Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

14 декабря.В прокат выпущен фильм Василия Ордынского «Большая руда» по одноименной повести Георгия Владимова.

15 декабря.Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Был вчера благороднейший Елизар Мальцев. 11/2 часа рассказывал о заседании в горкоме партии. Страшно взволнован, потрясен, рассказывал нервно, вскакивал, хихикал, вскрикивал. «Я сказал Егорычеву, а он говорит… А Борщаговский… А Антокольский… А Слуцкий крикнул с места… А Щипачев схватился за сердце и упал… вызвали врача… а Сергей Сергеевич Смирнов… Прижали Егорычева…»

Я слушал и думал: при чем же здесь литература? Дело литераторов – не знать этих чиновников, забыть о их существовании – только тогда можно остаться наследниками Белинского, Тютчева, Герцена, Чехова. Почему между мною и Чеховым должен стоять запуганный и в то же время нагловатый чиновник! Я микроскопический, недостойный, но несомненный наследник Чеховых, Тургеневых, Куприна, Бунина, я целыми днями думаю о них, о своих законных предках, а не о каких-то невежественных и бездарных Егорычевых ( К. Чуковский . Т. 13. С. 399).

16 декабря.В Париже состоялась встреча членов Руководящего совета Европейского сообщества писателей Алексея Суркова, Александра Твардовского и Миколы Бажана с Жан-Полем Сартром. Как указывает в отчете об этой встрече А. Сурков,

…в ходе беседы с Сартром был затронут вопрос о взаимоотношениях Европейского сообщества писателей и Пенклуба. Сартр в настойчивой форме высказал свое убеждение в антикоммунистической деятельности Пенклуба и в том, что между Европейским сообществом писателей и Пенклубом не может быть достигнуто прочного соглашения в силу коренного различия идеологических позиций (цит. по: Р. Романова . Александр Твардовский. С. 622).

17 декабря.«В Литературной газете» письмо в редакцию действительного члена Академии художеств СССР А. Лактионова, который в связи с резко негативными откликами советской прессы на роман Ивана Шевцова «Тля» 707счел необходимым заявить:

Я не читал роман, когда подписывал предисловие к нему, заранее заготовленное автором романа, проявив тем самым, мягко говоря, неосторожность. Разрешите через вашу газету выразить мое искреннее сожаление о случившемся. Сейчас, прочитав роман, я вижу, как жестоко искажен в нем высокий смысл жизни искусства и служения ему. Я считаю своим долгом сообщить читателям, что полностью согласен с критической оценкой, выраженной этому «произведению» в печати.

19 декабря.Секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев составляет докладную записку, где говорится, что

у определенной, сравнительно небольшой части работников литературы и искусства наблюдаются попытки поставить под сомнение ленинские принципы руководства литературой и искусством, которые были подтверждены в последние годы в партийных документах, направленных против формалистических и нигилистических тенденций в искусстве.

Нарушителями этих принципов названы, в частности, писатели А. Борщаговский, И. Кремлев-Свен, Б. Балтер, Н. Матвеева, Б. Окуджава, Л. Зорин, Ю. Оксман, Ф. Вигдорова, художники Э. Белютин, Н. Андронов, В. Костин, В. Сидур, Г. Коржев.

Нельзя не обратить внимания на факты хождения по рукам рукописей неопубликованных произведений (стихи, рассказы, критические статьи), содержащих клеветнические выпады против политики партии в различных областях, в том числе и в литературе и искусстве. В подобного рода «подпольной литературе» имеется тенденция представить советский аппарат обюрократившимся, а его руководителей – малограмотными чиновниками <���…> внушается мысль о невозможности найти общий язык между партийным аппаратом и интеллигенцией. Некоторая часть рукописей такого сорта попадает за рубеж, где используется буржуазной прессой для раздувания антисоветской пропаганды… (цит. по: В. Огрызко . Охранители и либералы. Т. 2. С. 263–265).

20 декабря.В газете «Нью-Йорк таймс» интервью с Александром Чаковским. Вот фрагмент:

– Думаете ли вы, что то, что случилось с Бродским, органически связано с советской системой? Повредит ли это делу свободы слова в России?

– Бродский – это то, что у нас называется подонок, просто обыкновенный подонок. Его судили открытым судом, с соблюдением всей законной процедуры; он сам защищался; судьи выслушали соответствующие показания литературных экспертов и представителей ленинградской общественности и пришли к решению – выселить Бродского из города и предоставить ему возможность заниматься честным трудом. Мне кажется попросту смешным, что вы можете испытывать лицемерное негодование по поводу так называемого «дела Бродского» в то время, как здесь кидают бомбы в церквах, убивают девушек, а убийцы разгуливают на свободе (цит. по: Е. Эткинд . Записки незаговорщика. Барселонская проза. С. 115).

22 декабря.Александр Гладков фиксирует в дневнике «слух об одновременном снятии Твардовского и Кочетова из их журналов, для „прекращения полемики“» ( А. Гладков // Новый мир. 2014. № 2. С. 160).

23 декабря.Открыта выставка Владимира Фаворского в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина.

26 декабря.Из дневника Владимира Лакшина:

Заехал Солженицын и вернул мне Оруэлла. Отозвался так: «Остроумного много, но он не понимает, что и под пятой Старшего Брата все-таки жизнь есть, а у него нет жизни». Говорили, к слову, и о романе Замятина «Мы»: «Написано блестяще. Редкий случай, – заметил Солженицын, – когда героев научно-фантастического сочинения начинаешь любить, хочется в конец заглянуть, что с ними сталось» ( В. Лакшин . «Новый мир» во времена Хрущева. С. 260).

28 декабря.В Большом зале Московской консерватории вокально-симфоническая поэма Дмитрия Шостаковича «Казнь Степана Разина» на стихи Евгения Евтушенко впервые прозвучала в исполнении оркестра Московской филармонии под управлением Кирилла Кондрашина и Республиканской хоровой капеллы под руководством Александра Юрлова, партия баса – Виталий Громадский.

<���…> Рожденная поэзией Евтушенко, музыка Тринадцатой симфонии в свою очередь оказала на поэта многостороннее влияние <���…>. Указывая на прообраз поэмы <���«Братская ГЭС»>, Евтушенко говорил: «<���…> на композицию всей поэмы „Братская ГЭС“, построенную именно по принципу, казалось бы, несоединимого, я бы никогда не решился, если бы мне не придала смелости Тринадцатая симфония. Таким образом, Дмитрий Дмитриевич оказался крестным отцом этой поэмы». Из нее композитор и взял тему и текст следующего после Тринадцатой симфонии вокально-симфонического сочинения «Казнь Степана Разина» ( С. Хентова . Шостакович. Т. 2. С. 428–429).