Владислав Титов - Ковыль - трава степная
- Название:Ковыль - трава степная
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владислав Титов - Ковыль - трава степная краткое содержание
Ковыль - трава степная - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Женька потянул Наташу за руку, и они побежали. На лугу за мельницей остановились. Он торопливо нарвал букет степных цветов и, смешно раскланявшись, подал его Наташке. Та приняла цветы и таким же смешным реверансом пригласила на танец.
Головки ромашек касались их ног, медленно кружилось солнце, мельница, тихая степная речка, облака, и Женька тонул в голубом омуте Наташкиных глаз.
И чудилось им, что вверху, на перистых розовых облаках, играл огромный - вполнеба - оркестр. Музыкантов не было, волшебные инструменты звучали сами, подчиняясь своему раскрасневшемуся дирижеру - солнцу. И не было уже под ногами земли, они не чувствовали ее, а будто парили над ней легко и свободно, слившись в одно целое, радостное, не разделимое ни на "я", ни на "ты".
Прощались у мельницы. В обломанных крыльях скрипел петер. Весь мир поник, и краски, сиявшие радужными цветами минуту назад, поблекли, и радость куда-то ушла, предала, осиротила. Женька искал слова, которые он должен был сказать, и не находил. Наташа тоже молчала. На том берегу реки мычали коровы, звонко щелкал кнут пастуха.
- Я приду провожать тебя, - сказал Женька.
- Приходи с Витькой. Только не говори ему, что мы целовались.
Опять замолчали. Вдали зелеными волнами перекатывались хлеба, над ними ярко разгорелось солнце.
- Натка, неужели мы умрем когда-нибудь?
- А ты боишься?
- Я никогда не думал об этом, а сейчас ни с того ни с сего вдруг пришло на ум. Я не о себе... И все-таки страшно. Мельница будет, и речка будет, и цветы, а им... - он кивнул в сторону кладбища, - им уже ничего не надо. В прошлом году мальчишку хоронили... Понимаешь, Ната, там и любви нет. Им никто не нужен. Никто...
- Говорят, самолеты иногда разбиваются, - не глядя на Женьку, сказала Наташа. - Ты твердо решил в летное?
- Кроме мамы, неба и тебя, у меня ничего нет. Ты только не ревнуй, Наташа. Все это у меня перепуталось в сердце, перемешалось... А ты... ты это больно и хорошо, очень хорошо! Я даже не знал, как это хорошо!
- У меня тяжелое предчувствие, как будто мы навсегда, насовсем расстаемся. - Наташка подошла к нему и рывком ткнулась в его грудь. - Женя, мы встретимся еще? Скажи, встретимся?
- Наташа, я найду тебя! - Он умолк. - Я очень люблю тебя, Ната.
...Последнее письмо от Наташки Женька получил в институте. Он долго ждал и мучился от этого ожидания. Проходила неделя, другая, а писем все не было. Он писал матери, спрашивая, может быть, Наташа написала по старому адресу, в деревню. Но получил сочувственный ответ: нет, сынок, писем тебе не было.
А накануне того дня, когда ему вручили это последнее письмо, в Женькин сон пришла Наташка. Он сразу проснулся, вскочил с постели и сел. Было раннее утро, город еще спал, и ничто не нарушало тишины. Женька прислушался и замер: высоко в небе еле-еле слышно пел жаворонок. Евгений зажпл уши руками, потом отвел их - пение продолжалось. В ею глазах всеми красками вспыхнула степь, и закружилась по ней в белом бальном платье, как чудное видение, Наташка. Женька ойкнул и ущипнул себя: не сон ли это.
Потом было много таких зорь, не счесть ночей, когда в его сны уже без спроса и против желания врывалась Наташка, и тогда ночь кружилась звонким хохотом, прощальным школьным вальсом: "Сюда мы ребятишками с пеналами и книжками..." В горле стоял комок, больно ныло сердце, я кричала тогда чужая темень: "Вырви из сердца, как полынь-траву с поля!" Холодно сверкали звезды, белым криком буи" товала луна. А ветер опять шелестел бальным платьем и шеп" тал: "Любимый, родной..."
...В комнату молча вошел Иван Ильич, взял ведро и вышел. Дождь за окном усиливался. Подул ветер, и струи вода теперь наискосок секли ветку в палисаднике. Далеко за гумнами глухо ударил гром, по стеклам потекли частые ручьи дождя.
Евгений достал это последнее письмо, раскрыл его, но читать медлил. Он всегда брал его в руки с горьким чувством, но в этой горечи было что-то светлое и волнующее.
"Здравствуй, Евгений! Я долго не писаТта тебе. Прости, я сама мучилась от этого. К счастью или к несчастью, в нашей жизни наступают моменты, когда надо остановиться, серьезно подумать и, решившись, поставить все точки над "и". Кроме свободы, свободы чувств, есть необходимость и действительность. Мы уже давно не дети. Не знаю, к сожалению или к радости. Наверное, все-таки к сожалению. Потому что вса то, что когда-то казалось абсолютно верным, единственно правильным, бесспорным и вечным, соприкоснувшись со време" нем и расстоянием, потеряло свою категоричность.
Даже вот не знаю, зачем тебе пишу, прибегая к таким рассуждениям, ищу каких-то окольных путей. Нет, я не боюсь обидеть тебя. Знаю - ты умеешь понимать, и у тебя есть мужество. То, что было между нами, останется навсегда о нами и в нас. Это наше, и его никто никогда не отнимет у нас.
Увлечения тоже бывают иногда такими же красивыми и сильными, как сама любовь.
Я прощаюсь с тобой, и, поверь, мне очень больно и тяжело сейчас, и я плачу над этими строчками, потому что прощаюсь с самым дорогим, что бывает в человеческой жизни: прощаюсь с детством и юностью. Иные стремления, иные увлечения уже будоражат нас, и от этого никуда не спрячешься, это жизнь.
Я боюсь написать "до свидания", потому что не хочу врать ни тебе, ни себе..."
"А может, так было бы лучше для обоих? - подумал Евгений. - Нет! будто не он, а кто-то другой решительно сказал за него. - Наверное, это все-таки счастье, что мы опять встретились на том институтском вечере. Сейчас еще не поздно разбудить в ее душе все то хорошее, что было. Не исчезло же оно бесследно!"
На дворе смеркалось. Дождь проходил стороной, облака уплывали в сторону Волчьего лога, и он супился, казался мрачным, словно обиженным. Другая оконечность деревни, что была ближе к Грунькиному лугу, наоборот, светлела, очищалась от туч, будто прихорашивалась в ожидании первых лучей солнца.
Ветла под окном выпрямилась, помолодела и, любуясь собой, расправляла ветви. Под стрехами чирикали воробьи, и первая ватага ребятишек, засучив штаны, вприпрыжку поскакала по лужам.
Гроза еще урчала, но уже далеко, еле слышно, ветер стихал, и все предвещало, что ночь будет чистой, тихой, с обильным августовским звездопадом.
Глава седьмая
ВОЗВРАЩЕНИЕ
У Павловки автобус свернул вправо, и клубы придорожной пыли скрыли Добринку. Через минуту автобус выполз на пригорок, она вновь появилась в поле зрения, печально качнула крышами и пропала. Теперь уже насовсем.
Евгений прильнул к окну, надеясь еще раз взглянуть на родные места, но лишь знойное марево тягучими волнами плыло по горизонту да элеватор, словно заблудившийся в безбрежном море великан, одиноко маячил вдали. Потом и он исчез, утонув в жарких волнах летнего дня. На душе у Евгения стало горько и сиротливо.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: