Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.
- Название:ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1935
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг. краткое содержание
Основная работа над входящими в 27 том художественными произведениями протекала у Толстого в конце 1880-х годов и в 1890 году. Одно из этих произведений («Дьявол») Толстым не было окончательно отделано и впервые напечатано лишь после его смерти.
Из вышедших в свет при жизни Толстого произведений «Крейцерова соната» перепечатывалась в большинстве изданий с текста, впервые опубликованного в 1890 г. в тринадцатой части сочинений Толстого и напечатанного по копии, переписанной С. А. Толстой, заключавшей в себе множество отступлений от подлинного толстовского текста — бессознательных и частью сознательных. Ни этой копии ни корректур повести Толстой не читал. Отсюда большое число искажений, вкравшихся в печатный текст «Крейцеровой сонаты» и лишь частично устраненных по неавторитетным спискам в некоторых заграничных изданиях и преимущественно в двенадцатом издании сочинений Толстого 1911 г., но вновь спорадически появлявшихся в последующих изданиях повести.
Что касается „Послесловия к «Крейцеровой сонате», также не авторизованного Толстым ни в копии, с которой оно печаталось, ни в корректурах, то текст его в России вплоть до последнего времени печатался с существенными цензурными пропусками (исключение представляет собой единственная перепечатка «Послесловия» с заграничного издания В. Г. Черткова в брошюре «О половом вопросе. Мысли графа Л. Н. Толстого, собранные В. Г. Чертковым», напечатанной в журнале «Всемирный вестник» за 1906 г. и изданной затем отдельно).
Рассказ «Франсуаза» всё время печатался или по тексту, искаженному в интересах «благоприличия» А. С. Сувориным и впервые напечатанному в его газете «Новое время», или, реже, по искусственно скомбинированному тексту И. И. Бирюкова, в который лишь частично были введены купюры, сделанные Сувориным.
В настоящем издании все эти произведения — в результате изучения относящегося к ним рукописного материала — впервые появляются в печати в неискаженном виде.
Помимо вариантов литографированных редакций «Крейцеровой сонаты» и «Послесловия» к ней, печатаются ранние рукописные редакции, планы и варианты входящих в этот том художественных произведений, доселе в большинстве неопубликованные.
Из статей, входящих в состав данного тома, впервые публикуются три неоконченных отрывка. К статьям: «Для чего люди одурманиваются?» и «Предисловие к «Севастопольским воспоминаниям» Ершова» даны обширные варианты, впервые извлеченные из черновых рукописей автора; в статье «Для чего люди одурманиваются?» восстановлен пропуск, сделанный по цензурным условиям. В комментариях к статье «О соске» приводятся толстовские тексты, затерявшиеся в проредактированной им рукописи другого автора. Из других статей Предисловие к «Злой забаве» В. Г. Черткова и «Carthago delenda est» до сих пор не включались в собрания сочинений Толстого. Тексты всех статей проверены по рукописям.
Художественные произведения данного тома приготовлены к печати, редактированы и комментированы Н. К. Гудзием.
Вся работа по подготовке к печати текстов статей и составлению комментариев к ним сделана В. Д. Пестовой, под редакцией Н. Н. Гусева.
В составлении указателя к тому принимала участие А. И. Толстая-Попова.
ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг. - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
2-й мужик.
Вишь, ровно воду накачивает.
Бетси.
Заменить не можете, но всё-таки лучше, чем ничего. (Хохочет.) Какие это у вас дела с Вово?
Петрищев.
Дела? Дела фи-нансовые, то есть они, дела наши — фи! и вместе с тем нансовые, и кроме еще финансовые.
Бетси.
Что же значит нансовые?
Петрищев.
Вот вопрос! В том-то и штука, что ничего не значит!
Бетси.
Ну, это не вышло, совсем не вышло! (Хохочет.)
Петрищев.
Нельзя ведь, чтобы всякий раз выходило. Это в роде аллегри. Аллегри, аллегри, а потом и выигрыш.
(Федор Иваныч уходит в кабинет Леонида Федоровича.)
Те же, без Федора Иваныча.
Бетси.
Ну, это не вышло; а скажите, вы вчера были у Meргасовых?
Петрищев.
Нe столько у mère Gassof, сколько у рère Gassof, и даже не père Gassof, а у fils Gassof. [3] [ Игра слов: Не столько у мамаши Гасовой, сколько у папаши Гасова и даже не папаши Гасова, а у сына Гасова.]
Бетси.
Нe можете без jeu de mots? [4] [игры слов?]
Это болезнь. И цыгане были? (Смеется.)
Петрищев (поет).
На фартучках петушки, золотые гребешки!..
Бетси.
Экие счастливые! А мы скучали у Фофо.
Петрищев (продолжая напевать).
И божилась, и клялась — побывать ко мне… Как дальше? Марья Константиновна, как дальше?
Марья Константиновна.
Ко мне на час…
Петрищев.
Как? Как, Марья Константиновна? (Хохочет.)
Бетси.
Cessez, vous devenez impossible! [5] [Перестаньте, вы становитесь невыносимы!]
Петрищев.
J’ai cessé, j’ai bébé, j’ai dédé… [6] [J’ai cessé — я перестал. Далее игра созвучий. J’ai bébé — буквально — я имею малютку.]
Бетси.
Я вижу одно средство избавиться от ваших острот — это заставить вас петь. Пойдемте к Вово в комнату, у него и гитара есть. Пойдемте, Марья Константиновна, пойдемте!
