Анна Караваева - Грани жизни

*

Петя Мельников понимал, что бюро парткома вынесет свое решение только после просмотра чертежа главным технологом завода. Но, как ни повторял он этот довод самому себе и товарищам, беспокойство не оставляло его. Во-первых, с главным технологом ему еще только предстояло общаться, когда он уже будет инженером. А сейчас для главного он, Петя Мельников, — просто какой-то неизвестный молодой человек, и ведь все может быть: не захочется ему время тратить на рассмотрение чертежа — ведь у главного технолога всегда найдутся срочные дела. Во-вторых, «семерка», созданная в помощь будущей автоматической линии, должна заниматься технической разработкой по упрощению именно этого узла «Д», который теперь ожидает своей участи у главного технолога.

Третье. А вдруг и он отложит рассмотрение на неопределенное время, что будет тогда? Бригада как бы повиснет в воздухе?.И когда! После того, как все члены «семерки» в своей коллективной статье, напечатанной в заводской многотиражке, обещали помогать «самым главным проблемам и самым ответственным заданиям» как в ходе подготовки, так и во время построения линии… Но если рассмотрение чертежа у главного технолога задержится, что же остается от этих благородных обещаний?.. Вот, скажут люди, «оказывается, объявились у нас на заводе молодые болтуны, которые совсем не торопятся выполнять свои прекрасные обещания», — и ведь это будет позор!

Четвертое. А если бригада не может сейчас приняться за то дело, которое она себе назначила, что будет с ней?.. Ведь «семерка» — это не какая-нибудь «штатная» должность, а организация самодеятельная, добровольная, объединенная одним порывом в работе. Но если работа все еще где-то за пределами бригады, то ей недолго и рассыпаться. А кое-кто, например, неустойчивый Сева или братья «чибисы», просто влюбленные в свой бокс, пожалуй, даже и скоро спросит, до каких же пор «семерка» будет только числиться и маячить на горизонте, как однажды уже сказал Сева.

С каждым днем эти мысли все сильнее преследовали Петю, и порой его душевное состояние было так мучительно, что даже рядом с Галиной он не мог успокоиться.

— Что с тобой, Петя?.. Ты такой странный… ну, прямо неузнаваемый! Что случилось? — ревниво спросила она, когда они пришли в парк. — Смотри, как здесь красиво!.. Розы еще цветут, а какие чудные, пышные астры!.. Ну… а самое главное я, я с тобой!.. Как ты можешь со мной думать о чем-то другом? Ну… сейчас же улыбнись!

Улыбка Пети, однако, ей не понравилась.

— Да неужели ты все еще переживаешь эти несчастные папины две строчки?

— Милая, все это гораздо сложнее… И если бы я тебе рассказал…

— Пожалуйста, не надо! И слушать не хочу!..

Расставаясь, Галина с обиженным видом поцеловала Петю.

— Из-за тебя мне будут сниться дурные сны… учти это, мечтатель!

*

— Ну, что? Как? — спросили однажды Гриша и Матвей, встретив Петю в столовой.

— Сегодня после работы Степан Ильич вызывает всю «семерку» к себе, в партком, — сияя, объявил Петя.

В парткоме их ждал улыбающийся Степан Ильич.

— Ну, поздравляю… Прежде всего тебя, Петр Николаевич… а затем и всех вас, многоуважаемые члены «семерки»! — начал он приподнятым тоном. — Главный технолог признал чертеж и все технические расчеты вполне заслуживающими внимания — таково его заключение!..

С улыбкой Соснин переждал порыв молодой радости, охватившей всю бригаду, — неизбежные объятия, похожие на бурные встряски, жаркие тиски рукопожатий и смешливо-горячие вскрики: «Вот это да!», «Здорово-о!», «Ну, теперь пойдет», «Ура, ребята, ура!».

Когда все поуспокоились, Степан Ильич дополнил свое сообщение:

— Главный наш технолог еще высказал одно хорошее пожелание: молодым новаторам, особенно работающим по проблемам автоматики, просто необходимо неустанно обогащать свою техническую мысль не только знаниями и опытом,' но и живыми впечатлениями. Вот… вчера я записал, на каких заводах, где автоматика уже шагает вовсю, он советовал вам побывать… И мы, партбюро, мы это и в нашем постановлении отметили, тоже советуем всячески подталкивать вашу техническую мысль. Вот что: побывайте-ка вы на Первом ГПЗ, или на Шарикоподшипнике, как мы его называли прежде, в его ранние годы после пуска. На Первом ГПЗ вы увидите великолепно оборудованный цех массового производства шарикоподшипников. У нас будет деталь иная, и, понятно, все будет иное, но самый принцип устройства «линии» у них очень интересен, есть о чем подумать. У вас, кстати, сейчас и время есть. Пока для бригады найдут подходящее помещение и станочное оборудование, вы успеете многое увидеть и с интересными людьми познакомиться.

На Первый ГПЗ решено было идти в пятницу, после дневной смены. Все согласились, только братья «чибисы» встревожились:

— В пятницу мы не можем пойти!

— Почему? — спокойно спросил Петя.

— У нас тренировка по боксу… Тренер бывает в пятницу в эти именно часы… Он рассердится, если мы не придем… — заговорили близнецы своими неразличимыми голосами, будто бормотал один человек.

— Не пойдете, — глухо повторил Гриша, и кофейные глаза его мрачно засверкали. — Тренера боитесь? А позора перед товарищами, перед заводом не боитесь?

«Чибисы» обиделись, а Сева сначала поддержал их, сказав, что каждый спортсмен должен, «как свое собственное «я», охранять честь своей команды». Матвей Кувакин насмешливо заметил, что хотя он и страстный лыжник, но уж если выбирать, так прежде всего без «рабочей чести» жить человеку нельзя. Миша Рогов, который увлекался велосипедом, смеясь, «порадовался за себя», что никакой «сердитый тренер» не распоряжается его особой. «Чибисы» еще больше обиделись и приступили к Пете «как к руководителю семерки»: им важно знать его мнение. Пете спорить не хотелось, он думал о предстоящих встречах на Первом ГПЗ, но, желая, чтобы там были все, он в сдержанных выражениях изложил свое мнение: противопоставлять один спорт другому не следует — каждому нравится свое. Все они, члены «семерки», ведь тоже занимаются разными видами спорта: вот они с Гришей оба пловцы и лыжники, Сева обожает коньки, Матвей увлекается шахматами и шашками, Миша — велосипедист. Что же будет, однако, если каждый из них сейчас, когда перед бригадой «путь открыт», будет спорить, какой вид спорта лучше, а важное заводское дело, выходит, можно и побоку?

— Уж если наступает момент, когда нужно выбирать, так и я не поколеблюсь: в данное горячее время отставлю в сторону все спортивные заботы, а все свободное время отдам нашей бригаде, — твердо заключил Петя.

Гриша сразу поддержал его:

— Я, как и Петя, спортом буду заниматься — для полноты жизни, но уж если пришлось бы выбирать, я бы ни-ког-да не оставил моей заводской профессии! Я слесарь разностороннего профиля и до шестидесяти лет, братцы мои, я, как штык, пребуду в рабочем строю!