Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

1 мая.По предложению Ильи Эренбурга Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами» присуждена Пабло Пикассо.

Пикассо за наградой в Москву не приезжает, и Эренбург передает ему медаль во Франции.

В «Литературной газете» праздничная статья Андрея Вознесенского «Мы – май».

В ней, – комментирует В. Эггелинг, – в эйфорических тонах говорится о мае как о символе нового. Новое, с точки зрения Вознесенского, охватывает столь различных людей и явления, как Маяковский, которого предстоит открыть заново со всем его творчеством, Пикассо, известный до сих благодаря только одной выставке, только что возведенный Кремлевский дворец съездов и скульптура Э. Неизвестного «Космонавт», над которой скульптор <���…> тогда еще работал ( В. Эггелинг . С. 127).

4 мая

было, – записывает в дневник В. Лакшин, – заседание в ЦК у Ильичева, где хотели мирить Твардовского с Кочетовым. Перед тем еще А. Т. говорил мне, что дело это невозможное, хотя он обычно и исповедует мудрость Савельича, советовавшего Гриневу поцеловать ручку у Пугачева: «Поцелуй, да и плюнь, поцелуй, да и плюнь».

Я так и не понял из его слов, что он говорил на этом заседании. Кажется, произнес довольно большую речь. Кочетов юлил, тщился доказать, какой он благородный: не стал печатать в «Октябре» статью против Твардовского даже после марьямовской рецензии в «Новом мире». Хорош бы он был, если бы напечатал! Ему все кажется, что он и Твардовский – величины сопоставимые.

Ильичев давал оценку всем речам писателей на XXII съезде.

Твардовский, заявил он, правильно говорил о мастерстве. Кочетов обошел эту проблему. Зато вот Твардовский не вполне искренен (может, он что-то другое хотел сказать, но подвернулось именно это слово), когда в полемическом азарте больше говорит о мастерстве и правде, чем о партийности. Твардовский прервал его с места: «Я никогда не бываю неискренним, тем более не позволил бы себе этого с трибуны партсъезда. И даже секретарю ЦК не разрешу усомниться в моей искренности. Требую извиниться». Ильичев пытался сгладить возникшую неловкость ( В. Лакшин . «Новый мир» во времена Хрущева. С. 57).

9 мая.В московском кинотеатре «Центральный» премьера фильма Андрея Тарковского «Иваново детство» по одноименному рассказу Владимира Богомолова. В этот же день фильм выпущен в прокат.

10 мая.На заседании секции поэзии Ленинградской писательской организации Иосиф Бродский читает поэму «Зофья».

Как вспоминает Константин Кузьминский, еще там Лев Куклин «выскочил с воплем: „Прекратите эти еврейские выклики!..“» 521. Таким образом, – говорит Михаил Золотоносов, – «антисемитская реакция на Бродского изначально была острой» 522(цит. по: М. Золотоносов . Гадюшник. С. 622).

17 мая.В Московском университете выставка произведений Эрнста Неизвестного и Владимира Янкилевского.

22 мая.В ленинградской газете «Смена» фельетон И. Лисочкина «Йоги у выгребной ямы», где описываются посетители дома Александра Уманского, осужденного за организацию эзотерического кружка на 5 лет лагерей усиленного режима, и есть фраза:

Читывал на сборищах зловещие стихи Иосиф Бродский, «непризнанный гений», здоровый парень, сознательно обрекший себя на тунеядство.

23 мая.В Тейлоровском институте Оксфордского университета Корней Чуковский возведен в степень доктора honoris causa.

Процедура величественная, – записал Чуковский в дневник. – Дело произошло в Taylor Institution, так как то здание, где обычно происходят такие дела, теперь ремонтируется. На меня надели великолепную мантию, по обеим моим сторонам встали bedels (наши педели?) с жезлами, в мантиях, ввели меня в зал, наполненный публикой, – а передо мною на возвышении, к которому вели четыре ступеньки, сидел с каменным, но очень симпатичным лицом Vice Chancellor of Oxford University проф. А. Л. П. Норрингтон. Профессор Ворчестера A. N. Bryan (Brown) прочитал латинскую похвалу, где упомянул „Crocodilius’a“, после чего я поднялся на 4 ступеньки и пожал Vice Chancellor’y руку.

