Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.
- Название:ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1935
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Толстой - ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг. краткое содержание
Основная работа над входящими в 27 том художественными произведениями протекала у Толстого в конце 1880-х годов и в 1890 году. Одно из этих произведений («Дьявол») Толстым не было окончательно отделано и впервые напечатано лишь после его смерти.
Из вышедших в свет при жизни Толстого произведений «Крейцерова соната» перепечатывалась в большинстве изданий с текста, впервые опубликованного в 1890 г. в тринадцатой части сочинений Толстого и напечатанного по копии, переписанной С. А. Толстой, заключавшей в себе множество отступлений от подлинного толстовского текста — бессознательных и частью сознательных. Ни этой копии ни корректур повести Толстой не читал. Отсюда большое число искажений, вкравшихся в печатный текст «Крейцеровой сонаты» и лишь частично устраненных по неавторитетным спискам в некоторых заграничных изданиях и преимущественно в двенадцатом издании сочинений Толстого 1911 г., но вновь спорадически появлявшихся в последующих изданиях повести.
Что касается „Послесловия к «Крейцеровой сонате», также не авторизованного Толстым ни в копии, с которой оно печаталось, ни в корректурах, то текст его в России вплоть до последнего времени печатался с существенными цензурными пропусками (исключение представляет собой единственная перепечатка «Послесловия» с заграничного издания В. Г. Черткова в брошюре «О половом вопросе. Мысли графа Л. Н. Толстого, собранные В. Г. Чертковым», напечатанной в журнале «Всемирный вестник» за 1906 г. и изданной затем отдельно).
Рассказ «Франсуаза» всё время печатался или по тексту, искаженному в интересах «благоприличия» А. С. Сувориным и впервые напечатанному в его газете «Новое время», или, реже, по искусственно скомбинированному тексту И. И. Бирюкова, в который лишь частично были введены купюры, сделанные Сувориным.
В настоящем издании все эти произведения — в результате изучения относящегося к ним рукописного материала — впервые появляются в печати в неискаженном виде.
Помимо вариантов литографированных редакций «Крейцеровой сонаты» и «Послесловия» к ней, печатаются ранние рукописные редакции, планы и варианты входящих в этот том художественных произведений, доселе в большинстве неопубликованные.
Из статей, входящих в состав данного тома, впервые публикуются три неоконченных отрывка. К статьям: «Для чего люди одурманиваются?» и «Предисловие к «Севастопольским воспоминаниям» Ершова» даны обширные варианты, впервые извлеченные из черновых рукописей автора; в статье «Для чего люди одурманиваются?» восстановлен пропуск, сделанный по цензурным условиям. В комментариях к статье «О соске» приводятся толстовские тексты, затерявшиеся в проредактированной им рукописи другого автора. Из других статей Предисловие к «Злой забаве» В. Г. Черткова и «Carthago delenda est» до сих пор не включались в собрания сочинений Толстого. Тексты всех статей проверены по рукописям.
Художественные произведения данного тома приготовлены к печати, редактированы и комментированы Н. К. Гудзием.
Вся работа по подготовке к печати текстов статей и составлению комментариев к ним сделана В. Д. Пестовой, под редакцией Н. Н. Гусева.
В составлении указателя к тому принимала участие А. И. Толстая-Попова.
ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890 гг. - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Те же, без Леонида Федоровича и Григория.
Василий Леонидыч (курит на Мужиков).
Ничего, мама, хотите я их окурю так, что всем микробам капут? А, что? (Барыня строго молчит, ожидая возвращения Доктора.)
Василий Леонидыч (к Мужикам).
А вы свиней выкармливаете? Вот выгодно-то.
1-й мужик.
Двистительно, пускаем когда и по свиной части.
Василий Леонидыч.
Таких… Иу, иу! (Хрюкает поросенком.)
Барыня.
Вово, Вово! перестань!
Василий Леонидыч.
Похоже? А, что?
1-й мужик.
Двистительно, сходственно.
Барыня.
Вово, перестань, я тебе говорю!
2-й мужик.
Это к чему же?
3-й мужик.
Сказывал, на фатеру бы пока что.
Те же, Доктор и Григорий.
Доктор.
Ну, что еще? Что такое?
Барыня.
Да вот вы говорите, чтобы не волноваться. Ну как тут быть спокойной? Я сестру не вижу два месяца, я остерегаюсь всякого сомнительного посетителя. И вдруг люди из Курска, прямо из Курска, где повальный дифтерит, — в середине моего дома!
Доктор.
То есть вот эти молодцы-то?
Барыня.
Ну да, прямо из дифтеритной местности!
Доктор.
Да, коли из дифтеритной местности, то, разумеется, неосторожно, но всё-таки очень-то волноваться не зачем.
Барыня.
Да ведь вы сами же предписываете осторожность?
Доктор.
Ну да, ну да, только волноваться-то очень не зачем.
Барыня.
Да ведь как же? Полную дезинфекцию надо.
Доктор.
Нет, что ж полную, это дорого слишком, рублей триста, а то и больше станет. А я вам дешево и сердито устрою. Возьмите-ка на большую бутылку воды…
Барыня.
Отварной?
Доктор.
Всё равно. Отварной лучше… Так на бутылку воды столовую ложку салициловой кислоты, да и велите перемыть всё, чего касались даже, а их самих, молодцов этих, разумеется, вон. Вот и всё. Тогда смело. Да того же состава через пульверизатор в воздух пропустите, стаканчика два, три, и посмотрите, как хорошо будет. Совершенно безопасно!
