З Вендров - Наша улица (сборник)

Сам виновник торжества, Михей, не уступал своим гостям в беспардонном вранье.

Не смотрите, что он всего-навсего дворник. Если бы не проклятое вино, он теперь уже был бы - фью-юи! Этот свист должен был показать, как высоко мог бы вознестись Михей.

Хоть он и не более чем старший дворник, но человек грамотный, был старостой в своей деревне, - как говорится, человек с положением. Смутил зеленый змий. "Что греха таить, иногда, бывало, заработаешь рубль-другой на стороне... Делал людям добро... Но если человеку не везет, так не везет..." Говорили, будто он, Михей, общественные деньги растратил. С трудом выпутался... Адвокат - хороший человек, помог, но раздел его до рубахи. Что Михею оставалось делать? Пошел в город и стал дворником. Но это ничего не значит, все равно он ведет компанию только с лучшими людьми дома. Многие даже здороваются с ним за руку: "Здрасьте, Михей Данилыч". Да, он не кто-нибудь!

Надув мясистые щеки, Михей обводил гостей выпученными глазами, словно говоря: "Вот каков я есть, Михей Данилыч!"

В окно подвала видны были ноги проходивших по двору людей. По этим ногам Михей узнавал жильцов дома и каждого из них "представлял" гостям:

- Вот возьмите хотя бы этого! Образованный... В банке служит... А здоровается со мной за руку: "Мое почтение, Михей Данилыч..." Потому Михея уважают...

На горе мне, я оказался одним "из лучших людей"

дома, с которыми вел компанию Михей.

Увидев в окно мои ботинки и нижнюю часть полосатых брюк, он высунул голову и позвал:

- Данил Ефимыч! - Михей давно уже заменил привычным русским Данилой еврейское имя Давид. - Данил Ефимыч, пожалуйте сюда на одну минуточку.

У меня екнуло сердце. Наверно, Михей собирается сообщить мне, что ожидается облава и поэтому мне лучше некоторое время не ночевать дома.

У Михея трудно было узнать, является ли тревога настоящей или же она служит только средством выжать лишпин полтинник на водку сверх месячной мзды. Я сделанным спокойствием спросил:

- Что хорошего скажете, Михей?

Михей улыбнулся в свою бороду-лопату.

- Вы, Данил Ефимыч, не беспокойтесь. К нам пожалуйте! Именины справляем.

Я засунул руку в карман: как не порадовать Михея хотя бы пелковым в день его именин?

Но Михей остановил меня:

- Нет, нет, Данил Ефимыч! Не извольте беспокоиться.

Никаких благодарствиев. Вы только уважьте выпить с нами стопочку и поздравить по-приятельски!

Из-за спины Михея выглядывали его гости, очевидно любопытствуя: в самом ли деле молодой барин в приятельских отношениях с Михеем и спустится в подвал выпить с ним или это не более чем пустое бахвальство?

Я не знал, как поступить: общество в подвале было чрезмерно велико и, как мне казалось, слишком весело настроено. С другой стороны, как не пойти, когда от Михея зависит "быть или не быть" мне в Москве? Никогда нельзя знать, что способен выкинуть Михей в пьяном виде. Он тут же может приказать тебе убираться вон из "его" дома.

И я решил: черт с ним, спущусь на минутку!

Смешанный острый запах махорки, водочного перегара и распаренных человеческих тел ударил мне в лицо, как только я переступил порог подвала.

- Вот, будьте знакомы... Мой приятель, сын первой гильдии купца Данил Ефимыч.

Один за другим все присутствующие подали новоиспеченному сыну первой гильдии купца шершавые руки. Женщины протягивали свои потные ладони не сгибая, лопаточкой, и важно поджимали при этом губы: и мы, мол, знаем обхождение в хорошем обществе.

- Ну, а теперича выпьем! - сказал Михей, как только церемония представления была окончена.

Рюмки мгновенно наполнились.

- Будем здоровы, Данил Ефимыч! Нет, нет, это не пройдет, Данил Ефимыч! - завопил Михей, увидев, что я только пригубил водку. - Пей до дна, и никаких! - решительно заявил он.

Чтоб поскорей отделаться от веселой компании и выбраться из душного, накуренного подвала, я проглотил рюмку водки, закусил коркой черного хлеба, поблагодарил и собрался уходить. Но Михей и слушать об этом ке хотел.

Как же так? Ведь это кровная обида. Я должен еще раз выпить и закусить как следует-колбасой, салом...

попробовать пироги, собственноручно испеченные жено"

Михея... Разве он может отпустить своего лучшего друга, самого близкого приятеля с одной рюмкой водки и корочкой черного хлеба. Да ни за что!..

Недолго думая он еще раз наполнил мою рюмку и положил на тарелку понемногу из всего, что было па столе.

- Откушай, Данил Ефимыч, будь моим гостем, самым уважаемым гостем...

Запах капусты с луком, поджаренной на постном масле, вызывал у меня тошноту, но из вежливости я еще раз выпил, закусил кусочком пирога и опять стал прощаться.

Михей, однако, не мог допустить, чтобы я ушел, не чокнувшись со всеми его гостями.

Я понял, что мне не уйти до самого конца торжества.

И я чокался с Михеем, с кучером, с ночными сторожами, с отставным поваром и с отставным городовым. "Дамы"

требовали, чтобы я с ними тоже выпил. Молодая прачка, чокнувшись со мной, подмигнула мне и многообещающе улыбнулась.

Выпив со всеми, я подумал, что теперь наконец могу уйти. Но не тут-то было. Михей, уже изрядно пьяный, и разговаривать со мной не стал. Он запер дверь и положил ключ в карман брюк. Потом подошел ко мне, хлопнул по плечу и крикнул:

- Гуляй, душа!..

И сколько я его ни упрашивал, сколько ни уговаривал отпустить меня все впустую.

Я достал из кармана рубль и подал его Михею:

-- На, это тебе опохмелиться завтра утром!

Михей отстранил мою руку:

- Н-нет, бр-ра-т! Михей у пр-ри-ятеля на вод-ку не берет.

Я попытался улизнуть через открытое окошко.

Михей схватил меня за ногу и уже далеко не по-приятельски сказал:

- Слу-шай, бр-ра-тец, ты с Михеем живи л-ладно...

Не ссорься с Михеем... А то... знаешь, я хоз-зяин в этом доме... Что захочу, то с тобой и сделаю, понял?..

Этого "тонкого намека" было достаточно, чтобы я покорился.

Тем временем пир шел своим чередом, все веселее, все шумнее.

Каждый потчевал соседа по столу водкой и пивом. Чем дальше, тем больше краснели и потели лица, тем тяжелее ворочались языки. Вдруг откуда-то появилась гармонь.

Бывший кучер заиграл камаринскую, все встали с мест:

мужчины затопали тяжелыми сапогами, женщины закружились, хлопая в ладоши.

- Где Данил Ефимыч? Где мой приятель-первогильдеец? - вдруг вспомнил обо мне Михей. - Возьмите его в хоровод!

Через секунду я уже кружился со всей компанией в хороводе. Моя правая рука была крепко зажата в огромной лапе отставного городового, а левая - в потной руке охмелевшей молодой прачки.

Наплясавшись, еще выпили. Пьяные гости с мокрыми от водки и пива усами лезли ко мне целоваться; жена одного из ночных сторожей все время почему-то обращалась ко мне с просьбой не обижать ее, называя не иначе, как "барин" и "господин хороший"; пьяная прачка со словами "кр-расав-чик, милай!.." кидалась мне на шею.