Николай Кузьмин - Соседи

Как-то в кафе за обедом Андрей спросил Нечитайло, почему тот не попытается перейти на работу в областную газету. Мишка задумчиво уставился в пустую тарелку. Оказывается, в мыслях своих он нацеливался на совершенно иное. Несколько месяцев назад недалеко от города началось строительство огромного комбината. Стройка нешуточная — всесоюзного значения. Информации о стройке дали «Правда» и «Известия». Ионин однажды обмолвился на летучке, что газете прямо-таки необходимо иметь там собственного корреспондента. Вот на эту-то должность и метил Мишка. Андрей даже задохнулся от зависти. Шутка сказать, быть представителем газеты на таком строительстве! Обилие материала, размах, возможность печататься — успевай только пиши. Счастливец Мишка, такой своего добьется!

В коридоре послышались размеренные тяжелые шаги, заскрипела и захлопнулась дверь. Андрей бросил просматривать скучный серый разворот и прислушался, — это пришла на работу Варвара Ивановна Гнатюк, заведующая отделом культуры. Странная женщина — грузная, молчаливая, никогда ни с кем не разговорится, не посмеется. На работу, с работы — как автомат. Всезнающий Мишка однажды обмолвился, что в прошлом у Гнатюк какая-то история, едва не кончившаяся для нее потерей партийного билета. Что за история, Андрей допытываться не стал: неловко. Но Сиротинский — Андрей это заметил — относился к Варваре Ивановне с подчеркнутой вежливостью и вниманием. Хотя и Сиротинского иногда сам черт не поймет!

А вот и он сам — в коридоре перебивчивый стук шагов: хромает. Ответственный секретарь потерял на фронте ногу и носит протез. Сиротинский прохромал по коридору мимо, зашел в секретариат.

Опять хлопнула дверь — быстрые, мелкие шаги. Пискун, заместитель редактора. Ну, теперь уж не до работы. Сейчас еще Мишка заявится, и тогда начнется. Как ни уважал Андрей своего заведующего, но привыкнуть работать при его шуме не мог.

Нечитайло ворвался, срыву отмахнув дверь. Патлатый, возбужденный, он кинулся на стул, схватил свежий номер. На несколько мгновений притих, просматривая первую полосу. Хмыкнул, прочитав заметку о вчерашнем вечере в рудоуправлении. Волосы как попало, в зубах, в самом углу рта, закушена папироса, отчего щека судорожно сведена, глаза щурятся от дыма и от спадающих волос. Бледные губы и тонкие нервные пальцы ни секунды в покое.

— Черти! — выдохнул Мишка, рывком головы отбрасывая с глаз волосы. — Смотри: слепая подборка. Говорил ведь, чтобы дали фото. А теперь что получилось?

Швырнув газету, захлопал себя по карманам — где спички? Нашел коробок и торопливо стал раскуривать истерзанную папиросу. Первые спички полетели на пол.

— Никто не звонил?

— При мне — нет, — ответил Андрей.

Мишка потянулся за телефоном. Но позвонить ему не удалось. В машинописном бюро раздался ранний неуверенный стрекот, и тотчас голос Сиротинского раскатился по всей редакции:

— Нечитайло!

— А, черт! — выругался Мишка, бросая окурок и доставая новую папиросу.

— Нечитайло!

— Да иду, иду, — отозвался Мишка, неистово чиркая и ломая спички. — Ну, денек начался. Что-то сегодня грозен с самого утра.

Развевая шлейф дыма, Мишка помчался в секретариат. Андрей поднялся, чтобы закрыть за ним дверь.

Разговор Нечитайло с секретарем слышен был, пожалуй, всей редакции.

— Что в номер будем ставить? — встретил его Сиротинский.

— Как что? — невозмутимо ответил Мишка. — Материалов вагон. Вчера Чернявин должен был сдать. Я вот статейку соорудил.

— Соорудил… О чем?

— О детских яслях, Яков Ильич. Важный вопрос, между прочим. Ты прочитай.

— Нечитайло ты, Нечитайло, — слышался издевательский голос секретаря. — Уж лучше бы ты был Неписайло. Как ты думаешь, какое отношение имеют ясли к промышленному отделу?

— Ну, уж это, Яков Ильич, чистейший бюрократизм!

— Вот что! — оборвал Мишку секретарь. — Ты мне брось. Понял? И давай мне дело. Промышленный отдел у нас есть или нет? Где промышленные материалы? Что я буду в номер ставить? Или, может, твою биографию заверстать? Вот честное слово, суну по твоему отделу «Как хранить картофель».

Статья «Как хранить картофель в зимних условиях» была в редакции притчей во языцех. Появилась она при следующих обстоятельствах. Редактор Ионин, добрейший и безвольный человек, долго присматривался к тихому и безропотному заведующему отделом писем Чекашкину: какое бы ему задание поручить? Чекашкин день-деньской старательно корпел над письмами, но своего не дал еще ни строчки. Его так и звали — заведующий складом писем. Наконец редактор решил. Чекашкин неделю отсутствовал в редакции. Потом, запершись по вечерам в отделе, еще недели две что-то строчил и переделывал. Так появилась на свет статья о картофеле под рубрикой «Советы домохозяйкам». С тех пор Чекашкина оставили в покое, и он навсегда засел за свое скучное дело.

Сиротинский редко упускал случай, чтобы не уязвить кого-либо знаменитой статьей, до сих пор хранившейся в секретариате. Однако Нечитайло хорошо знал манеру секретаря разговаривать и не обижался. Он продолжал «проталкивать» свою статью о яслях.

— Может быть, куда-нибудь на четвертую полосу пристроить, Яков Ильич?

— Некуда — я тебе что сказал! Весь разворот идет под отчет о партконференции. Не знаешь, что ли? На четвертую даем тассовские и… Иди, знаешь, подобру-поздорову! Хоть бы в такой день голову не морочил!

Андрей догадывался, что секретарь сегодня бушует не зря. Еще вчера в редакции шел великий спор по поводу выступления на городской партийной конференции какого-то инженера Иванцова. Спорили: упоминать выступление Иванцова в отчете или не упоминать? Сиротинский стоял на том, чтобы дать. Выступление Иванцова, говорил он, острое, принципиальное, вскрывающее серьезный просчет в работе рудоуправления. Пискун рьяно возражал. Речь Иванцова, по его мнению, прозвучала на конференции диссонансом. Рудоуправление блестяще завершило полугодовое задание, поднесло хороший подарок партконференции, а к Дню шахтера готовит новую производственную победу. А какой-то Иванцов, видите ли, пытается отравить общее впечатление ложкой дегтя.

— Не давать! — уперся Пискун.

— Нет, мы, как орган горкома партии, обязаны дать! — настаивал Сиротинский.

— Я против.

— А я — за.

— Пошли к редактору.

— Пошли.

Целый день не сходила с уст фамилия неизвестного ранее инженера Иванцова. Спор в конце концов закончился поражением Сиротинского. Редактор Ионин согласился с доводами Пискуна и выступление Иванцова снял. То-то Сиротинский сегодня рвет и мечет. На глаза ему лучше не попадаться.

— И вот еще, — напомнил Мишке секретарь, — учти, что в следующий номер ставить нечего. Вот увидишь, вытащу на летучку и такую баню дам — до новых веников не забудешь!