Николай Кузьмин - Соседи

Заведующий промышленным отделом Мишка Нечитайло представлял в глазах Андрея настоящий тип газетчика. Он брался за любое задание и выполнял его быстро, не присаживаясь. Он ни минуты не сидел на месте — бегал по редакции, скандалил в машинописном бюро, шумел в секретариате, то и дело скрывался в кабинете редактора. Присев на свой стул, он тотчас припадал к телефону. Работая, Мишка беспрестанно курил, поминутно зажигая спички, чтобы раскурить потухшую изжеванную папиросу. Обгорелые спички и окурки летели куда попало, и нередко случалось, что от неосторожно брошенной спички в углу за столом загорался ворох порванных бумаг, Мишкины черновики. В какой-то степени уборщица права: мусора после Мишки оставалось действительно много.

Андрей открыл форточку и с удовольствием вдохнул свежий утренний воздух. Несмотря на позднюю осень, дни стояли ясные, с морозными утренниками. Вчера Андрей лег поздно, но выспался отлично. Интересно, как себя чувствует Виктор? Однако звонить в школу, где работал Виктор, было еще рано. А Павлу? Павла еще можно было застать дома. Андрей набрал знакомый номер.

— Здравствуйте, — сказал он, услышав голос Лины.

— Андрюша? — удивилась она, — Вы уже бодрствуете?

— Женатики несчастные!.. Я уже давно на ногах… А где супруг? Спит?

— Что вы, Андрюша! Кормится на кухне. Позвать?

— Ни в коем случае! Пусть объедается.

— Ребята, как вы вчера добрались домой?

— Все в порядке, Линочка. Все в порядке.

Андрей расслышал невнятный голос Павла. Лина стала прощаться.

— Что, супруг гневается?

— Не говорите, Андрюша. Сам себе кофе налить не может… Да, передает привет вам. Говорит, что нечего по утрам тревожить чужих жен.

— Передайте ему, что он сухарь и бюрократ. И не балуйте его.

Положив трубку, Андрей с минуту сидел с улыбкой на лице. «Черт Павлуха! Молодчина».

На днях рудоуправление, где работал Павел, досрочно, к дню открытия городской партийной конференции, завершило полугодовой план. Вчера Павел позвонил и пригласил друзей на торжественное собрание.

Андрей с Виктором опоздали и не знали, как начался вечер, но когда они проскользнули в полутемный, чуточку душноватый от множества людей зал, то первым увидели Павла. Нарядный, в вечернем костюме, он уверенно держался на трибуне, и переполненный зал внимательно его слушал. «Так, значит, Павел еще и докладчик сегодня!»

К Андрею склонилось взволнованное лицо Виктора.

— Молодец Пашка, верно? — шепнул он, поблескивая в темноте очками.

Да, это был уже не тот Павел, с которым они прожили несколько студенческих лет. Совсем не тот! За его спиной на украшенной сцене торжественно восседал президиум. Андрей узнал бывшего секретаря горкома Крутова, директора рудоуправления Семашко, редактора газеты Ионина. Сидели еще какие-то люди, все, как один, суровые, неподвижные — привычка многих лет заседаний.

После доклада сияющий Павел насилу отыскал друзей в гудящей праздничной толпе и потащил к себе в гости. «Идемте, идемте без разговоров! Да и Лина ждет, я только что звонил». Андрей и Виктор охотно покорились.

В коридоре загремели ведра: уборщица собиралась уходить. Наступал самый тихий час в редакции. Андрей любил эти спокойные часы перед началом шумного редакционного дня. Умолкла внизу, в печатном цехе, ротационная машина, ушли ночные дежурные, в последний раз прогремела ведрами уборщица. Во всех кабинетах и в коридоре наступило затишье, не нарушаемое ни стрекотом машинок, ни грохотаньем подкованных сапожищ Мишки Нечитайло, ни зычными окриками из секретариата — так ответственный секретарь редакции Сиротинский имел обыкновение вызывать к себе нужного работника. В эти тихие часы особенно остро пахнет типографской краской, застарелым табачным дымом и свежевымытыми, застланными огромными листами оберточной бумаги полами — специфический запах редакции, знакомый каждому газетчику. Андрей, которому нравилось в редакции положительно все — от патлатой гривы Мишки Нечитайло до утомительных ночных бдений в типографии, — с удовольствием находил, что в последнее время этот въедливый, неистребимый запах стал ощущаться и у него дома: видимо, от пиджака.

