Михаил Пришвин - Том 1. В краю непуганых птиц. За волшебным колобком

Все засмеялись, представляя секретаря летающим.

Посмеялись и помолчали.

– Не улетишь! – вздохнул содержатель соленого озера.

– Не улетишь! – ответили ему многие чиновники.

Не весело жилось им в оазисе, вокруг которого на необъятном степном пространстве люди живут до сих пор, как Авраам, в шатрах, кочуя со стадами.

Не улетишь!

– Велика, велика матушка-степь! – сказал судья, старшина клуба. – Извольте видеть.

Судья солидным разговором захотел подавить невеселое настроение и рассказал, как он ездит на реку Чу, когда там бывает убийство. Человек, извещающий о происшествии, едет месяц к судье. Следующий месяц едет сам судья. За ним гонят табун сменных лошадей и верблюдов с водой. Судья-следователь приезжает на место и видит только кости.

– Зачем же ехать?

– Закон.

В этой стране судья служит только чистой идее закона. Там, возле реки Чу, живут стада кабанов; в камышах водятся тигры. Палатку судьи стерегут, окапывают, чтобы не забрались к нему фаланги и скорпионы. Бураны всегда могут засыпать судью. Опасности на каждом шагу. Но зато с каким же великим торжеством встречают члены клуба своего старшину, когда он является невредимым в начале четвертого месяца после убийства.

– Сказочная страна! – воскликнул я, думая, куда русский может заехать, не выходя из своих пределов. – Фантастическая страна!

– Ничего, ничего, все очень просто! – сказал судья.

– Тигры…

– Обыкновенные тигры.

– Фазаны, дикие кони…

– И это обыкновенно.

– Кочевники, как в Библии, теперь, в наше время…

– А? Ну, так что же? И ведь это же все очень просто.

– Ко всему привыкаешь, – вздохнула жена помощника лесничего.

– Привычка свыше нам дана, – запел агент Зингера, вояжер, вечно стремящийся догнать свои убегающие с губ усы.

Помолчали. Степной голубь, не заметив собравшихся людей, подлетел напиться к Чертову озеру и вдруг ринулся вниз, обратно в степь, мелькал, мелькал крыльями и исчез.

– Пропал! – сказал содержатель соленого озера, очень печальный человек.

Пикник как-то не клеился. Я спросил нашу даму, танцуют ли в клубе.

– Мало, – ответила она. Кому хочется жизни – уезжают отсюда, остаются все некрасивые, мало танцуют, и как-то у них все не ладится.

– Одно слово Каркаралы, – сказал цветущий помощник уездного начальника. – Ведь это, батенька мой, те же тартарары, да еще почище; сюда заехал, как под стену попал.

– Что значит это слово? – спросил я членов клуба. Никто не знал.

– Ты не знаешь ли, аксакал? – спросили мы старика киргиза у костра.

– Каркара, – ответил он, – значит черное перо; в этих горах красавица Баян оставила черное перо из своего головного убора.

– Какая Баян? Расскажи! – заговорили члены клуба.

– Видите вы эти синие горы? – спросил старик.

– Видим, видим, – ответили мы.

– За этими горами есть еще синие горы, а за теми горами еще пять синих гор. На последней горе Карыбай и Сарыбай увидали беременную козу. «Слушай, душа моя, – сказал Карыбай, – у меня жена беременна, я не буду стрелять эту козу». – «И ты слушай, душа моя, – ответил Сарыбай, – у меня тоже жена беременна, и я не буду стрелять беременную козу». Карыбай и Сарыбай не стали стрелять беременную козу и поклялись: если родятся мальчики, будут братьями, если девочки – сестрами, если мальчик и девочка – женихом и невестой.

– Джаксы? – спросил старик.

– Джаксы, аксакал, – одобрил учитель.

– Очень, очень интересно, – одобрила жена помощника лесничего.

Старик продолжал.

– Видите вы эту долину с сухой рекой?

– Видим, – отвечали мы.

– Вон идет караван верблюдов. Я вижу, перед ним летит туча черных скворцов. Карыбай и Сарыбай увидали: с неба спускается к ним черный скворец: «Душа моя, – сказал Карыбай, – это – посланник божий. Он нам предвещает жизнь. Видишь, идут джигиты; слышишь, кричат нам?» – «Слышу, душа моя, слышу, – ответил Сарыбай, – они кричат нам, что родились дети. Но смотри, посланник божий опустился мне на плечо. И жизнь, и смерть предвещает черный скворец». Сарыбай сказал, конь оступился, всадник упал на скалу и умер. А Карыбай испугался, взял свою дочь и уехал от вдовы Сарыбая. Но когда он уезжал, то перед его верблюдами летела туча черных скворцов. Видите вы черных птиц?

– Видим. Дальше, аксакал!

– Невесту звали Баян-Слу, – продолжал старик, – а жениха Козу-Корпеч. Они жили далеко друг от друга и выросли. Он стал батырь, она – красавица. Лучшие женихи сватались за Баян, но она говорила: «У меня есть жених, он придет, когда у него отрастет золотая коса». И потому, кочуя со стадами, Баян оставляла ему приметы: в горах Алтын-Тарак она оставила золотой гребень, в наших горах Каркаралы она оставила черное перо из головного убора. Джаксы?

– Очень, – одобрил даже и судья.

– Замечательно, – заговорили другие, – как это мы раньше ничего не знали. Так вот что значит Каркаралы. Ну, что же дальше?

– Дальше. Видите вы эти пятна в долине? Что это?

– Табуны.

– Нет, это – овцы. У Баян было много овец и коз. Молодой пастух нанялся к ней пасти овец и коз: пас хорошо, стадо размножилось; Баян полюбила этого молодого пастуха. Очень полюбила. Но как-то раз у любимой козы сломалась нога. Баян рассердилась и ударила пастуха по голове. Шапка упала, и сверкнула золотая коса. Молодой пастух был Козу-Корпеч. Джаксы?

– Дальше!

– Когда киргизский батырь Козу-Корпеч лег отдыхать в долине Чок-Терек, злой калмыцкий батырь Кудар-Кул убил его и взял голову и отдал красавице Баян. Невеста пришла с головой жениха в долину Чок-Терек и молила бога воскресить его на три дня. Козу-Корпеч воскрес, и невеста оставалась с ним, как жена, три дня в долине Одинокого Тополя, Чок-Терек. Джаксы?

– Дальше, дальше!

– Дальше: перед третьей зарей умер батырь Козу-Корпеч. Баян поклялася отомстить. Обещала выйти за калмыцкого батыря и просила его только достать воды из глубокого колодца. Спустила туда свою косу, и когда по ней батырь спустился – засыпала колодец землей. Проезжему начальнику каравана обещала выйти замуж, если он сложит над Козу-Корпеч высокую могилу и бросится вниз. Начальник каравана бросился и умер. Всем храбрым юношам каравана обещала быть женой, если осмелятся броситься. И все бросались и умирали. Потом она вошла в могилу своего жениха Козу-Корпеч и заколола себя кинжалом.

– Все, аксакал?

– Все, – ответил старик, – только вот смотрите на эти далекие синие горы. Видите? За этими горами есть еще десять гор и потом гладкая степь. Возле дороги там и теперь стоит могила Баян-Слу и Козу-Корпеч.

– Так разве все это правда? – сказали мы.

– Раз! – ответил старик. – Все это правда.

Члены клуба оживились. Страна Арка, хребет земли, которую пастухи считают лучшей в мире страной, была возле нас.