Тембот Керашев - Дорога к счастью
- Название:Дорога к счастью
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Адыгейское книжное издательство
- Год:1956
- Город:Майкоп
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тембот Керашев - Дорога к счастью краткое содержание
Дорога к счастью - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
За ним Биболэт протанцевал в паре с Нафисет.
Нафисет исполнила танец, как формальную обязанность, а потом отошла на свое место, такая же строгая, безучастная, какой она была весь вечер.
Биболэт заметил, что к ее холодной строгости примешивалась какая-то грустная забота. К нему она теперь относилась не с тем доверчивым и нескрываемым преклонением перед его «ученостью», которое он заметил во время первой встречи. Судя по тому, как она отводила от него глаза, он так понял ее мысли: «Ты уже вышел на широкую дорогу, а мне еще надо выбиться на эту дорогу, вот моя забота…»
Сердце Биболэта наполнилось жалостью и готовностью сделать все, чтобы помочь Нафисет порвать опутывающие ее цепи.
Кроме того, в этот вечер Биболэт заметил, как Измаил несколько раз украдкой смотрел на Нафисет мужским, оценивающим взглядом. Это встревожило Биболэта. Слова Юсуфа о том, что и Нафисет не миновать обычной участи черкешенки, имели оказывается, больше оснований, чем он думал.
Принесли чай. После чая компания поднялась.
Прощаясь с Нафисет, Биболэт сказал.
— Ты все еще проявляешь ко мне недоверие, но я серьезно хочу быть твоим верным союзником. Как только научишься писать, будем переписываться. Не слушай никого — учись.
— Хорошо… — застенчиво пролепетала Нафисет.
— Валлахи, гость, мы не сможем принести тебе столько жертв: тебе придется удовлетвориться одной из сестер… — сказал Измаил и засмеялся наглым, вызывающим смехом.
То, что под этой шуткой Измаила была скрыта затаенная мысль, Биболэт узнал несколько лет спустя.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Он лежит в сумеречной маленькой кунацкой в ауле. Сквозь щели прикрытых ставней в комнату пробиваются розоватые полоски солнечных лучей. Тонкими светлыми лезвиями они разрезают темноту, и в них тихо плавают мириады серебряных пылинок. Где-то в углу нудно жужжит муха, попавшая в сети паука… Нет — это не жужжанье мухи, а знойное гудение шмеля, и он, мальчик, не в кунацкой лежит, а в высокой траве. Он даже ощущает, как примятая трава щекочет ему шею. Над ним висит желто-опаловый шмель. От крылышек, вибрирующих незримо и быстро, исходит это беспрерывное гуденье. Шмель, кажется, недвижен, точно подвешен на незримой ниточке. Но вдруг он будто порывает ниточку и ввинчивается в неподвижный воздух, исчезает на миг, а потом вновь появляется в той же кажущейся неподвижности. Биболэт пытается проследить полет шмеля, и тут же его охватывает гнетущая забота: «Надо ехать на уборку хлеба. У кого бы выпросить лошадь под пару к Гнедко?.. Отец, наверное, уже хлопочет на дворе…»
И вот они в поле. Отец, сгорбившись, идет впереди, в медленном ритме, он тяжело раскачивается, размахивая косой. Ноги он передвигает как-то немощно, словно несет непосильный груз. Отец стар. Биболэту бесконечно жаль его. Но косить сам он еще не может. Он вяжет снопы. Вот отец оборачивается и устало укоряет его: «Разве можно оставлять колосья в поле…» По лицу отца катятся капли пота, теряясь во всклокоченной бороде. Но нет, это не отец, и седая борода вовсе не всклокочена, я аккуратно подстрижена. И он не горбатится, а стоит прямо и даже величаво. И говорит Биболэту безучастно холодно: «Вот что, молодой человек! Вам придется еще позаниматься и прийти на зачет в следующий раз». Это — профессор, а он, Биболэт, провалился на зачете! Жгучий стыд обжигает его лицо, сердце сжимается тоскливо, до боли. Он глубоко вздыхает и… просыпается.
«Как хорошо, что это только сон! Нет, с зачетами у него все благополучно».
Он открывает глаза, — вокруг него спят на койках его товарищи по студенческому общежитию.
Биболэт вскакивает и подбегает к окну, отворяет форточку Вместе с холодной струей воздуха в комнату ворвался обычный гул Москвы.
Биболэт потихоньку, чтобы не разбудить спящих, оделся и вышел на улицу.
Стояли первые заморозки. Небо и улицы, дома и деревья были окутаны в серый цвет пасмурного дня. Просеивалась, как сквозь сито, тонкая пороша снега.
По тротуарам холодный ветер взвихривал снежную пыль.
Миновав Лубянскую площадь, Биболэт вышел к памятнику Первопечатника. Перед ним открылась площадь Свердлова с переплетающимися линиями трамвайных рельсов. Из множества снующих по площади людей Биболэт вдруг выделил фигурку человека в желто-серой шубенке, который шустрой, торопливой походкой пересекал проезд. Растерявшийся среди непривычного шума и движения, человек шел так, словно переходил реку по льдинам. Испуганно шарахался от автомобилей, пересекавших его путь, тут же застывал на месте, как обреченный, а потом начинал пробиваться дальше.
«Халяхо! — блеснуло у Биболэта. — Но нет, откуда же… А все-таки это Халяхо!» Он бросился вдогонку и, повернув за угол к Мосторгу, снова увидел человека в шубенке. Человек этот стоял и рассматривал гигантский самовар, сверкавший в витрине магазина. Биболэт подошел и осторожно оглядел старика.
Да, это был Халяхо.
Срывающимся от радости голосом Биболэт воскликнул:
— Фасапши, Халяхо! Каким это ветром занесло тебя сюда?
Старик испуганно и быстро повернулся, недоверчиво посмотрел на Биболэта и вдруг, раскрыв объятия, воскликнул:
— О-уй-уй! Живой адыге! — Обрадованный старик бросился к Биболэту, схватил его руку в свои шершавые ладони и долго тряс, приговаривая:
— Как хорошо, что ты здесь! Что тут делается! Аллах, аллах! Какая кругом суматоха! А ты как сюда попал, Биболэт?
— Да я здесь учусь!
— Как хорошо, как хорошо! За три дня, как здесь нахожусь, я, старик, и то многому научился, а пожить здесь год — это большое ученье. Как хорошо, что хоть один адыге учится здесь!
— Здесь не один адыге, здесь много нас учится. Мы очень часто встречаемся.
— Валлахи, хорошо! Нужно бы мне их повидать. Я рассказал бы о вас дома.
— Я могу тебя свести к нашим.
— Вот хорошо будет, сынок! А то, как попал сюда, так и до сих пор не могу опомниться. Словно щепка в водовороте!.. О-уй-уй, и во сне не снилось мне, что есть на свете такое место, где столько людей, столько всего…
— Неудивительно, Халяхо, что мы здесь живем и учимся, но как вот ты попал сюда? Ведь наши старики неохотно бросают насиженные гнезда…
— И не говори, сын мой! Не узнаешь, что человека ожидает на этом свете! Я словно тот герой из наших черкесских сказок, который на ковре-самолете полетел в неведомый, чудесный иной мир…
Халяхо помолчал минутку. Глянув в сторону Большого театра и как бы вспомнив самое главное, он вдруг приосанился в своей шубенке и с достоинством возвестил:
— Мы на съезд Советов приехали. Я не один, со мной еще несколько наших… — По адыгейской манере Халяхо говорил о себе во множественном числе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: