Сергей Залыгин - Однофамильцы

- Ты скажи-ка, Прогресс, где ты все ж таки работаешь? - спрашивал дядюшка, но племянник объяснялся странно:

- Мы работаем частным образом!

- Что за частный образ?

- Не все ли тебе, дядюшка, равно? Лучше скажи откровенно: чего тебе хочется? - Мне-то?.. Мне-то, Костенька, очень хочется... - И Бахметьев К. Н. рассказал: необходимо познакомиться со своими знаменитыми однофамильцами. Ну, хотя бы через посредство какого-нибудь из последних изданий энциклопедии. - И это все? Да что за вопрос, дядюшка? Что за вопрос? Да мы - вмиг! Ну, если не вмиг, не сию же минуту, тогда в следующее мое посещение - обязательно!

И верно: две недели спустя Костенька с видом почти что ученым сидел у кровати дядюшки и громко читал по Советскому энциклопедическому словарю:

- Бахметьев Владимир Матвеевич (1885 - 1963), русский советский писатель, член КПСС с 1909. Романы о жизни сибирского крестьянства, о гражданской войне - Преступление Мартына, „Наступление". Подходит? - Вроде бы интересуюсь. Партийный стаж великоват для одного живого человека. Но факт есть факт. Кто там еще? Кто дальше-то? Дальше следовал Бахметьев Порфирий Иванович (1860 - 1913), из крепостных, выдающийся физик и биолог. Первым вызвал анабиоз у млекопитающих (летучие мыши). Первым во всем объеме поставил проблему сохранения жизни при полной остановке жизненных явлений.

- Я же на биолога собирался учиться! - поторопился заверить Костенька. - А потому я суть уже схватил! То есть очень важная, скажу тебе, суть! Бахметьев К. Н. тоже подтвердил: - Интерес теоретический, но, может быть, и практический. В медицине практический - раз! В политике теоретический - два! В похоронных командах - три! - Похоронные-то, дядя Костя, здесь при чем? - Здесь не здесь, а при чем, хотя бы и так: раненым, кто хоть мало-мало дышит, тут же вспрыскивать анабиоз, в анабиозном состоянии волочить их в лазарет. Пусть в лазарете разбираются - все еще живой солдатик либо уже мертвяк. А то ведь на практике как происходит? Поволокли живого - приволокли в лазарет мертвого, а там народ матерится: своих, что ли, у нас не хватает мертвяков? Поди-кась живых вы там же и закопали, а мертвяков притащили?!

Нельзя сказать, что дело точно так и было, но Бахметьеву, во-первых, хотелось поддержать учение об анабиозе, во-вторых, удивить Костеньку. - Тебе что же приходилось сталкиваться? - и в самом деле слегка, а все-таки удивилс Костенька. - Ты спроси - чего мне не приходилось? Спроси - с чем я не сталкивался? Я со всем на свете сталкивался. Ну а дальше-то - кто? Кто там еще в Словаре из Бахметьевых? С разными прочими именами-отчествами?

- Вс¸! - сказал Костенька и пожал плечами. - Представь себе - вс¸! Только двое и есть?! Не может того быть! Фамилия наша известная, так что гляди внимательнее! Хоть бы еще одного угляди - трое, это уже не двое!

И Костенька углядел: Павел Александрович, год рождения - 1828-й, год смерти знак вопроса. Соученик Н. Г. Чернышевского по Саратовской гимназии, прототип Рахметова в романе Что делать?. В 1857 году уехал в Океанию с целью основать там коммунистическую колонию. Оставил А. И. Герцену денежные средства - фонд на революционную работу. Н. П. Огарев, доверенное лицо А. И. Герцена, передал фонд С. П. Нечаеву.

- Нечаеву? Знаешь ли, Костенька, Нечаев очень был знаменитый революционер-террорист! Он, знаешь ли, Достоевскому прототипом многократно служил. А в науке до сих пор дискутируется: признавал Ленин Владимир Ильич террориста Нечаева за своего учителя либо отрицал начисто и совершенно? Нерешенный вопрос! Не в силах ответить наука. И вообще, скажу я тебе, Костенька, мы с тобой уже коснулись выдающегося периода нашей истории. Я множество книг по вопросу прочитал, я знаю. Костеньке тоже было интересно: Ты вот, дяд Костя, годы провел в библиотеке, это прекрасно! Ты не знаешь ли, большой был тот фонд Герцена или - так себе? Ерунда какая-нибудь?

- Этого профессиональные революционеры, представь себе, не сообщали. А вообще-то удивительную биографию обнаружили мы с тобой в Словаре: прототип Рахметова этот Павел Александрович - это раз, уже в то время коммунист от самого Маркса - это два, уплыл в Океанию - это три. Самое-самое интересное три! Потому что - романтическое! Спасибо тебе, Костенька! Без тебя я бы ничегошеньки о Бахметьевых не узнал!

- Спасибо - это хорошо, я живой человек, поэтому люблю благодарности, но совесть не позволяет умолчать: тут одна деталь при ближайшем рассмотрении обнаруживается. - Что за деталь? - Павел Александрович - он без мягкого знака. - Уточни? - Уточняю: Павел Александрович - он Бахметев, а не Бахметьев. Пустяка какого-то, мягкого знака ему до Бахметьевых не хватает. Мужик что надо, но вот - деталька... Можно сказать, компромат. - Ай-ай! Я уже успел сильно размечтаться! И всегда со мной так: если быстренько размечтаешься, значит, после хвататься тебе в разочаровании за собственную голову! Бахметьев К. Н. схватился за голову. - Вот так! - Океанию не жалей, посоветовал Костенька. - По сведениям, там черт ногу сломит, в Океании. Сколько там разных государств, кому эти государства приписаны, сколько народонаселений, сколько языков - никому толком не известно. Самостоятельная эта часть света или не самостоятельная - неизвестно. К тому же поехать в Океанию - это даже и для меня накладно. Это только для Сержика Мавроди подходит. А живут в Океании кенгуру. И еще подобные сумчатые.

- Что они, хуже всех, что ли, - сумчатые кенгуру? Они - тоже звери, не хуже других зверей. Нет, что ни говори, я с удовольствием побывал бы в Океании. Жалею - не пришлось! - Кто говорит, что кенгуру хуже? Никто не говорит - хуже. Но, может, дяд Костя, ты все ж таки пойдешь на компромисс? Мягкий знак - да разве это принцип? Стоит ли из-за мягкого делать серьезную разборку?

- Пойми, Костенька, тут действительный принцип! В моем возрасте - и к кому-то примазываться, выдаваться за родственника? Хот бы за однофамильца?! Нет и нет! Нынче мне как никогда надо глядеть фактам в глаза: я - Бахметьев, а он Бахметев! Есть разница! Налицо разница!

- Тогда - не скучай, дядя Костя, а мне пора. За мной с минуты на минуту должны приехать.

- Кто должен-то? - Милиция. - Милиция? Это как же? Это как же понять?

Бахметьев К. Н. настолько удивился, что огорчение по поводу Океании пусть

временно, но забылось. - Ну как же! Милиция мен сюда привезла, значит, и

отсюда должна увезти. И мне моего следователя подводить нельзя. Мы с ним

кореши. - Ты, Костенька, что - подследственный? Или - еще кто? - Я? Я по

всей форме подследственный. Дело на меня заведено, допросы оформляются, все

чин чином. Кто вздумает познакомиться с бумагами - пожалуйста, все

оформлено. Я месяц с хвостом обязательно под следствием должен находиться,

обстановка диктует. Больше не надо, но месяц с хвостиком - обязательно!