Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Власть тьмы

Ты что швыряешься?.. Ты своим швыряй. (Поднимает.)

Анисья! Мотри!

Чего смотреть-то?

Ты думаешь, я тебя забыл. Гляди сюда. (Показывает сверток и садится на него.) Тебе гостинец. Только заслужи. Жена, где я сижу?

Будет куражиться-то. Не боюсь я тебя. Что ж, ты на чьи деньги гуляешь да своей жирехе гостинцы купляешь? На мои.

Как же, твои! Украсть хотела, да не пришлось. Уйди, ты! (Хочет пройти , толкает.)

Ты что толкаешься-то? Я те толкану.

Толкану? Ну-ка, сунься. (Напирает на нее.)

Ну, бабы, бабы. Буде! (Становится между ними.)

Тоже лезет. Молчала бы, про себя бы знала. Ты думаешь, не знают?

Что знают? Сказывай, сказывай, что знают!

Дело про тебя знаю.

Шлюха ты, с чужим мужем живешь.

А ты своего извела.

Брешешь.

Анисья! Забыла?

Что стращаешь? Не боюсь я тебя.

Вон! (Поворачивает Анисью и выталкивает.)

Куда я пойду? Не пойду я из своего дома.

Вон, говорю. И ходить не смей.

Не пойду. (Никита толкает. Анисья плачет, и кричит, цепляясь за дверь.) Что ж это, из своего дома взашей гонят? Что ж ты, злодей, делаешь? Думаешь, на тебя и суда нет. Погоди ж ты!

Ну, ну!

К старосте, к уряднику пойду.

Вон! говорю. (Выталкивает.)

Удавлюсь!

Небось.

О-о-о! Матушка милая, родимая. (Плачет.)

Как же, испугался я ее очень. Ты чего плачешь? Придет небось! Поди самовар погляди. (Анютка выходит.)

Ишь, подлая, загваздала как! Погоди ж ты, я ей безрукавку изрежу. Пра, изрежу.

Выгнал я ее, ну чего ж ты?

Новую шаль испачкала. Пра, сука, кабы она не ушла, я бельмы-то бы ей повыдрала.

Будет серчать. Тебе что серчать-то? Кабы я ее любил?

Любил? Есть кого любить, толстомордую-то. Бросил бы ее тогда, ничего б не было. Согнал бы ее к чорту. А дом все равно мой и деньги мои. Тоже хозяйка, говорит, хозяйка, какая она мужу хозяйка? Душегубка она, вот кто. С тобой то же сделает.

Ох, бабий кадык не заткнешь ничем. Что болтаешь, сама не знаешь.

Нет, знаю. Не стану с ней жить. Сгоню со двора. Не может она со мной жить. Хозяйка тоже. Не хозяйка она, острожная шкура.

Да буде. Чего тебе с ней делить? Ты на нее не гляди. На меня гляди. Я хозяин. Что хочу, то и делаю. Ее разлюбил, тебя полюбил. Кого хочу, того люблю. Моя власть. А ей арест. Она у меня вот где. (Показывает под ноги.) Эх, гармошки нет!

Подрались, видно, опять бабы-то! Поцапались. О, Господи! Микола милослевый.

Пролезай, пролезай в угол-то.

Все не разделят, видно. О, Господи!

Достань наливку-то. С чаем выпьем.

Нянька, самовар уходить хочет.

А мать где?

Она в сенцах стоит, плачет.

То-то. Зови ее, вели самовар несть. Да давай, Акулина, посуду-то.

Посуду-то? Ну что ж. (Собирает посуду.)

Это, значит, себе, это бабе пряжа, карасин там в сенях. А вот и деньги. Постой. (Берет счеты.) Сейчас смекну. (Кидает.) Мука пшеничная восемь гривен, масло постное… Батюшке 10 рублев. Батюшка! Иди чай пить. (Молчание. Аким сидит на печи и перевивает оборы.)

Куда ставить-то?

Ставь на стол. Что, али сходила к старосте? То-то, говори да и откусывай. Ну, будет серчать-то. Садись, пей. (Наливает ей рюмку.) А вот и гостинчик тебе. (Подает сверток, на котором сидел. Анисья берет молча, качая головой.)

На деньги твои. Прибери.

Куда собрался одемши-то?

А пойду, пойду я, значит, простите Христа ради. (Берет шапку и кушак.)

Вот-те на! Куда пойдешь-то ночным делом?

Не могу я, значит, тае, в вашем доме, тае, не могу, значит, быть, быть не могу, простите.

Да куда ж ты от чаю-то?

Уйду, потому, значит, нехорошо, у тебя, значит, тае, нехорошо, Микишка, в доме, тае, нехорошо. Значит, плохо ты живешь, Микишка, плохо. Уйду я.

Ну, буде толковать. Садись чай пить.

Что ж это, батюшка, перед людьми стыдно будет. На что ж ты обижаешься?

Обиды мне, тае, никакой нет, обиды нет, значит, а только что, тае, вижу я, значит, что к погибели, значит, сын мой, к погибели сын, значит.

Да какая погибель? Ты докажь.

Погибель-то, погибель, весь ты в погибели. Я тебе летось что говорил?

Да мало ты что говорил.

Говорил я тебе, тае, про сироту, что обидел ты сироту, Марину, значит, обидел.

Эк помянул. Про старые дрожжи не поминать двожды, то дело прошло…

Прошло? Не, брат, это не прошло. Грех, значит, за грех цепляет, за собою тянет, и завяз ты, Микишка, в грехе. Завяз ты, смотрю, в грехе. Завяз ты, погруз ты, значит.

Садись чай пить, вот и разговор весь.

Не могу я, значит, тае, чай пить. Потому от скверны от твоей, значит, тае, гнусно мне, дюже гнусно. Не могу я, тае, с тобой чай пить.