Э Ветемаа - Пришелец

- Мхх... Так-так... Да-да... Уж не собираетесь ли вы меня уверить, будто говорили о бессмертии душ? - спросил папаша не без иронии.

- Вы угадали. В какой-то степени и о бессмертии душ, - подтвердил молодой человек и обратил свой ясный уязвленный взгляд на Себастьяна, старавшегося изобразить обиду.

- Да, это святой господин, он говорил мне о душе и о чертях с ведьмами, у которых под коленками мохнато, - донеслось из угла и было подкреплено утверждением: "Это человек благородный!"

- Шерстинки, мохнатки! Ну конечно! - возликовал верноподданный гражданин, страдающий раздвоением личности, и пошел чеканить прокурорским тоном: пригревшийся здесь подозрительно богатый субъект с явными извращениями психики, субъект, с которым ему рядом стоять неприятно, одним воздухом дышать противно, этот субъект не только сам ударился в разврат, но и своими предумышленными действиями нанес ущерб объекту - милой девушке, лишив ее состоятельных клиентов, а вместе с тем части доходов, хоть и добываемых несколько сомнительным образом, но, как ни печально, являвшихся основным источником семейного бюджета. Неужто молодой человек еще не понял, что натворил: некоторые высокопоставленные представители власти, в том числе один уважаемый юрист, личный советник Его Величества Моноцетти по борьбе с проституцией, после известного "инцидента" (ox, с каким отвращением он произнес это слово!) напрочь отказались от услуг его дочери.

- Что вы на это скажете, а?!

Действительно, что было сказать молодому человеку? Разве только от внимательного наблюдателя не укрылась зловеще пульсирующая жилка на его лбу.

"Объект амор-ти-зи-ро-ван, - будто бы холодно заявил Себастьяну тот достославный господин. - Мне это больше не нужно!" И бедный папаша объяснил молодому человеку, что именно пышная растительность на спине его дочери вызывала особый интерес достопочтенного юриста.

- Да, он ее поскребывал. Дальше-то он не заходил, - уточнила девица. - А его друг, толстобрюхий нотариус, эти волосики выщипывал. И он тоже послал меня куда подальше. А все из-за того, что спина теперь гладкая, гривки больше нет.

- Какой удар! - тяжело вздохнул Себастьян. - Но ты, дочка, преувеличиваешь, ты же сама говорила, что хоть выщипывал волосики, да не усердствовал... И что главное - всегда вырастали новые. А теперь?! Теперь никакой надежды не осталось, теперь спина голая, да, беспросветно голая, безвыходно голая... Вы должны нам выплатить компенсацию, государь мой! Тем более, что в тот отныне и на веки веков проклятый день, когда вы докатились до такого свинства, моей дочери ломаного гроша не перепало. И у нее возникли большие неприятности. С ее поклонником, Станционным Графом, который обычно получал свою долю - между прочим, на устройство их будущего дома - и никак не мог поверить, будто новый клиент такой бессовестный и жадный... Он изволтузил мою дочь! - И, набрав полные легкие воздуха (того самого, которым ему противно было дышать), он выпалил в лицо молодому человеку: - Сто золотых монет! И без промедления!

- Граф сказал, что между нами все кончено, - тихонько всхлипнула девушка. - Кажись, ничего мне другого не остается, как сунуть голову в петлю. Всему конец и баста! - Однако, едва произнеся роковой вердикт, она остановила взгляд на стеклянной полусфере, служившей прессом для бумаг, когда проветривали комнату. - Ой, какое прелестное яичко! - воскликнула она в восхищении. - Вот бы мне такое...

- Заткнись! - напустился Себастьян. И девушка опять сникла, впрочем, не в силах отвести взгляд от усеченного яичка, которое отбрасывало на письменный стол переливающиеся концентрические круги.

- Этот самый Граф - а я с трудом его терплю, поскольку он без достаточного почтения относится к нашим правителям, - измордовал девочку. После этого Магдалина скрылась в кустах за железнодорожной станцией. Прихватила с собой пять бутылок авиационного бензина и дышала им под большим платком. Целых три штуки опорожнила, когда ее нашли.

- Бензин клевый, кайф дает, - радостно хихикнула девушка.

- Ну да, ее нашли еле живой. И один уважаемый доктор сказал, что у Магдалины, судя по всему, размягчение мозгов... Еще пяток, нет, десяток золотых придется накинуть! Прежде мы шагу отсюда не сделаем! И вся недолга!

По всей вероятности, молодой человек немало удивился тому, что разжижение мозгов котируется гораздо ниже венерических напастей, только едва ли он поделился с присутствующими своим открытием - был слишком потрясен: выходит, в их благословенном государстве есть семьи, где источником дохода служит проституция и даже непристойные болезни. Возмутительно! До чего же гнусен мир, в который его подкинули, закутав в талар!

Во тьму обратил свой взор молодой человек, стоя на своем любимом месте возле окна, и, конечно, Себастьян не упустил благоприятной возможности - сунул в карман ножик с перламутровой ручкой.

Мрак. Мрак.

За маленькими сосенками проступали контуры нового городского района. В домах еще светились окна, хотя, наверное, далеко не все. И молодому человеку почудилось, будто там обозначились два ряда зубов - желтых, редких, с пробелами. Окна лестничных пролетов как длинные, острые клыки, витрины магазинов - тупые и широкие коренные зубы. А из темного провала, между двух рядов, вероятно, шибало солоноватым тошнотворным мраком. И внезапно в вышине над домами ему померещились черные дыры - глубокие глазницы воображаемого желтозубого черепа и в них злой, все всасывающий в себя вакуум.

- Эта булава, удивительная индейская булава, что висит у вас на стене... донесся до молодого человека вдруг заметно сникший голос Себастьяна, - могу я на нее взглянуть?

Молодой человек кивнул, продолжая смотреть в ночь.

- Она... ого, черт возьми! - какая тяжелая. Уж не золотая ли?.. Конечно, золотая! - воскликнул потрясенный Себастьян.

И молодой человек опять кивнул, ибо булава, которую мы не заметили при первом (разумеется, умозрительном), да и при втором визите в этот дом, в самом деле вполне могла быть золотой.

Открыв рот, Себастьян восхищался сувенирной, хотя притом весьма порядочной и увесистой булавой.

- А три камушка на ручке... это же настоящие брильянты... Меня не проведешь! Иначе эти чертовы ювелиры быстро вкрутят тебе баки. Особенно в том случае, ежели догадаются, что ты товарец где-то...

- ...стибрил, - докончила за него дочь.

- Попала в точку! - подтвердил Себастьян, но, спохватившись, тут же добавил с упреком: - Что у тебя за выражения! - Вообще же несчастный отец заметно приободрился: для человека, имеющего такую золотую булавку, выложить сто или сто десять, а может, и сто пятнадцать монет, право, ничего не стоит. Кхм... я нисколько не сомневаюсь, что мы прекрасно договоримся, - промолвил он мягко, многозначительно прищелкнув языком: - Паренек вы утонченный, что и говорить, да и со вкусом к тому же... Да, но вот не могу я понять, на кой черт вы лишили девицу привлекательности? Мне и самому ее шерстка нравилась. Конечно, в былые годы, когда я был в полной силе...