Давид Самойлов - Мемуары. Переписка. Эссе

Да, «назначались сроки, готовились бои, готовились в пророки товарищи мои», — писал впоследствии о них Борис Слуцкий. О них и о себе.

И вдруг среди этих пророчеств зазвучала совсем другая нота:

Это — Давид Самойлов.

Я помню его, тогдашнего, молодого, задиристого. Запомнился голос, звонкий, мальчишеский, чуть надтреснутый. «Плотники» врезались в память. Почему? Чем? Лихой аллитерацией, игрой звуков «п» и «т», отдающих ударами топора о плаху? Думаю — не только поэтому. Семнадцатилетний поэт пишет не о будущих боях, не о гибели на речке Шпрее, не о том, что было главной темой тогдашних мальчиков, мечтавших, как Михаил Кульчицкий, о том, что «только советская нация будет, только советской расы люди», — нет, он пишет о палаче.

Тогда я об этом не задумывался. Не приходили такие мысли в голову. Стихи эти вошли в сознание как нужные, важные, просто как прекрасные стихи, так же как его «Мамонт»:

Последний мамонт… последние мамонты… А это откуда?

Летом восемьдесят девятого года я жил в Пярну, на улице Тооминга, напротив дома Самойлова. Мы виделись часто, почти ежедневно, — так часто не виделись с тех самых лет, когда собирались у Тимофеева. Почему-то я не спросил его о «Плотниках». А думается, что за той игрой, поэтической игрой и стилизацией, где-то в глубине бессознательно жило ощущение трагедии, которая была нашим тогдашним днем и в то же время — историей…

Не спросил. Впрочем, он бы наверняка отшутился…

И вот через шесть лет, целую вечность военных и послевоенных лет, я снова встретился с ним у Тимофеева, «в полуподвале возле Пушкинской».

Юра был человек общительный, не сомневаюсь, что и до этого в его квартире не переводились гости. Но та компания, которая возникла в конце сорок девятого года, была по-своему особенной.

В большей своей части она была связана с Тимофеевым по работе на радио, где он был заместителем главного редактора детского вещания. Особенно часто, едва ли не ежедневно, здесь бывали писатели Львовский и Коростылев [121] Коростылев Вадим Николаевич (1923–1997) — драматург, сценарист, поэт. , Грибанов [122] Грибанов Борис Тимофеевич (1920–2005) — литературовед, Специалист по американской литературе XX века. Ифлиец, участник войны. Работал в Детгизе, на Мосфильме, в издательстве «Художественная литература». Автор идеи и издатель двухсоттомника «Библиотека всемирной литературы». Друг Д. С. Его воспоминания о поэте опубликованы в журнале «Знамя», 2006, № 9. и Коля Шахбазов [123] Шахбазов Николай Григорьевич (1919–2006) — прозаик, эссеист, переводчик. с женой — театроведом Фаиной Крымко [124] Крымко Фаина Матвеевна (1924–2012) — библиограф, переводчик драматургии, Заслуженный работник культуры РФ. Жена Н. Г. Шахбазова. , я с Женей Петровой [125] Петрова Евгения Владимировна (1919–2014) — актриса МХАТ, педагог. Жена И. К. Кузнецова. — актрисой МХАТа, Авенир Зак [126] Зак Авенир Григорьевич (1919–1974) — киносценарист, драматург. Участник войны. Писал в соавторстве с И. К. Кузнецовым. , мой друг и соавтор со своей женой Галей, замечательный поэт и переводчик с эстонского Лева Тоом [127] Тоом Леон Валентинович (1921–1969) — поэт, переводчик. Входил в «арбузовскую студию». Участник войны. Друг Д. С. Его памяти посвящены стихотворения «Здесь, в Таллине, бродили мы с Леоном…» и «Могила поэта». с Наташей Антокольской [128] Антокольская Наталия Павловна (1921–1981) — художник и иллюстратор. Жена Л. В. Тоома, дочь П. Г. Антокольского. , историк-византолог Каждан [129] Каждан Александр Петрович (1922–1997) — историк-византинист, редактор «Оксфордского словаря Византии». В 1978 г. эмигрировал, с 1979 г. жил и работал в США. , поэты Вероника Тушнова [130] Тушнова Вероника Михайловна (1911–1965) — поэт. В 1950-х гг. была женой Ю. П. Тимофеева. , Борис Слуцкий, Дезик Самойлов, Марк Соболь [131] Соболь Марк Андреевич (1918–1999) — поэт, участник войны, узник ГУЛАГа. , Марк Максимов [132] Максимов Марк Давидович (1918–1986) — поэт, драматург, сценарист, переводчик. Участник войны. , композитор Михаил Зив [133] Зив Михаил Павлович (1921–1994) — композитор. Участник войны. , редактор детского радио Лена Махлах [134] Махлах Елена Семеновна — психолог. — жена Львовского, кинооператор Самуил Рубашкин [135] Рубашкин Самуил Яковлевич (1906–1975) — сценарист, кинооператор, художник. с женой Ириной Меснянкиной, милейший Адик Розеноер [136] Розеноер Адольф Сергеевич (1922–1998) — многолетний сотрудник «Учительской газеты», сначала корреспондент, затем юрист. Участник войны. , ближайший друг Тимофеева и Тоома, отличавшийся редкой молчаливостью и удивительной добротой, Александр Шапиро [137] Шапиро Александр Борисович (1912–1984) — врач-рентгенолог, литератор (литературный псевдоним А. Свирин). Друг Д. С. Ему посвящено стихотворение «В последний раз со старым другом…» (1982). Д. С. опубликовал несколько рецензий на книги Свирина («Энциклопедия для почемучек» // Комс. правда. 1967. 7 декабря; «На самом интересном месте» // Наука и религия. 1974. № 1. С. 85). , рентгенолог и поэт, так, увы, и не увидевший ни одного своего стихотворения в печати, прелестная, веселая, озорная актриса Театра Советской армии Генриетта Островская [138] Островская Генриетта Тимофеевна (1921–1971) — актриса ЦТСА. В описываемое время была женой В. М. Зельдина. — Гися, признанная царица наших застолий.

Однажды я попытался записать всех, кто хоть раз побывал на наших «присекаках», — набралось много больше сотни, причем вспомнил далеко не всех: на Сытинском, «как на вокзале и в закусочной, бывали люди всех родов».

Дезик, как все его звали, легко и естественно вошел в нашу компанию. Был неистощим на выдумки и розыгрыши, напропалую ухаживал за женщинами. И в то же время поражал глубиной и зрелостью своих суждений, облеченных, как правило, в шутливую форму.

Собравшись, мы ставили на пол, посреди, принадлежащую хозяину красную турецкую феску, и каждый клал в нее сколько мог: кто десятку, кто полтинник, а кто и вовсе ничего — не всякий раз мы бывали при деньгах. Потом кто-нибудь бежал в Елисеевский и приносил вина — те самые, упоминаемые Дезиком в поэме, «на всю компанию поллитранец да две бутылки сухача», консервированную кукурузу или фасоль, бычков в томате, — бычки в Черном море тогда еще не повывелись — еще какую-нибудь нехитрую снедь. Наши жены варили на кухне картошку.