Юрий Мамакин - Адрес личного счастья

— Игнорируя мнение руководства дороги?.. Ох, Мазур… смешной ты человек… Мы тебе разъясняем, указываем, подсказываем — ты свое! Как ребенок, ей-богу!

— Между прочим, вчера ваш Кабанов опять отличился: три локомотива недодал! Прикажете, Сергей Павлович, по головке его погладить?

— Кабанов — член Дорпрофсожа, почетный железнодорожник! По-мо-гать, — раздельно произнес Нырков, — ему надо! А не выживать! У Кабанова — пятьдесят лет стажа! Ты что, не соображаешь?.. А кроме того, судьба Кабанова меня волнует, поскольку проблему ветеранов мы решаем в масштабе всей дороги, а не только на Узловой!

— Так берите себе Кабанова в штат и командуйте им! Платите ему зарплату! Никто не возражает… Если у меня путевой обходчик поет в хоре, так это не значит, что он должен работать спустя рукава!

— Ладно, хватит! — взорвался Нырков. — А то ты, кажется, вообще договоришься!..

— Дорожный мастер Мазур! Подойдите к телефону! Дорожный мастер Мазур! Подойдите к телефону! — разносилось из громкоговорителей станционной связи.

Михаил поднял голову, услышав вызов, а затем, погрозив кулаком бригадиру, пообещал:

— Ты теперь мне за каждую шпалу расписку писать будешь! — Побежал к стрелочной будке, снял трубку: — Дорожный мастер слушает!

— Дорожный мастер, — раздался голос дежурного, — срочно отправляйтесь к переезду северной горловины! Дефектоскопная тележка обнаружила брак!

— Иду!

— Срочно! Двадцать пять минут до восемнадцатого скорого осталось. Задержите — голову оторвут!

От станции до переезда было метров восемьсот, и пока Михаил добежал к месту происшествия, до подхода восемнадцатого осталось уже минут двадцать.

Дефектоскопист, молодой рыжеватый парень, подвел Михаила к стыку, показал на большую трещину. Она шла из-под накладки на шейке, резко изламывалась и выходила на самую головку рельса. По всему было видно, образовалась совсем недавно, и откол мог произойти в любую минуту.

— Понял, какие дела? — сказал дефектоскопист и сплюнул сквозь зубы на этот стык. Потом добавил: — На главном пути — такая лажа!

Михаил спешно прикидывал, можно ли пропустить скорый с ограничением. А если сход? По его вине… И в любом случае — опоздание…

— Так что будешь делать? — спросил дефектоскопист и снова сплюнул на рельс.

— Менять буду! — сказал Михаил и упрямо наклонил голову, так, что подбородок вдавился в грудь.

Значит, задержка скорого поезда будет по его вине?.. Ладно, пусть так. На путейской дрезине лежит сейчас готовый рельс… Десять минут максимум, пока ее с десятого пути пропустят сюда. Остается разболтить стык, выбросить дефектный рельс, уложить новый, воткнуть по одному болту — и готово! Кругом-бегом на все это дело уйдет пятнадцать минут. Выходит, около получаса. Поезд он задержит минут на двадцать. Другого выхода нет…

Михаил побежал к переездной будке.

— Алло! Дежурный! Дорожный мастер говорит!

В телефоне шла такая перепалка, что на голос Михаила никто не обращал внимания.

— Дежурный! Дежурный! Алло! Да слышишь ты или нет?

— Кто там орет?

— Дорожный мастер орет! Я закрываю четный московский путь. Обнаружен дефектный рельс по одиннадцатому рисунку! Будем срочно менять!

— Я тебе закрою! Я тебе поменяю! Пятнадцать минут до скорого осталось! Вы что там, совсем с ума посходили? Пропускай скорый с ограничением!

— Алло! Дежурный! Дайте сейчас команду путейской дрезине с бригадой ехать к переезду! Дрезина сейчас на десятом пути стоит. Чем быстрее погоните дрезину, тем быстрее сменим!

Михаил повесил трубку, взял в будке шесты с сигналами и побежал ограждать путь. Не успел кончить, как из будки выскочила дежурная по переезду — она махала ему и звала:

— Мастер! Мастер! Дежурный ругается! Иди к телефону!

Михаил снял трубку и тотчас услышал крик:

— Немедленно убери сигналы! Иначе с тебя три шкуры снимут! Я докладываю начальнику станции!

Дежурный так кричал, что Михаил отстранил трубку от уха, переждал длинные угрозы и увещевания, проговорил раздельно:

— Сигналы не сниму, пока не сменим рельс. Пропустите дрезину с десятого пути сюда, к переезду.

Ответа слушать не стал, повесил трубку и вышел из будки.

Переездная выбежала звать его снова, но Михаил уселся на обочине, закурил и сказал:

— Пока дрезину сюда не пропустят, красные не сниму. Пусть скорый здесь хоть до завтра стоит!

А еще через минуту Михаил взял в будке ключ и принялся сам раскручивать болты стыка, не обращая внимания на причитания переездной.

Выйдя на перрон, Нырков и Мазур сразу же заметили, что к ним торопливо направляется растерянный начальник станции, а следом за ним, размахивая руками, бежит начальник депо Кабанов.

Михаил Иванович Кабанов был в своем роде человеком замечательным. Никто не знал точно, сколько ему лет. Знали, что не меньше семидесяти, но при этом он по утрам бегал трусцой, не пил, не курил, много лет успешно занимался йогой и вел большую общественную работу.

Сейчас маленькое сморщенное его личико выражало ярость.

— Путейцы! — кричал он издали. — Опять путейцы!

— Анатолий Егорович! — взволнованно доложил начальник станции. — Семак стоит на перегоне у красного!

Нырков резко и взвинченно дернул плечом, огорченно воскликнул:

— Ну, так и знал — что-нибудь да случится!

Михаил Иванович доверительно и сокрушенно проговорил:

— Ну что с путейцами делать!.. Сергей Павлович? Надо же что-то делать!.. Прямо не знаю… — Он сказал это как человек, взваливший непомерную ответственность едва ли не за все человечество…

Мазур обратился к начальнику станции:

— Конкретно! Что случилось?

— Меняют остродефектный рельс.

— На каком километре?

— У входного сигнала. Сразу за переездом.

Мазур посмотрел на часы и скомандовал:

— Передайте в отделение: машину к переезду! Я пошел туда.

Нырков тоже посмотрел на часы и раздраженно спросил:

— Не нашли другого времени рельсы менять?..

Мазур остановился, посмотрел Ныркову в глаза и спокойно пояснил:

— Остродефектные рельсы меняются не по нашему желанию! Семак опоздает.

— То есть как это — опоздает?.. — косо улыбаясь, спросил Сергей Павлович. — Надеюсь, вам не надо объяснять, что он не должен опаздывать? Сегодня у нас с вами совсем не тот случай, Анатолий Егорович.

Мазур прекрасно понимал, что случай «совсем не тот», но ничего не ответил председателю Дорпрофсожа и быстро зашагал к переезду.

— Ох, смотри, Мазур, — зловеще произнес ему вслед Нырков.

Анатолий Егорович даже не обернулся. Его занимало сейчас другое: кто меняет? Неужели его Михаил? И если он, то сможет ли быстро? Кто там бригадир? Пучков или Семенов?.. Оба опытные, помогут. Где покилометровый запас? Чем подвезут рельс?