Vice Chancellor посадил меня рядом с собою, после чего я пошел читать лекцию о Некрасове. Читал я легко, непринужденно, почти без подготовки – и к своему удивлению имел громадный успех. Перед этим проф. Obolensky огласил мою краткую биографию. Я читал по-английски отрывки из Swinburn’a и прославил нашу советскую науку, наше литературоведение, назвав имена акад. Алексеева, Макашина, Машинского, Скафтымова, Вл. Орлова, Оксмана, Зильберштейна и многих других русских исследователей литературы ( К. Чуковский . Т. 13. С. 330).

25 мая.В Большом театре премьера балета Николая Каретникова «Ванина Ванини» по одноименной повести Стендаля в постановке Натальи Касаткиной и Владимира Василёва.

30 мая.В издательстве «Советский писатель» подписан к печати сборник повестей и рассказов Василия Гроссмана «Старый учитель». В этот же день подписан к печати и 6-й номер журнала «Новый мир» с рассказом Гроссмана «Дорога».

Во Дворце спорта Центрального дома Советской Армии джазовый оркестр под управлением Бенни Гудмана дает первый концерт в рамках своего гастрольного тура. Позже в кафе «Молодежное» проходит джем-сешн музыкантов оркестра и советских джазменов.

На фестивале в Ковентри (Великобритания) премьера «Военного реквиема» Бенджамина Бриттена, в котором сольная партия сопрано была написана специально для Галины Вишневской.

Однако, несмотря на обращения Бриттена и самой Вишневской в директивные органы, несмотря на письменную поддержку министра культуры СССР Фурцевой, участие советской певицы в этом концерте было признано «нецелесообразным» ( А. Богданова . Музыка и власть. С. 40–49).

Мое сердце, – вспоминает Вишневская, – разрывалось от стыда за наше великодержавное хамство. Я не могла понять, как же может советское государство отказываться от чести, что великий английский композитор, вдохновленный пением русской певицы, написал для нее партию в своем гениальном сочинении… Ведь это честь не только мне, но и моему народу. Это уже история мировой культуры ( Г. Вишневская . С. 321).

31 мая.По донесению заместителя председателя КГБ П. И. Ивашутина М. А. Суслову, КГБ

располагает данными о том, что в связи с приглашением на беседу в ЦК КПСС Гроссман И. С. встретился со своим близким знакомым Липкиным С. И., с которым советовался, о чем с ним будут говорить, и консультировался, как держать себя на предстоящей беседе в ЦК КПСС (цит. по: Ю. Бит-Юнан, Д. Фельдман . Василий Гроссман: Литературная биография. С. 122).

Весна.Из воспоминаний Зинаиды Пастернак:

К весне 1962 года моя касса растаяла и оказалась я почти на мели. <���…> Документы о пенсии пролежали два года в высшей инстанции, и дело не сдвинулось с мертвой точки. Положение было серьезное. Мне посоветовали написать Твардовскому. Одновременно деятели культуры – Чуковский, Эренбург, Иванов, Шостакович и некоторые другие обратились с письмом к Хрущеву, прося оказать помощь вдове Пастернака. На этот раз это помогло. По указанию сверху Союз писателей выдал мне временную ссуду в размере трех тысяч рублей новыми деньгами, а Большая серия «Библиотеки поэта» приняла к изданию в 1963 году расширенный однотомник Бориных стихов. Кроме того, Гослитиздат должен издать том старой прозы и статей, а «Искусство» намеревается переиздать некоторые переводы из Шекспира 523( Б. Пастернак . Второе рождение. С. 470).