Юрий Мамакин - Адрес личного счастья

Бутырев сосредоточенно ответил:

— Пожалуйста, продолжайте! Это все очень важно.

И Мазур продолжал:

— Когда мы достигли первой цели, то задались вопросом: а нельзя ли снизить себестоимость перевозок не только за счет ускорения оборота локомотива, но и за счет других мероприятий? То есть комплексно. Отсюда родился так называемый план комплексного снижения себестоимости перевозок на нашем отделении… В этом начинании нас поддержали наши передовики: комплексный план обеспечил закрытие малодеятельных станций и раздельных пунктов, а также позволил попутно решить многие другие вопросы — я не хочу сейчас уходить в подробное перечисление…

Конечно, мы все это прикидывали еще в период зарождения комплексного плана, но потом мы сами не поверили тем колоссальным изменениям и результатам, которые нас ожидали.

И вот тут как раз и возникла самая серьезная задача: все эти инженерные проблемы решить в жизни, на каждом рабочем месте. Вместе с партийными и профсоюзными руководителями — от мала до велика — мы пошли с нашими планами в производственные коллективы, с тем чтобы каждый наш рабочий претворял этот план, имея перед глазами конкретную перспективу.

И вот смотрите, что получилось: наряду с резким ростом измерителей выросла заработная плата. Буквально по всем профессиям улучшился режим работы и отдыха, особенно поездных бригад. А мы все знаем, партия нам подсказывает, что материальная заинтересованность — прямой стимул подъема производительности труда.

Пришлось потрудиться и всему командному составу. Инженеры и руководители отделения сопровождали поезда на локомотивах, дежурили на складах топлива, экипировках, парках формирования поездов, проверяли реальность замысла и тут же, в процессе внедрения, вносили коррективы… Мы старались, и, кажется, это удалось — создать подлинно творческое настроение у каждого, повторяю, у каждого труженика отделения.

Бутырев встал, налил в стакан воды из графина, протянул Мазуру, подождал, пока тот выпьет, и сказал:

— Ну что ж, Анатолий Егорович, я искренне рад, что надежды, которые мы возлагали на ваш коллектив, не оказались напрасными. Я полагаю, что эти ваши предложения, которые будут распространены по всей сети железных дорог, внесут значительное улучшение в работу транспорта, причем, как мне кажется, здесь речь идет о весьма серьезном экономическом эффекте.

Секретарь обкома сосредоточенно смотрел на Мазура, потом вдруг неожиданно улыбнулся:

— Анатолий Егорович! У себя на отделении, как я понял, вы произвели чуть ли не революцию. Но, внедряя новое, вы ведь ломаете старое или, скажем, привычное. А это далеко не просто. Так вот, я бы хотел уточнить, насколько болезненной оказалась такая ломка. Видимо, вам приходилось преодолевать чье-то сопротивление?

Мазур понимающе усмехнулся, он сразу вспомнил Кабанова. Однако решил о нем здесь не говорить и только покачал головой:

— Сложный вопрос вы задали, Василий Петрович. Не вдаваясь в подробности, могу сказать одно: очень бывает трудно, но мы знаем, на что идем, и верим в то, что делаем.

Слово попросил зав транспортным отделом Скляров.

— На бюро областного комитета мы уже слушали товарища Мазура и секретаря парторганизации Узловского отделения товарища Щебенова. При этом отмечалось, что руководство отделения работает в самом тесном контакте с партийной и профсоюзной организациями. Именно в этом залог успехов Узловского отделения дороги. В этой части в решениях обкома партии дан целый ряд полезных рекомендаций, которые, как видно из информации товарища Мазура, хорошо выполняются. Со своей стороны мы еще раз свяжемся с руководством дороги и вместе подскажем товарищам, как быстрее распространить этот ценный опыт на всю дорогу. Между прочим, Василий Петрович, у меня есть опасения, что на коллегии обратят внимание на то обстоятельство, что передовой опыт Узловского отделения до сих пор не распространяется на дороге. Я недавно столкнулся с таким настораживающим фактом: на вечно отстающем Шабановском отделении не только не внедряется опыт узловчан, там даже не выполняются основные измерители, и при этом рабочий парк локомотивов значительно завышен против нормы. А ведь это соседнее отделение, которое к тому же снижает показатели всей дороге!.. Кроме того, есть ряд фактов, подтверждающих, что руководство дороги само еще недостаточно разобралось в сущности опыта узловчан, почему мы и не смогли поставить вопрос на бюро вторично.

На следующий день Мазур после основательного инструктажа Щебенова поехал к начальнику дороги. Войдя в кабинет, он увидел Ныркова. Тот сидел довольно непринужденно, положив руку на спинку кресла, которое стояло рядом; он коротко наклонил голову, приветствуя Мазура.

— Александр Викторович, как мы с вами вчера договорились, позвольте доложить наши планы по вопросу выезда на коллегию.

— Мы вас слушаем. Обязательно слушаем. Такое дело, значит.

Мазуру казалось, что Ревенко при любых обстоятельствах мог бы предложить ему хотя бы сесть. Правда, зная Ревенко, он не удивился — в принципе был готов к любому приему, и к такому тоже. Раскрыл папку и, стоя, подчеркнуто деловито изложил, какие доклады будут сделаны на коллегии, что в них будет отражено, какие принципиально важные и новые вопросы Узловское отделение ставит перед коллегией, свои конкретные предложения.

Когда Мазур кончил, Нырков сумрачно вздохнул и невнятно пробормотал что-то похожее на «м-да, дела…». Ревенко оставался безучастным, но Мазур чувствовал, что тот сосредоточенно обдумывает продолжение разговора.

Наконец Ревенко медленно и небрежно, с какой-то, как показалось Мазуру, брезгливостью проговорил:

— Ты нам, Мазур, как дуракам талдычишь: «новое», «передовое»… а вот скажи по-простому: не слишком ли ты громкие слова полюбил, Анатолий Егорович? Оборот вагона и его ускорение были и будут, значит… как бы тут умно сказать… основной мерой деятельности железных дорог вообще. Почему вы его, это дело, противопоставляете обороту локомотива? Вы такой талантливый, Анатолий Егорович, что в этом видите что-то новое?

— Да. Именно в этом вижу новое, Александр Викторович!

Ревенко грозно свел брови и сделал несколько движений карандашом, зажатым в кулаке. Грифель сломался, начальник дороги посмотрел на карандаш и выбросил его в корзину. А Мазур продолжал:

— Мы должны смотреть на вещи реально. Я вам только что доложил о неплохих итогах, которые подтверждают, что путь, избранный нами, совершенно правилен. И, видимо, в данном случае необходимо руководствоваться не только личным мнением, но также цифрами и анализом, с которыми мы едем на коллегию.