Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

— Какой там! — махнула она рукой. — Вот сейчас на Митьку посмотришь. Да ты сейчас меньше всех, хоть годами и старшой. А в городе нельзя было остаться? — неожиданно спросила мать.

Потап помолчал, грустно ответил:

— Да вот вас захотелось повидать... Петьку Коноплева...

Мать отвела в сторону глаза, промолчала.

Из братьев Потап никого сразу не узнал. Первым к нему подошел Митька. Он на самом деле был высок. Узнал Потапа и средний брат, а вот самый младший с недоумением смотрел на него, подошел только после того, как Потап назвал его по имени.

За столом мать все хвалила Митьку:

— Кабы не он, не знаю, сумела бы свести концы с концами. Спровадила тебя, и словно легче стало. Брюки твои, две рубахи меньшому годились, ботинки, что в зиму купила, тоже ему. Ну, а хозяйствовать без тебя труднее стало. Да и тетушка очень меня уговаривала, чтобы я тебя ей отдала. Похож ты на отца и видом смиренный. Митька-то у нас бойкий больно... Сколько раз собиралась к тебе приехать, но дом не на кого бросить... Она поймала взгляд Потапа и, не выдержав, опустила грустные глаза. — Потом Митька в хозяйство вошел, помогать стал... Зиму учится и по хозяйству дома помощь оказывает, а лето все на тракторе прицепщиком... — Потап почувствовал какую-то неловкость, поперхнулся, и мать перевела разговор:

— Петька-то Коноплев, друг твой сердешный, на шахты уехал. — И уважительно сказала: — Вырос такой здоровило — жуть смотреть. Забойщиком на шахтах работает. Почти каждый месяц матери по пятьдесят рублей в новых деньгах присылает. Дождалась Евдокия кормильца. Уж она им не нахвалится. Вся в шелках ходит. Хорош парень удался. — Потап встретил сожалеющий материнский взгляд, и у него совсем пропал аппетит.

Вечером пришла Евдокия.

— А ты подрос, ай нет? — еще с порога поинтересовалась она. — По-моему, нисколько. Все такой же коротыш.

Мать Потапа виновато отвела в сторону глаза.

«Да пошли вы все к дьяволу! — чуть не крикнул Потап. — Далось вам это «подрос!» Он сердито посмотрел на Евдокию, но она только ухмыльнулась.

А мать все вздыхала и с надеждой посматривала на Митьку.

— Что же Петька не доучился? — попытался Потап остепенить Евдокию.

— А он там и работает и в вечернюю школу ходит. Мой парень всем взял и учебу одолеет. Ты-то школу покончил?

— Окончил. Грамоту похвальную дали. — Потап собрался показать грамоту, но по безразличному виду Евдокии понял, что ей все равно, есть у него грамота или нет.

— Что ж теперь будешь делать? В колхозе останешься?..

— Не... на шахты поеду! — Потап даже сам удивился сказанному, он и не думал о шахтах. У Евдокии вытянулось лицо:

— Куды-ы?

— На шахты! — уже с уверенностью заявил он. А в голове мелькнула мысль: «Здорово я ее!..

— Да кто ж тебя возьмет? — Евдокия хотела добавить: «такого хлюпкого», да вовремя остановилась. Потап смотрел на нее сердито.

— Поеду завтра. Давайте мне адрес Петьки!

Мать молчала, а Евдокия обрадовалась возможности передать сыну гостинец. Она кинулась собирать сумку.

В комнату шахтерского общежития вошел человек маленького роста, в поношенном, не по росту сером пиджаке. Он был без головного убора, прямые черные волосы зализаны на правую сторону. Похожие на коричневые бусинки глаза беспокойно перескакивали с предмета на предмет.

В комнате находилось трое парней. Один полулежал на кровати, а двое других играли в шахматы. Потап посмотрел на них — все они были рослые и крепкие.

— Я хочу повидать земляка моего и кореша Петьку Коноплева, — четко выговаривая «о», сказал он.

Ребята переглянулись, уж не тот ли это Гном, о котором, вспоминая деревню, любит рассказывать Коноплев?

Окинув всех еще раз колючими глазенками, как будто перед ним стояли его заклятые враги, Потап продолжил разговор:

— А сумеете вы, если Коноплева долго не будет, помочь мне поступить в забой? А то ведь день пропадет зазря. — Потап старался говорить так, чтобы ребята подумали, что он хоть и мал ростом, но калач тертый. Старался говорить и вести себя как-то по-особенному, все его жесты были неуклюжими, а разговор вызывал улыбку.

— Ну что, ребята, пригласим гостя раздеться, узнаем, кто он такой; усадим его вот в это кресло? — Долговязый, стриженный под бобрик парень встал с кровати, предложил Потапу кресло. — Садитесь!

— Постою.

— Садитесь, у нас за простой не платят, вам, как забойщику, эту истину запомнить необходимо.

— Хорошо, я сяду. — Потап сделал несколько шажков от порога к креслу и деловито сел, опустив рядом с собой «сидор» с гостинцами.

Долговязый пристально стал разглядывать желто-коричневые ботинки Ломтева и совсем неожиданно спросил:

— В «сидоре» самогон есть?

«Вот это шахтеры... С ними надо держать уши топориком!» Вслух же ответил:

— «Сидор» не мой, это мать Петьке гостинцы передала. А самогоном я не балуюсь...

Долговязый прикусил губу, чтобы не рассмеяться:

— Вот пусть тебя и устраивает Петька. У него, знаешь, здесь связи какие! Со всеми начальниками «по петухам»! Жди его здесь, он скоро придет. Ну, а нас прости великодушно, на работу спешим.

— Да, чуть не просидели! — спохватились остальные и сразу стали торопливо собираться.

Ребята ушли. В общежитии воцарилась непривычная тишина, которая наступает в междусменье. Одни ушли, а другие еще не успели прийти.

Потап с интересом рассматривал желтые стены, крашенные под дерево, картину в золотистой массивной раме — кривые суковатые сосны, порхающие птицы и чуть заметная тропинка.

«И лес-то нарисовать не умеют, коряги, а не дерева...»

В коридоре кто-то затопал, и тут же распахнулась дверь. На пороге появился рыжеголовый Петька, совсем такой, каким его помнил Потап, но рослый, крепкий и с твердыми задубевшими ладонями.

— Ну и ну, объявился, загрызи тебя собаки! А мне ребята у ламповой толкуют — земляк приехал! Вот такой коротыш! Я сразу подумал, что это ты — пропавшая грамота!.. Что же ты не подрос совсем?..

— Мал золотник, да дорог, здорова тюрьма, да черт ей рад! — сердито повторил Потап любимую поговорку своей тетки.

— Ну, ты не обижайся. Я же сказал так, конечно, ты маленько подтянулся... Ну, и умотал тогда ты со своей теткой. Я ждал, ждал, а потом, думаю, дай-ка узнаю у твоей матери, когда вернешься. Спросил, а она мне — насовсем уехал Потапка, тетка одинокая, не так скучно будет, да и нам полегше...

— Про тетку не время говорить, — перебил его Ломтев, — тут вот мать твоя передала тебе «сидор» с гостинцами, посмотри да расскажи, как ты тут в шахте работаешь? Я ведь не в гости к тебе приехал!.. — Потап почему-то обиделся на Петьку и решил вести себя независимо.

— В шахте работать — не квас хлебать. Потеть приходится с излишком, а поначалу, пока привыкаешь, и боязно бывает. Да зачем тебе это? Ты вот лучше расскажи, как там у нас в деревне?..