В тихий утренний час в редакции приятно было развернуть свежий, еще клейкий лист газеты и не торопясь прочитать наиболее интересные материалы. Андрей критическим взглядом быстро просмотрел весь номер. Ничего сногсшибательного, но и без убогости — «на уровне», как сказал бы Ионин, редактор газеты. Правда, это «на уровне» достигалось почти круглосуточными мытарствами Сиротинского, изо всех сил пытавшегося скрасить серость материалов формой подачи их на полосе, но тем не менее газету, как говорят старые газетчики, было приятно взять в руки.

Пробежав глазами передовую, Андрей поморщился: статья нудно и скучно ратовала за развертывание движения рационализаторов. Писал ее, конечно, Пискун, заместитель редактора. Читать передовую до конца не имело смысла, все статьи Пискуна как начинались, так и заканчивались одним и тем же. А вот это уже интересней — подборка информации на производственную тему. Готовил ее промышленный отдел. Из всех информации выделялось сообщение о вчерашнем вечере в рудоуправлении. Набрано оно было полужирным петитом и заключено в рамку. Значит, Мишка все-таки успел сунуть в номер. Расторопный, дьявол! Андрей прочитал в информации фамилию Павла и остался доволен.

Вчера, торопясь на собрание, Андрей наспех вычитал после машинки и сдал в секретариат несколько заметок. Две из них Андрей узнал в номере. Значит, Сиротинский вчера опять засиделся в редакции допоздна, сегодня не выспится и придет злой как сатана. Но это уже не могло омрачить настроение Андрея. Важно, что он быстро организовал несколько заметок, причем одна из них пошла в досыл и сегодня опубликована.

Эту информацию Андрей добыл по совету Нечитайло, — самому Мишке было некогда, и он попросил молодого сотрудника позвонить директору рудоуправления Семашко. Звонил Андрей не без робости.

Директор крупнейшего промышленного предприятия области, член горкома и обкома, Семашко в представлении Андрея парил где-то в недосягаемых высотах. Что ни говори, а звонить такому человеку по пустяку… Но Семашко, против ожидания, отнесся к просьбе Андрея очень предупредительно и охотно сообщил нужные цифры и фамилии. Андрей перечитал информацию еще раз — как бы то ни было, а написана она оперативно и «на уровне», сам Сиротинский не нашел к чему придраться, только подправил кое-где и отослал в набор, не перепечатывая.

Ну, больше, кажется, на первой полосе ничего интересного нет. По примеру старых газетчиков, Андрей стал смотреть четвертую полосу. Кроме материалов ТАСС из-за рубежа, там была рецензия на новый кинофильм. Чья это? «Алтайский». Ну конечно Мишка. И тут успел! И Андрей еще раз позавидовал умению Мишки писать быстро и обо всем. Сегодня рецензию сунул, на завтра, кажется, статью о детских яслях готовит. Как только успевает человек? Ведь, кроме того, он еще дает наиболее интересное в областную газету. Правда, дальше информации и коротеньких заметок Мишка в областной газете не шел, но и благодаря этому авторитет его в редакции держался необычайно прочно. Мишка понимал это и пользовался вовсю: без всякого стеснения входил, когда нужно, в кабинет к Ионину, спорил с Пискуном, а сам Сиротинский, обращавшийся к Андрею не иначе как холодно и отчужденно — «товарищ Чернявин», запросто называл Нечитайло по имени. Нет, что ни говори, а Мишка очень оперативный и толковый газетчик, дай бог когда-нибудь Андрею добиться того же.