Александр Чаковский - Блокада. Книга 4

Жданов первый перехватил недоуменно-ищущий взгляд Воронова и объяснил:

– Это метроном, Николай Николаевич! Даем людям в городе знать, что обстрела сейчас нет. Ввели это, когда вы уже улетели.

– Да-да, я понимаю, – проговорил Воронов, внутренне недовольный тем, что позволил себе отвлечься от главного. – Из того, что было доложено командующим, я делаю вывод, что войска, предназначенные для прорыва, должны иметь по крайней мере тройное превосходство над занимающим оборону противником…

– На какие подкрепления Ставки мы можем рассчитывать, товарищ Воронов? – спросил молчавший до сих пор Васнецов.

– Подкреплений не будет, Сергей Афанасьевич, – ответил Воронов. – Ситуация под Москвой вам, я думаю, известна. Ставка принимает срочные меры, чтобы стабилизировать положение на Западном направлении, и все резервы ей необходимы именно там… Нет, товарищи, – продолжал он, обращаясь на этот раз уже ко всем присутствующим, – мы должны рассчитывать только на собственные силы.

Наступило молчание.

– Насколько я понимаю, – произнес наконец Жданов, – мы можем создать требуемое превосходство на Невской Дубровке только за счет других участков нашего фронта?

– Вот именно, Андрей Александрович! – наклонил голову Воронов. – Я знаю, товарищи, что это будет нелегко. Несомненно, если врагу станет известно, что мы снимаем часть войск с каких-то направлений, он может попытаться прорвать там нашу оборону. И все же другого выхода у нас нет.

Он обвел глазами людей, сидевших за столом, точно спрашивая, может ли кто-нибудь предложить иное решение. Все молчали.

– Таким образом, – как бы подводя итог, снова заговорил Воронов, – задача командования состоит сейчас в том, чтобы определить, какие части и с каких участков мы должны будем снять… Если нет возражений, то мы и займемся этим вместе с командующим и начальником штаба. Так, Андрей Александрович? – обратился он к Жданову.

Тот молча кивнул.

– Тогда, – сказал Воронов, – я предлагаю собраться у вас, Иван Иванович, скажем, через полчаса. Вы, я, начальник штаба и начальники оперативного и разведывательного отделов.

…Когда Воронов и Жданов остались одни, Воронов сказал:

– Я прекрасно понимаю, Андрей Александрович, что мы идем на риск, однако еще раз хочу подчеркнуть, что без тройного превосходства над занимающим столь сильную оборону противником начинать наступление было бы непростительным легкомыслием.

– Сколько времени, по-вашему, займет операция по прорыву? – опросил Жданов.

Воронов чуть заметно пожал плечами.

– Я смогу ответить вам после того, как переговорю с Хозиным. Исход операции в значительной степени зависит от действий пятьдесят четвертой армии. Во всяком случае, рассчитываю добиться успеха за два-три дня.

– Два-три дня… – задумчиво повторил Жданов. – Это значит к двадцать второму – двадцать третьему октября. – Он помолчал и закончил уже как бы про себя: – Что ж, еще недели две мы выдержим.

– Вы имеете в виду…

– Я имею в виду продовольственное положение в городе. Переговорите с Павловым, и вам все станет ясно.

Комната, где работал Павлов, находилась здесь же, на втором этаже Смольного, напротив кабинета председателя исполкома Ленсовета Попкова.

Воронову приходилось встречаться с наркомом торговли Российской Федерации Дмитрием Васильевичем Павловым, в сейчас, войдя в кабинет, он сразу же узнал его. А Павлов, сидевший за столом склонившись над бумагами, не тотчас понял, кто перед ним, поскольку приезд Воронова в Ленинград был для него столь же неожиданным, как и для Жданова.

Однако уже в следующую минуту Павлов узнал генерала, вышел ему навстречу и сердечно пожал протянутую Вороновым руку.

– Какими судьбами, Николай Николаевич? – спросил Павлов, когда они сели в кресла.

– Прибыл в качестве уполномоченного Ставки. А вы? Когда и как вы оказались здесь?

«Как я оказался здесь?..» – мысленно повторил Павлов вопрос Воронова и, пожалуй, в первый раз с того момента, как месяц назад прибыл в Ленинград, мыслями своими на какие-то короткие мгновения вернулся к прошлому…

Поздним сентябрьским вечером, еще за две с половиной недели до начала массированного наступления немцев на Западном направлении, в Ставку пришла тревожная шифрограмма: председатель исполкома Ленсовета Попков сообщал, что продовольствия в блокированном Ленинграде осталось только на шесть-семь дней.

Сталин тут же позвонил Микояну, сказал, что сейчас перешлет ему шифровку, и потребовал принять экстренные меры для дополнительной переброски в Ленинград продовольствия не только ладожским водным путем, но и по воздуху, используя для этого гражданскую и военную авиацию.

– Соедините меня с Любимовым и Павловым, – сказал Микоян своему секретарю, прочитав телеграмму.

Союзный и республиканский наркоматы торговли были заняты в те дни трудоемкой и кропотливой работой, связанной с переходом на карточную систему снабжения городского населения, учетом продовольственных ресурсов, созданием карточных бюро, разработкой соответствующих инструкций. Пока что карточки на продовольственные и промышленные товары были введены лишь в Москве, Ленинграде и в отдельных городах и пригородных районах Московской и Ленинградской областей. Однако готовилось введение карточной системы по всей стране.

В масштабах Российской Федерации этой работой руководил нарком торговли республики Павлов.

Когда Микоян сказал ему по телефону: «Приезжайте», Павлов решил, что дело, по которому его вызывают, связано именно с введением карточной системы. Он вызвал помощника, велел ему быстро собрать необходимые материалы и через тридцать минут был уже в Кремле, в приемной Микояна.

Встретив там наркома торговли СССР Любимова, Павлов на всякий случай спросил его о причине вызова, но тот лишь пожал плечами.

Увидев входящих наркомов, Микоян встал, взял со стопа листок папиросной бумаги и, не отвечая на приветствие, сказал:

– Вот. Читайте.

Это была шифровка Попкова.

Любимов взял листок и, держа его так, чтобы одновременно мог читать и Павлов, быстро пробежал глазами короткие строки.

– Ваше мнение? – отрывисто спросил Микоян.

Несколько секунд длилось молчание.

– Странно… – произнес наконец Любимов. – По нашим расчетам, продовольствия в Ленинграде должно быть несколько больше.

Он вопросительно посмотрел на Павлова. Тот согласно кивнул.

– Да? Вы оба так считаете? – настойчиво переспросил Микоян, и по голосу его чувствовалось, что он не просто интересуется мнением наркомов, но очень, очень хочет, чтобы они оказались правы.

– Я, Анастас Иванович, – сказал Павлов, – тоже уверен, что продовольствия в Ленинграде больше, чем утверждает Попков. У меня нет при себе материалов, я полагал, что речь пойдет о…