Юрий Мамакин - Адрес личного счастья

— Передайте, что я сейчас там буду. Пусть дождется меня.

Сергей Павлович вышел из управления и даже остановился, так его ударило по глазам солнце. Он улыбнулся и расправил плечи. «Вот, значит, такая ослепительная осень… Еще одна в жизни…» И странное вдруг колыхнулось в нем ощущение, совсем детское и озорное: «Бросить бы все к черту!.. Идти в никуда под этим бы солнцем… бесцельно, безответственно… Никого не подталкивая, не заставляя что-то делать, а думать только о себе, только о себе…»

На «горке» два локомотива формировали длиннющий грузовой состав. Тут Нырков и увидел Мазура. Его неприятно задела непринужденная поза НОДа. Тот легкомысленно сидел на тонкой досочке, положенной на два кирпича, в распахнутом пальто, а небрежно брошенная фуражка с кокардой лежала на крылечке стрелочной будки. Он что-то чертил веткой на земле и разгоряченно объяснял составителям:

— …И ваша ежедневная выработка, таким образом, прямо влияет на величину доходов отделения. А вот те три дома как раз на эти деньги построены. И ты, Голец, — он веткой указал на коренастого молодого составителя, — если будешь работать без брака, на следующее лето вселишься в четвертый дом, вот туда, где сейчас деревья, видишь?..

— Так это ж дожить еще надо до лета… — протянул Голец.

Мазур поднялся, кто-то принялся отряхивать ему пальто, он отмахнулся и направился к Ныркову, объясняя:

— Экспромтом проводим воспитательную работу!

— Лихо, лихо! — вроде бы одобрил Сергей Павлович, пожимая руку Мазуру. — Был бы только конкретный результат… Разговаривать сейчас много мастеров развелось, не находишь?..

Распрощались с рабочими, медленно направились к вокзалу. Нырков мечтательно проговорил:

— Вот бы на рыбалку смотаться, а? Веришь, два года не могу вырваться! Все работа, работа…

Анатолий Егорович пожал плечами:

— К сожалению… я вам не партнер!

— Ну так зря — вот и все, что я тебе скажу! Рыбалка — первое лечение для нервной системы! Как у тебя с нервами-то?..

Мазур рассмеялся и беспомощно развел руками:

— Даже не знаю, честное слово!

— Значит, пока нормально. Иначе б уже знал, можешь не сомневаться!

Они пересекли пути, вышли к скверу возле клуба железнодорожников.

— Давай-ка присядем, а?.. — предложил Сергей Павлович и направился к лавочке. — А то мы все по кабинетам разговоры ведем, по кабинетам… А оно, бывает, в кабинете и не скажешь того, что на свежем-то воздухе… Тут тебе солнышко, желтые листики летают… вроде ты и не на работе!..

Мазур хмыкнул и весело согласился:

— А и верно! Я вот как-то уже отвык смотреть… на листики или там на тучки!

— Во-во! А я о чем? Отрываемся мы от матери-природы, думаем, что сами с усами, а потом — брык с инфарктом, и… будь здоров! Однако погрузи тебя в эту идиллию сплошной природы этак месяца на три, небось взвоешь — обратно запросишься!

— Запрошусь! Это уж точно! — вздохнул Мазур, снял фуражку и принялся рукавом оттирать какое-то пятнышко. Лицо его приобрело странное выражение детской наивности, и Нырков про себя удивился: «Вот увидел бы где-нибудь случайно простецкую физиономию и никогда бы не предположил, что такой сможет командовать тысячами людей на транспорте!»

Мазур усердно занимался фуражкой и не замечал пристального взгляда Сергея Павловича, а тот не таясь рассматривал лицо узловского НОДа, отмечая отстраненно и холодно морщины вокруг его сухого рта, нездоровый цвет лица. Наконец вздохнул:

— Мало мы, Анатолий, знаем друг друга… Так вот, по работе встречаемся в основном, по работе… А душа — душа закрыта. И вот спроси меня сейчас: «Чем Мазур занимается в свободное время…» — так, ей-богу, не буду и знать, что же ответить.

Анатолий Егорович рассмеялся:

— А я сам не знаю чем! У меня его и нет, этого свободного времени! Даже удивлялся, когда в газетах вдруг начали изучать проблему: чем занять свободное время? Умудряются же люди находить «злободневное»! — Он вдруг неожиданно озорно взглянул на Ныркова и резко спросил: — А чего это вы, Сергей Павлович так вдруг заинтересовались моей скромной персоной?..

— Ну, зачем ты так?.. — Нырков нахмурился. — Я ведь просто, по-товарищески…

Мазур неопределенно и загадочно усмехнулся, и это снова сильно задело Сергея Павловича. «М-да… — подумал он, радуясь, что вовремя раскрыл этого человека. — Волк овце — не товарищ… Хотя еще вопрос — кто из нас волк…»

Нырков мягко положил руку на колено Мазуру и грустно произнес:

— Ладно, Анатолий… вижу, не получается у нас товарищеский разговор… почему-то…

Мазур озадаченно поднял брови, но Сергей Павлович решительно снял руку с его колена.

— Подожди, не перебивай! Я ведь хочу помочь тебе, а ты… Только не делай, пожалуйста, вид, что не понимаешь… Кому другому я бы этого никогда не сказал, а тебе… говорю вот! Подожди, я закончу! Ты что же думаешь, эти все твои успехи просто так на тебя свалились?.. С неба?

— Вот уж никогда не думал об успехах!..

— Не надо, Анатолий! Не надо… Разговор у нас все-таки… откровенный…

— Да я клянусь вам, что мне и в голову не приходило задумываться как-то так направленно: об успехе! — все с тем же выражением детской наивности откликнулся Мазур. — Понимаете, я вообще просто-напросто люблю свое дело! А успехи… Мне нравится моя работа, вот именно такая и никакая другая!

— Понимаю, понимаю… — насмешливо закивал Сергей Павлович. — Только мне неясно, зачем здесь-то, с глазу на глаз, красивыми словами говорить?.. Я ведь не мальчик все-таки… Неужели ты никогда не задумывался о том, кто тебе помогал и — самое главное — может и дальше помогать идти к успеху?..

— То есть?.. — насторожился Мазур.

— То есть… — хотел было что-то сказать Нырков, но передумал, махнул рукой. — Я тебе откровенно предлагаю свою дружбу, добра тебе хочу… Всей душой к тебе, а ты ко мне, извини, затылком!

— Не понимаю вас, Сергей Павлович! Честно говорю, просто не понимаю! Или высказывайтесь яснее, или поговорим о солнышке, о желтых листиках… — Мазур твердо (куда только девалось детское его простодушие) взглянул прямо в глаза Ныркову, и тот не выдержал, отвел взгляд, неопределенно произнес:

— М-да-а-а… Не получается у нас душевного разговора, не получается… А жаль, Анатолий. — Нырков встал, как-то угрожающе навис над Мазуром. — Ладно, — сказал он решительно. — Идем! Пора Семака встречать.

И когда уже пересекли сквер, Нырков вдруг остановился, придвинулся к самому лицу Мазура:

— Хоть и не получилось у нас разговора, а все же ответь: Кабанова ты по-прежнему продолжаешь выживать?

Мазур присвистнул: вот, мол, в чем оно, дело!

— Не «продолжаю выживать», а требую работу! Локомотивное депо — важнейший участок, а не дом отдыха для престарелых! Поэтому требовать буду все строже и строже!