(Бетси, Марья Константиновна и Петрищев уходят в комнату Василия Леонидыча.)
Григорий, три Мужика и Артельщик.
1-й мужик.
Это чьи же?
Григорий.
Одна — барышня, а другая — мамзель, музыки учит.
1-й мужик.
В науку производит, значит. А как аккуратна. Настоящий патрет.
2-й мужик.
Что же замуж не выдают? Года-то уж, небось, вышли?
Григорий.
Разве как у вас, пятнадцати лет?
1-й мужик.
А мужчинка-то тот, примерно, из музыканщиков?
Григорий (передразнивая).
Из музыканщиков!.. Ничего-то вы не понимаете!
1-й мужик.
Это двистительно, глупость наша, значит, необразованность.
3-й мужик.
О, Господи!
(Слышно пение цыганских песен с гитарой из комнаты Василия Леонидыча.)
Григорий, три Мужика, Артельщик, входит Семен и вслед за ним Таня. Таня наблюдает за встречей отца с сыном.
Григорий (к Семену).
Ты чего?
Семен.
К господину Капчичу посылали.
Григорий.
Ну, что?
Семен.
На словах приказали сказать, нынче никак быть не могут.
Григорий.
Хорошо, я доложу. (Уходит.)
Те же, без Григория.
Семен (отцу).
Здорово, батюшка! Дяде Ефиму, дяде Митрию — почтение! Дома здоровы ли?
2-й мужик.
Здорово, Семен.
1-й мужик.
Здорово, братец.
3-й мужик.
Здорово, малый. Жив ли?
Семен (улыбаясъ).
Что ж, батюшка, пойдем, что ль, чайку попить?
2-й мужик.
Погоди, отделаемся, — разве не видишь, недосуг таперь?
Семен.
Ну, ладно, я у крыльца ждать буду. (Уходит.)
Таня (бежит за ним).
Ты что ж ничего не сказал?
Семен.
Как же теперь говорить при народе? Дай срок, пойдем чай пить, я и скажу. (Уходит.)
Те же, без Семена. Федор Иваныч выходит и садится к окну с газетой.
1-й мужик.
Ну что ж, почтенный, как дело наше происходит?
Федор Иваныч.
Погодите, сейчас выйдет, кончает.
Таня (к Федору Иванычу).
А вы почем, Федор Иваныч, знаете, что кончает?
Федор Иваныч.
А я знаю, когда он вопросы окончит, то он вслух перечитывает вопрос и ответ.
Таня.
Неужели ж правда, что блюдечком можно разговаривать с духами?
Федор Иваныч.
Стало быть, можно.
Таня.
Ну что ж, они ему скажут подписать — он и подпишет?
Федор Иваныч.
А то как же?
Таня.
Да ведь они словами не говорят?
Федор Иваныч
Азбукой. Против какой буквы остановится, он и замечает.
Таня.
Ну, а если в сиансе?…
Те же и Леонид Федорович.
Леонид Федорович.
Ну, друзья мои, не могу. Очень бы желал, но никак не могу. Если все деньги, то другое дело.
1-й мужик.
Это двистительно, чего б лучше. Да маломочен народ, никак невозможно.
Леонид Федорович.
Не могу, не могу никак. Вот и бумага ваша. Не могу подписать.
3-й мужик.
А ты пожалей, отец, помилосердствуй!
2-й мужик.
Что ж так делать? Обида это.
Леонид Федорович
Обиды, братцы, нету. Я вам тогда летом говорил: коли хотите, делайте. Вы не захотели, а теперь мне нельзя.
3-й мужик.
Отец! смилосердуйся. Как жить таперича? Земля малая, не то что скотину — курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
(Леонид Федорович идет и останавливается в дверях.)
Те же, Барыня и Доктор сходят сверху. За ними Василий Леонидыч, в веселом и игривом настроении духа, укладывает деньги в бумажник.
Барыня (затянутая, в шляпке).
Так принять?
Доктор.
Коли повторные явления будут, непременно принять. А главное — ведите себя лучше. А то как же вы хотите, чтоб густой сироп прошел через тоненькую волосяную трубочку, когда еще мы эту трубочку зажмем? Нельзя? Так и желчепровод. Всё ведь это очень просто.
Барыня.
Ну, хорошо, хорошо.
Доктор
То-то хорошо, а всё по-старому; а так, барыня, нельзя, нельзя. Ну, прощайте!
Барыня.
Не прощайте, а до свиданья. Вечером я вас всё-таки жду; без вас я не решусь.
Доктор.
Ладно, ладно. Коли время будет, заверну. (Уходит.)
Те же, без Доктора.
Барыня (увидав Мужиков).
Это что? Что это? Что это за люди? (Мужики кланяются.)
Федор Иваныч.
Это крестьяне из Курской о покупке земли к Леониду Федоровичу.
Барыня.
Я вижу, что крестьяне, да кто их пустил?
Федор Иваныч
Леонид Федорович приказали. Они с ними сейчас говорили о продаже земли.
Барыня.
И какая продажа? Совсем не нужно продавать. А главное — как же пускать людей с улицы в дом! Как пускать людей с улицы! Нельзя пускать в дом людей; которые ночевали Бог знает где… (Разгорячается всё более и более.) В одеждах, я думаю, всякая складка полна микроб: микробы скарлатины, микробы оспы, микробы дифтерита! Да ведь они из Курской, из Курской губернии, где повальный дифтерит!.. Доктор, доктор! Воротите доктора!
(Леонид Федорович уходит, закрывая дверь. Григорий выходит за доктором.)
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
