Александр Чаковский - Блокада. Книга 4

Федюнинский бросил трубку на стол. Несколько мгновений сидел неподвижно, глядя на тот, другой полевой аппарат, связывающий его с Чекиным. Потом резко встал, позвал адъютанта, спросил:

– Кто из штабных есть? Прислать немедленно!

Через минуту появился Звягинцев. Федюнинский вспомнил опять вчерашний разговор с ним и почему-то подумал, что лучше бы пришел сейчас кто-либо другой, а не этот майор. Непроизвольно вырвался вопрос:

– Где остальные?

Звягинцев начал перечислять:

– Начальник штаба все еще на старом КП, генерал Микульский в войсках, замнач оперативного отдела сейчас на проводе…

– Ладно, – оборвал его Федюнинский. – В полосе триста десятой угроза прорыва. Я приказал комдиву ни в коем случае не отходить, но не знаю, успел ли он расслышать. Связь прервалась. Там бой идет на командном пункте. Необходимо…

– Разрешите мне отправиться в дивизию и продублировать приказ, – выпалил Звягинцев.

– Тебе?..

– Товарищ командующий, – срывающимся от волнения голосом продолжал Звягинцев, – я в боях со второй недели войны! Фактически командовал батальоном. Прошу вас…

– Быстро бери машину и поезжай. Передай Замировскому приказ драться до последнего, но не отходить. Иначе погубим Волхов, и немцы прорвутся к берегу Ладоги. Все! Поезжай! Я надеюсь… И во что бы то ни стало восстановить связь! – крикнул он уже вдогонку Звягинцеву.

КП 310-й дивизии находился километрах в пятнадцати к востоку от Волхова. Вскочив в «газик», Звягинцев спросил водителя:

– Деревню Заднево знаешь?

– Замировского, что ли, КП?

– Точно! Жми на всю железку.

Шофер ничего не ответил, даже головой не кивнул.

Звягинцев не любил штабных шоферов. Привыкшие возить начальство, они, как правило, высокомерно-пренебрежительно относились к тем командирам, которым непосредственно не подчинялись.

Машина набрала скорость.

Звягинцев искоса взглянул на водителя. Гладко выбритое лицо, над верхней губой щеточка русых, с желтизной от курения, аккуратно подстриженных усов, ушанка сдвинута далеко на затылок.

Звягинцеву не доводилось встречать его раньше. Очевидно, этот шофер достался штабу Федюнинского «по наследству» вместе с Волховской группой.

– Как звать-то? – спросил Звягинцев.

– По уставу докладывать или как? – проговорил шофер, не отрывая глаз от ухабистой, покрытой снегом, на котором резко выделялись колеи от машин, дороги.

– Давай по уставу, – сухо ответил Звягинцев.

– Сержант Молчанов.

– Везет мне на водителей, – усмехнулся Звягинцев, – то Разговоров был, а теперь Молчанов.

– Потому вы его и сменили, что фамилия не нравится?

– Разговорова я менять не собирался. Убили его, – тихо сказал Звягинцев. – А до этого он мне жизнь спас.

Молчанов на мгновение повернул голову, бросил взгляд на майора и снова впился глазами в дорогу. А Звягинцев весь ушел мыслями в то, что ждало его впереди.

В сущности, задание, которое он получил, было элементарным: передать командиру дивизии приказ ни в коем случае не отступать и восстановить телефонную линию. Первое мог выполнить любой делегат связи, а о втором комдив наверняка позаботится сам, без всяких напоминаний. Тем не менее Звягинцева не покидало чувство радостного подъема.

…Говорят, что человека, хоть раз побывавшего в Арктике или пустыне, безотчетно тянет туда снова.

Наверное, и военного человека, если армейская служба является его подлинным призванием и он хоть раз побывал в бою, властно зовет гул битвы. Его зовет не только осознанное чувство долга, но и нечто другое, безотчетное, непреоборимое. Зовет подобно тому, как моряка влечет к себе океан с его бурями, штормами, которые он никогда не променяет на спокойную береговую жизнь.

С тех пор как Звягинцев, получив ранение, попал в госпиталь, он жил мыслью о возвращении на фронт, и не просто на фронт, а именно на передовую. Рвался туда и с Кировского завода, и из штаба фронта. И вот теперь наконец он мчался в бой.

Как штабной командир, Звягинцев понимал, что бой на командном пункте дивизии – это ЧП, преддверие катастрофы. Но совладать с охватившим его пьянящим чувством, которого давно уже не испытывал, не мог.

Впрочем, Звягинцев до конца не был уверен в том, что бой и в самом деле идет на командном пункте. Он хорошо знал, что иные командиры стараются преувеличить в глазах начальства степень опасности на случай, если придется отойти. Может быть, и этот Замировский просто решил застраховать себя на будущее?

– Правду говорят, что электростанцию взрывать хотят? – а неожиданно спросил водитель.

– Будет приказ – взорвут, – рассеянно ответил Звягинцев, но тут же вспомнил того бойца, узбека Каримова, и понял всю бездушность своего ответа.

– Легко это у вас получается: «Будет приказ – взорвут», – с недоброй усмешкой сказал Молчанов. – Когда ее Ленин строил, не знал, видно, в чьи руки отдает.

– Я под Волховом недавно, – ответил Звягинцев, еще острее чувствуя неловкость, – а ты, надо полагать, давно…

– Мое дело баранку крутить. Я войсками не командую. Не мне за станцию перед народом ответ держать.

– Ладно, – хмуро сказал Звягинцев, – после войны разберемся, кому за что отвечать полагается. А сейчас следи за дорогой. На передовую едем.

И как бы в подтверждение его слов неподалеку разорвался снаряд.

– Вижу, что не в тыл, – угрюмо отозвался водитель.

– Покажи, как поедем, – сказал Звягинцев и вынул из планшета карту.

– Не заблужусь, не бойтесь, – усмехнулся Молчанов.

– Останови машину! – вскипел Звягинцев.

Молчанов нехотя затормозил.

– Я приказал показать на карте маршрут. Где мы сейчас находимся?

Молчанов недовольно передернул плечами, снял рукавицы, бросил их себе на колени, взял карту.

– Вот здесь едем, – сказал он. – На Мурманские Ворота. – И ткнул пальцем в квадратик к северо-востоку от Волхова.

Звягинцев посмотрел на карту и недоуменно спросил:

– Не понимаю. Почему через Мурманские Ворота, когда есть более близкий путь? Вот смотри: вдоль железной дороги на юго-восток, на деревню Вячково, оттуда на восток к Устью. От него до Заднева рукой подать!

Молчанов, ни слова не говоря, сложил карту, вернул ее Звягинцеву и включил мотор. Машина тронулась с места.

– Я жду ответа! – резко произнес Звягинцев.

– Да какой же вам ответ нужен? – снисходительно произнес Молчанов. – К немцам, что ли, хотите попасть? Карта, она картой и остается – бумажный лист. Как я на Вячково вас повезу, когда там бои идут?!

– Но Вячково в наших руках!

– А то, что оно уже раза три из рук в руки переходило, вам не докладывали? – огрызнулся Молчанов. – Когда выехали, может, было и наше, а когда приедем… Нет, товарищ майор, на Вячково я не повезу. Поедем на Мурманские Ворота, а оттуда новая дорога проложена. Фашинная. Прямо на Устье.