Барыня.
Таня где? Позовите Таню!
Те же и Таня.
Таня.
Что прикажете?
Барыня.
Знаешь большую бутылку в уборной?
Таня.
Из которой прачку вчера брызгали?
Барыня.
Ну да, а то какая же! Так вот возьми ты эту бутыль и вымой прежде, где они стоят, мылом, потом этим…
Таня.
Слушаю-с. Я знаю как.
Барыня.
Да потом возьми пульверизатор… Впрочем, я вернусь, сама сделаю.
Доктор
Так и сделайте, и не бойтесь Ну, так до свиданья, до вечера.
(Уходит.)
Те же, без Доктора.
Барыня.
А их вон, вон, чтоб их духу не было. Вон, вон. Идите, что смотрите?
1-й мужик.
Двистительно, мы как по глупости, как нам предлагаить…
Григорий (выпроваживая Мужиков).
Ну, ну, идите, идите.
2-й мужик.
Платок-то мой дай!
3-й мужик.
О, Господи! Говорил я — на фатеру бы покуда что.
(Григорий выталкивает его.)
Барыня, Григорий, Федор Иваныч, Таня, Василий Леонидыч и Артельщик.
Артельщик (несколько раз порывавшийся говорить).
Будет ответ какой?
Барыня.
А, это от Бурдье? (Горячась.) Никакого, никакого, и несите назад. Я ей говорила, что я такого костюма не заказывала и дочери своей носить не позволю.
Артельщик.
Не могу знать, меня послали.
Барыня.
Ступайте, ступайте и несите назад. Я сама заеду.
Василий Леонидыч (торжественно).
Господин посланник от Бурдье, ступайте!
Артельщик.
Давно бы сказали. Что ж я пять часов сидел?
Василий Леонидыч.
Посланец Бурдье, ступайте!
Барыня.
Перестань, пожалуйста.
(Артельщик уходит.)
Те же, без Артельщика.
Барыня.
Бетси! Где она? Вечно ее ждать.
Василий Леонидыч (кричит во всё горло).
Бетси! Петрищев! Идите скорей! Скорей! Скорей! А, что?
Те же, Петрищев, Бетси и Марья Константиновна.
Барыня.
Вечно тебя ждешь.
Бетси.
Напротив, я вас жду.
(Петрищев кланяется одной головой и целует руку барыне.)
Барыня.
Здравствуйте! (К Бетси.) Всегда отвечать!
Бетси.
Если вы, мама, не в духе, так лучше я не поеду.
Барыня.
Едем или не едем?
Бетси.
Да едемте, что ж делать?
Барыня.
Видела от Бурдье?
Бетси.
Видела и очень была рада. Я заказывала костюм и надену, когда заплатят за него деньги.
Барыня.
Я не заплачу и не позволю надеть неприличный костюм.
Бетси.
Отчего он стал неприличный? То был приличен, а то на вас pruderie [7] [преувеличенная стыдливость]
нашла.
Барыня.
Не pruderie, а переделать весь лиф, тогда можно.
Бетси.
Мама, право, это невозможно.
Барыня.
Ну, одевайся же. (Садятся. Григорий надевает ботики.)
Василий Леонидыч.
Марья Константиновна! А вы видите, какая пустота в передней?
Марья Константиновна.
А что? (Вперед смеется.)
Василий Леонидыч.
А от Бурдье ушел. А, что? Хорошо? (Хохочет громко.)
Барыня.
Ну, едем. (Выходит в дверь и тотчас же возвращается.) Таня!
Таня.
Что прикажете?
Барыня.
Фифку без меня чтоб не простудить. Если будет проситься выпускать, то непременно надеть капотец желтенький. Она не совсем здорова.
Таня
Слушаю-с.
(Барыня, Бетси и Григорий уходят.)
Петрищев, Василий Леонидыч, Таня и Федор Иваныч.
Петрищев.
Ну что же, добыл?
Василий Леонидыч.
Я тебе скажу, с трудом. Сначала сунулся к родителю, — зарычал и прогнал. Я к родительнице, — ну, и добился. Тут! (Хлопает по карману.) Уж если я возьмусь, от меня не уйдешь… Мертвая хватка. А, что? А нынче ведь приведут моих волкодавов.
(Петрищев и Василий Леонидыч одеваются и уходят. Таня идет за ними.)
Федор Иваныч (один).
Федор Иваныч.
Да, всё неприятности. И как это они не могут в согласии жить? Да и правду сказать, молодое поколенье — не то. А царство женщин? Как давеча Леонид Федорович хотели было вступиться, да увидали, что она в экстазе, захлопнули дверь. Редкой доброты человек! Да, редкой доброты… Это что? Таня-то их опять ведет.
Федор Иваныч, Таня и три Мужика.
Таня.
Идите, идите, дяденьки, ничего.
Федор Иваныч.
Зачем же ты их опять привела?
Таня.
Да как же, Федор Иваныч, батюшка, надо же как-нибудь похлопотать за них. А я уж вымою заодно.
Федор Иваныч.
Да ведь не сойдется дело, я уж вижу.
1-й мужик.
Как же, поштенный, наше дело в действие произвесть? Вы, ваше степенство, побеспокойтесь как-нибудь, а уж мы в награждение хлопот от миру благодарность представить можем вполне.
3-й мужик.
Постарайся, соколик, жить нам нельзя. Земля малая, — не то что скотину, а курицу, скажем, и ту выпустить некуда. (Кланяются.)
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
