Якоб Штелин - Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге

Наконец на последнем пустом листе упоминаемого Академического проекта, находится записка о разных делах, которую Государь для памяти писал собственною рукою, а именно: «23 Января (в дополнение к 16). Должно сыскать для меня хороших инженерных офицеров и артиллеристов, особливо ж из тех, которые служили в последнюю войну в Брабанте. Надлежит потребовать от Коллегии рапортов об успехах молодых дворян в ученье. Помнится мне, что уже дано повеление посылать их в чужие края. Но должно уведомить меня, действительно ли они посланы, сколько их и куда посланы, чему должны они там учиться, и сколько времени им на то потребно.»

«Коллегии должны прислать о том рапорт в Сенат, дабы нам можно было видеть, прилежно ли или не прилежно они учатся, и много ли успели в тех науках, которым должны учиться. Надлежит обо всем том написать указ, объяснить в нем все подробно, и чтоб он был готов к тому времени, как я приеду в Сенат.» «Прежде всего тот, кому сие приказано, должен выбрать удобное место, куда бы можно было посылать молодых людей учиться экономии. Для перевода книг, переводчикам должно знать те науки, о которых те книги писаны, особливо ж касательно до художеств, потому что переводчику невозможно хорошо перевести, если он не знает тех художеств, о которых он что-нибудь переводить должен. О сем заблаговременно надобно постараться, и для того, кто знает языки, а не знает художеств, тому должно учиться художествамн; а кто знает художества, но языков не знает, тот должен языкам учиться.»

«Для сего должно выбирать русских, или таких иностранцев, которые здесь родились, либо по крайней мере таких, которые выехали в Россию в самых молодых летах и знают наш язык, так как и свой собственный. Ибо гораздо легче переводить с иностранного языка на свой собственный, нежели с природного своего языка на иностранный.»

«Науки должны быть следующие: Математика, или по крайней мере что касается до сферических треугольников, Механика, Анатомия, Хирургия, Ботаника, Архитектура воинская и гражданская, Гидравлика, и другие сим подобные. Надобно выписать из Голландии мастеров, которые умели бы делать поташ из старых бочек. Надобно сыскать бухгалтера, который учил бы и других своему знанию.»

«Касательно до тех, которые против указа подают челобитны, и проч.»

Петр Великий иногда не любил пышности, когда ж нужно было показать великолепие, то поручал сие князю Меншикову. Для собственных своих услуг при дворе имел он одного только камердинера; впрочем же везде употреблял своих денщиков, которых было четверо или шестеро и всегда по двое при нем бывали. Он никогда не ездил в карете или в коляске, но всегда в одноколке, в которой по нужде могли сидеть двое. Во, время его царствования находились в придворной конюшне только две четвероместные кареты для императрицы и императорской фамилии, да еще у князя Меншикова две старинные парадные кареты. Куда только мог Государь ехать водою, он всегда ездил на своем буере, на шлюпке, либо на двух или четырехвесельной верейке. При жизни его не было построено мостов ни чрез один из всех рукавов Невы, составляющих разные Петербургские острова; ибо он и сам любил ездишь по воде, и подданных своих хотел к тому приучить.

Помянутые денщики отправляли у него все те службы, для которых другие государи содержат столь многих особых людей различных чинов, как-то: адъютантов, камергеров, камер-юнкеров, ордонансов, курьеров, гоффурьеров и проч. Они занимали даже и место гайдуков, ибо обыкновенно стояли назади у одноколки, когда Государь куда нибудь выезжал. Денщик при разных случаях отправлял все сии должности. Государь обыкновенно выбирал себе в денщики молодых дворян хорошей фамилии, которые либо записаны уже были в гвардию, либо и без того казались ему способными к такой службе. Чрез десять лет, либо прежде, а иногда и позже определял он своего денщика в военную или гражданскую службу, смотря по его способности. Между тем, будучи денщиком, должен он был сносить все, что сей неутомимый Монарх сам сносил; иногда ж надлежало ему служить Государю вместо подушки; ибо когда Петр Великий в путешествии ложился спать на соломе, или по обыкновению своему отдыхал после обеда, то обыкновенно клал голову на спину своему денщику. В сем случае надлежало денщику иметь отменное терпение, лежать тихо и не делать ни малейшего движения, дабы не помешать Государю спать, или не разбудить его; ибо сколь весел и ласков вставал Государь после спокойного сна, столь же невесел и сердит бывал он, когда препятствовали ему спать, или будили его не во время. [81]

По врожденному любопытству и по особой склонности к наукам, Петр Великий любил присутствовать при анатомических операциях, которые он первый ввел в употребление в России. Любовь его к сей науке столь далеко простиралась, что он приказывал уведомлять его, если в госпитале или где-нибудь в другом месте надлежало анатомировать тело, или делать какую нибудь хирургическую операцию, и когда только время позволяло, редко пропускал такой случай, чтоб не присутствовать при оном, и часто даже сам помогал операторам. Со временем приобрел он в этом столько навыку, что весьма искусно умел анатомировать тело, пускать кровь, вырывать зубы и другие хирургические операции делать, и делал оные с великою охотою, когда имел удобный случай. Для сего носил он всегда в кармане, кроме математических инструментов, и лекарскую готовальню, в которой находились два ланцета и шнепер для кровопускания, анатомический ножик, пеликан и клещи для вырывания зубов, лопатка, ножницы, катетер и другие для лекарей потребные инструменты.

Некогда узнал он, что жена знакомого ему Голландского купца Господина Боршта страдала водяною болезнью, но не хотела согласиться дать выпустить себе воду, что оставалось единственным средством к спасению её жизни. Государь посетил ее и в присутствии лекаря уговорил согласиться на сию операцию, которую тотчас и отправил сам с надлежащим искусством. На другой день Госпожа Боршт действительно почувствовала облегчение; но через несколько дней потом умерла; ибо, по мнению лекаря, операция откладываема была слишком долго. Его Величество присутствовал при её погребении.

В другой раз сей знаменитый оператор весьма искусно вырвал зуб у жены своего камердинера Полубоярова, который досадуя на её распутство, хотел ей отомстить. Сие случилось таким образом: Государь застав в передней камердинера своего сидящего в глубокой задумчивости, спросил у него, что с ним сделалось и о чем он так задумался? Ничего, отвечал камердинер: но мне жаль бедной жены моей; она беспрестанно страждет от зубной боли, а не хочет согласиться, чтоб вырвали у нее больной зуб. «Я тотчас ее к тому уговорю, сказал государь, и скоро вылечу.» Его Величество немедленно пошел с мужем к его жене, у которой ни один зуб не болел. Она должна была сесть и дать осмотреть свои зубы, хотя и утверждала, что у нее все зубы здоровы. Но камердинер сказал Государю, это-то и несчастие, что она всегда упрямится, когда хотят ей помочь, и говорит, будто совсем не чувствует боли; а как скоро лекарь уйдет, то опять начинает стонать и жаловаться. «Хорошо, – ответил Государь: – она не станет уже более стонать; подержи только ей голову и руки». Потом Его Величество несмотря на её слезы, удачно вырвал своими клещами тот зуб, который казался ему больным.