Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Власть тьмы

Еще как изгадишься-то! Вашей сестре как не изгадиться? Кто вас учит? Чего ты увидишь? Чего услышишь? Только гнусность одну. Я хоть немного учен, а кое-что да знаю. Не твердо, а всё не как деревенска баба. Деревенска баба что? Слякоть одна. Вашей сестры в России большие миллионы, а все как кроты слепые, – ничего не знаете. Как коровью смерть опахивать, привороты всякие, да как под насест ребят носить к курам – это знают.

Мамушка и то носила.

А то-то и оно-то. Миллионов сколько баб вас да девок, а все как звери лесные. Как выросла, так и помрет. Ничего не видала, ничего не слыхала. Мужик – тот хоть в кабаке, а то и в зáмке, случаем, али в солдатстве, как я, узнает кое-что. А баба что? Она не то что про Бога, она и про пятницу-то не знает толком какая такая. Пятница, пятница, а спроси какая, она и не знает. Так, как щенята слепые ползают, головами в навоз тычатся. Только и знают песни свои дурацкие: го-го, го-го. А что го-го, сами не знают…

А я, дедушка, Вотчу до половины знаю.

Знаешь ты много! Да и спросить с вас тоже нельзя. Кто вас учит? Только пьяный мужик когда вожжами поучит. Только ученья. Уж и не знаю, кто за вас отвечать будет. За рекрутов так с дядьки или с старшого спросят. А за вашу сестру и спросить не с кого. Так, беспастушная скотина, озорная самая, бабы эти. Самое глупое ваше сословие. Пустое самое ваше сословие.

А как же быть-то?

А так и быть. Завернись с головой да и спи. О, Господи!

Дедушка! Кричит кто-то, не путем кто-то! Ей-Богу, право, кричит. Дедушка, милый, сюда идет.

Говорю, с головой укройся.

Что они со мной сделали? Что они со мною сделали?!

Выпей, выпей, ягодка, винца-то. (Достает вино и ставит.) Что ты?

Давай. Не запью ли?

Тише! Не спят ведь. На, выпей.

Что ж это? Зачем вы это вздумали? Снесли бы куда.

Посиди, посиди тут, выпей еще, а то покури. Оно разобьет мысль-то.

Матушка родимая, дошло видно до меня. Как запищит, да как захрустят эти косточки – кр… кр…, не человек я стал.

И-и! Что говоришь несуразно совсем. Оно точно – ночным делом жутость берет, а дай ободняет, денек-другой пройдет, и думать забудешь. (Подходит к Никите, кладет ему руку на плечо.)

Уйди от меня. Что вы со мной сделали?

Да что ты, сынок, в самом деле. (Берет его за руку.)

Уйди ты от меня! Убью! Мне теперь всё нипочем. Убью!

Ах, ах, напугался как! Да иди, что ль, спать-то.

Некуда мне итти. Пропал я!

Ох, ох, пойти убрать, а он обсидится, сойдет это с него. (Уходит.)

Пищит, право пищит, во, во… внятно. Зароет она его, право зароет! (Бежит в дверь.) Матушка, не зарывай, живой он…

Да что ты, Христос с тобой! И что не примстится. Где же живому быть! Ведь и косточки-то все раздребезжены.

Давай еще вина. (Пьет.)

Иди, сынок. Заснешь теперь, ничего.

Жив всё… во… пищит. Разве не слышишь? Во!

Да нет же!

Матушка родимая! Решился я своей жизни. Что вы со мной сделали! Куда уйду я? (Выбегает из избы и Матрена за ним.)

Дедушка, милый, голубчик, задушили они его!

Спи, говорю. Ах ты, лягай тебя лягушки! Вот я тебя веником! Спи, говорю.

Дедушка, золотой! Хватает меня ктой-то за плечушки, хватает ктой-то, лапами хватает. Дедушка, милый, однова дыхнуть, пойду сейчас. Дедушка, золотой, пусти ты меня на печь! Пусти ты меня ради Христа… Хватает… хватает… A-а! (Бежит к печке.)

Ишь натращали девчонку как. То-то пакостницы, лягай их лягушки. Ну! пролезай, что ль.

Да ты не уходи.

Куда я пойду? Лезь, лезь! О, Господи, Микола угодник, Матерь пресвятая Богородица Казанская… Натращали девчонку как. (Прикрывает ее.) То-то дурочка, право дурочка… Натращали, право, паскудницы, в рот им ситного пирога с горохом.

Никита.

Анисья.

Акулина.

Аким.

Матрена.

Анютка.

Марина.

Муж Марины.

1-я девка.

2-я девка.

Урядник.

Извозчик.

Дружко.

Сваха.

Жених Акулины.

Староста.

Гости, бабы, девки, народ на свадьбе.

Гумно. На первом плане одонье, слева ток, справа сарай гуменный. Открыты ворота сарая; в воротах солома; в глубине виден двор и слышны песни и бубенцы. Идут по дорожке мимо сарая к избе две девки.

Вот видишь, как прошли, и полусапожек не замарали, а слободой-то беда! – грязно…

Это что ж тут?

Митрич это, работник ихний. Вишь, налился как.

Да он не пил никак?

До поднесенного дня, видно.

Глянь-ка, он, видно, сюда за соломой пришел. Вишь, и веревка в руках, да так и заснул.

Всё еще величают. Должно, еще не благословляли. Акулина-то, сказывали, и выть не выла.

Мамушка сказывала, неохотой идет. Ей вотчим пригрозил, а то бы в жисть не пошла. Ведь про нее что болтали!

Здорово, деушки!

Здорово, тетенька!

На свадьбу, миленькие?

Да уж отошла. Так, поглядеть.

Покличьте вы моего старика, Семена из Зуева. Знаете, я чай?

Как не знать? Родня он жениху никак.