в фанерной выгородке за крохотным столом, был настолько долговязым, что пряжка его брючного ремня располагалась над столешницей. Глаза щурились от табачного дыма. Курил консул, что называется, без рук. Сигарета перегонялась время от времени из одного угла губ в другой.

- Добро пожаловать, - сказал он. - Москва предупреждала о вашем появлении.

Севастьянов невольно вскинул брови. С чего бы это предупреждать контрразведку о его явлении здешним народам?

Что-то застывшее, неподвижное, словно вода в бочаге, стояло в дроздовских серых глазах. Еще явственнее и напористее ощущалась их пристальность.

Севастьянов улыбнулся.

- Почему вы улыбаетесь?

- Радуюсь, что заделался персоной, о которой уведомляют спецслужбы. Приятно. Окружаете заботой по старинке? Не сбегу... Я без казенных денег.

Дроздовские губы изобразили усмешку, которой не было в его глазах.

- Не утешайтесь преждевременно, - сказал Дроздов. - Вы лично никого здесь не интересуете, а вот ваше дело - возможно. Вы ведь по банковской линии работаете? Бухгалтером в сингапурское представительство вашего холдинга едете?

Он отлепил створку массивного сейфа, в котором на полке лежали печать и одна единственная тетрадка. Аккуратным почерком Дроздов вписал в неё Севастьянова. Дата прибытия в консульский округ, предполагаемая дата отбытия, номер паспорта.

- Зачем это?

- Вы ведь с Петраковым работали?

Это походило на прокачку. В таких случаях вопросы отбивают вопросами.

- Вы знали его? - спросил Севастьянов.

- Петракова? Встречался. Берегли как могли. От чужих...

- Что значит - от чужих?

- От своих не имели права. Вот свои и съели... Ведь он на пенсии?

- Умер он, - сказал Севастьянов.

Тетрадка аккуратно легла назад в сейф. Дроздов сложил ручищи перед собой. Повертел одноразовую зажигалку.

- Болел?

Севастьянов пожал плечами. Консул лез не в свое дело. Все же ответил:

- В ночь после кончины я ездил на дачу, где он помер. Думаю, случилось в одночасье. Может, во сне.

- Вот чем утешаемся... В этих краях вы бывали. Так что, наверное, вопросов ко мне нет. Так?

- Так, - сказал Севастьянов, отгоняя симпатию к опасному, судя по всему, человеку, которого интересовало, болел ли Петраков перед смертью.

- Какие планы у вас здесь и вообще, если не секрет?

- Хочу повидаться с Немчиной, первым секретарем. Я, собственно, к нему и заявился сюда. Несколько деловых встреч завтра-послезавтра. И - в Сингапур, на место.

- Сейчас найду вам Немчину... В кабинете его определенно нет. Погуляйте несколько минут по психодрому...

- Погулять где?

- По психодрому. Дорожка вокруг клумбы перед зданием посольства. Ошалеет дипломат от бумажек, выскочит, походит, подышит на воле - и снова за стальную дверь бумагу строчить... Да-а-а...

Севастьянов кивнул.

У двери, открывающейся на территорию посольства, стоял аромат кофе, густой и давнишний. На тронутом ржавыми пятнами холодильнике попыхивала кофеварка.

- Может, кофе? - сказал вдогонку Дроздов.

- Нет, спасибо, - ответил Севастьянов и вышел на российскую территорию в Таиланде. Солнце ослепило, а когда глаза привыкли к яркому свету, он различил давно знакомое старинное здание с верандой, похожее на колониальную виллу, и асфальтовую дорожку между магнолиями и бугенвиллеями, по которой шла Клава.