Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Власть тьмы

Копает. Иди, неси.

Постой над ним. А то он, подлый, уйдет. А я пойду вынесу.

Мотри, окрестить не забудь. А то я потружусь. Крестик-то есть?

Найду, я знаю как. (Уходит.)

Тоже острабучилась, как баба. Да и то сказать, обидно. Ну, да слава Богу, дай это дело прикроем, и концы в воду. Спихнем девку без греха. Останется сынок жить покойно. Дом, слава Богу, полная чаша. Тоже и меня не забудет. Без Матрены что б они были? Ничего б им не обдумать. (В погреб.) Готово, что ли, сынок?

Чего ж там? Несите, что ль! Что валандаетесь? Делать, так делать.

Что ж, окрестила?

A то как же? Насилу отняла, – не дает. (Подходит и подает Никите.)

Да ты сама снеси.

На, бери, говорю. (Кидает ему ребенка.)

Живой! Матушка родимая, шевелится! Живой! Что ж я с ним буду…

Задуши скорей, не будет живой. (Сталкивает Никиту вниз). Твое дело, ты и прикончи.

Жалостлив он. Трудно ему, сердечному. Ну, да что ж! Его грех тоже. (Анисья стоит над погребом. Матрена садится на приступок крыльца, поглядывает на нее и рассуждает.) И-и-и как испужался! Ну, да что ж? хоть и трудно, помимо-то нельзя. Куда денешься-то? Тоже, подумаешь, как другой раз просят детей! Ан, глядь, Бог не дает, всё мертвеньких рожают. Вон хоть бы попадья. А тут не надо его, тут и живой. (Глядит к погребу.) Должно, покончил. (К Анисье.) Ну что?

Доской прикрыл, на доску сел. Кончил, должно.

О-ох! И рад бы не грешить, а что сделаешь?

Жив всё! Не могу! Жив!

А жив, так куда ж ты? (Хочет остановить его.)

Уйди ты! Убью я тебя! (Схватывает ее за руку, она вырывается, он бежит за ней с скребкой. Матрена бросается к нему навстречу, останавливает его. Анисья убегает на крыльцо. Матрена хочет отнять скребку. Никита на мать.) Убью, и тебя убью, уйди! (Матрена убегает к Анисье на крыльцо. Никита останавливается.) Убью. Всех убью!

С испугу это. Ничего, сойдет это с него.

Что ж это они сделали? Что они со мной сделали? Пищал как. Как захрустит подо мной. Что они со мной сделали! И жив, всё, право, жив! (Молчит и прислушивается.) Пищит… Во пищит. (Бежит к погребу.)

Идет, видно зарыть хочет. Микита, тебе бы фонарь.

Не слыхать. Приметилось. (Идет прочь и останавливается.) И как захрустят подо мной косточки. Кр.... кр.... Что они со мной сделали? (Опять прислушивается.) Опять пищит, право, пищит. Что ж это? Матушка, a матушка! (Подходит к ней.)

Что, сынок?

Матушка родимая, не могу я больше. Ничего не могу. Матушка родимая, пожалей ты меня!

Ох, напугался же ты, сердечный. Поди, поди. Винца, что ль, выпей для смелости.

Матушка родимая, дошло, видно, до меня. Что вы со мной сделали? Как захрустят эти косточки, да как запищит!.. Матушка родимая, что вы со мной сделали! (Отходит и садится на сани.)

Поди, родной, выпей. Оно, точно, ночным делом жутость берет. А дай срок, ободняет да, ведашь, денек-другой пройдет, и думать забудешь. Дай срок, девку отдадим и думать забудем. А ты выпей, выпей поди. Я уж сама приберу в погребе-то.

Вино осталось там? Не запью ли?! (Уходит. Анисья, стоявшая всё время у сеней, молча сторонится.)

Иди, иди, ягодка, а уж я потружусь, полезу сама, закопаю. Скребку-то куда он тут бросил? (Находит скребку, спускается в погреб до половины.) Анисья, подь-ка сюда, посвети, что ль?

А он-то что ж?

Да напугался больно. Напорно уж больно ты налегла на него. Не замай, опамятуется. Бог с ним, уж я сама потружусь. Фонарь-то поставь тут. Я увижу. (Матрена скрывается в погребе.)

Что, догулялся? Широк ты был, теперь погоди, сам узнаешь каково. Пыху-то сбавишь.

Матушка, а матушка?

Чего, сынок?

Не зарывай, живой он. Разве не слышишь? Живой! Во… пищит. Во, внятно…

Да где ж пищать-то? Ведь ты его в блин расплющил. Всю головку раздребезжил.

Что ж это? (Затыкает уши.) Всё пищит! Решился я своей жизни. Решился! Что они со мной сделали?! Куда уйду я?! (Садится на приступки.)

Ишь, духу-то напустили, в рот им ситного пирога с горохом. Мимо лили добро-то. И табаком не заглушишь. Так в носу и вертит. О, Господи! Спать, видно. (Подходит к лампочке, хочет завернуть.)

Дедушка, не туши, голубчик!

Чего не тушить?

А на дворе-то гомонили как. (Прислушивается.) Слышишь, опять в амбар пошли?

Тебе-то чего? Авось тебя не спрашивают. Ложись, да и спи. А я вот заверну свет. (Завертывает.)

Дедушка, золотой! не гаси совсем. Хоть в мышиный глазок оставь, а то жуть.

Ну, ладно, ладно. (Присаживается подле нее.) Чего жутко-то?

Как не жутко, дедушка! Нянька как билась. Об рундук головой билась. (Шопотом.) Я ведь знаю… у ней робеночек родиться хочет… Родился уж никак…