Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Заканчивалось заседание Совнаркома, но Ленин долго не уходил из своей комнаты. В эти поздние часы к нему неизменно приходил секретарь Военно-революционного комитета Сергей Иванович Гусев с папками, набитыми письмами. Эти письма были для Ленина самыми великими документами. Первое время он старался читать их все лично. Но к концу первой недели после Октябрьского восстания почтальоны приносили письма уже не в сумках, а в мешках. Когда секретарь Совнаркома Горбунов предложил поручить знакомство с письмами работникам секретариата, Ленин сказал:

— Это письма, батенька, а не переписка между нашими наркоматами. В каждом письме голос крестьянина, рабочего, интеллигента. Нужно уметь слушать людей. Порою за корявой фразой скрываются богатые мысли. Сам я не смогу всего прочитать. Хорошо, если бы с письмами знакомился человек с партийным сердцем и умом. Попросите Сергея Ивановича Гусева заняться этим, а вечером мы с ним будем уединяться и слушать голоса России. Только разведайте, как к этому отнесется Сергей Иванович. У него по Военно-революционному комитету нагрузка огромная. Но человек он двужильный, из тех, к кому с работой приходит новая энергия.

— Так, как у вас, Владимир Ильич, — заметил Горбунов. — Я на заседаниях Совнаркома наблюдаю, как некоторые товарищи дремлют, порою даже посапывают, а у вас каждый час прилив энергии. Кажется порою, вы заседания Совнаркома прекращаете с сожалением.

— С очень большим сожалением, Николай Петрович, — вздохнул Ленин. — Только начинаем работать. Стоим у самых истоков государственности. Везде нужно закладывать фундаменты. Ломают наши товарищи все сокрушительно, с великим напором. Им кажется, что доблесть революционера — ломать все. Камня на камне от старого не оставлять. А ломать нужно поменьше, особенно в таких вопросах, как организация промышленности, образование, искусство. И нужно не только ломать, но и быстро новые фундаменты закладывать. Закладывать уверенно, семь раз проверяя, но не бояться ошибок.

Слушая Ленина, Горбунов вспомнил, как однажды пришли к Ленину члены рабочего правления металлического завода Выборгского района с просьбой освободить их от обязанностей.

— Никогда не были директорами, Владимир Ильич, — доказывал один из выборжцев. — Вы уж увольте от этого дела. Сунулись с запалом, а выходит, что ни день, то ошибка. Темное дело для нас — управление.

— Я тоже никогда не был министром, — рассмеялся Ленин, — тем более Председателем Совета Министров. Народ хочет работать, а ошибки… Страшна ошибка, которую не исправляют. А раз заметили — исправьте. В другой раз не допустите. Кто же, кроме вас, должен управлять народным достоянием? Зовите бывших хозяев, учитесь у них. Не идут, саботируют? На то мы и большевики, чтобы проложить такие дорожки, по которым к нам хозяева придут. Текстильщики и кожевники со своими фабрикантами, кажется, уже договорились…

Сегодня Сергей Иванович Гусев появился в сопровождении технического сотрудника Военно-революционного комитета. Молодая работница несла вслед за ним еще несколько папок с письмами.

— Носить вам не переносить, как говорится в старой русской сказке, — приветливо встретил их Ленин. — Если мне такую порцию принесли, сколько же к вам сегодня пришло?

— Четыре полных мешочка, — рассмеялся Сергей Иванович, — под завязочку. И все об одном и том же, о земельке. Но появились и новые вопросы: как будем страну защищать, революцию?

— Есть высказывания, предложения? — живо спросил Ленин. — Оставьте мне эти письма в отдельной папке. Как-нибудь найду паузу, перечитаю.

— Спать нужно идти, — строго и заботливо произнес Гусев. — Уже четверть третьего, Владимир Ильич, Глаза, наверное, слипаются?

— А разве в ВРК другой пояс времени? Сколько у вас там? Половина десятого?

Он посмотрел на Гусева. Его желтое лицо в последние дни стало отекать, под глазами проступила темно-густая синева. Ленин знал, с каким трудом Гусеву, работавшему корректором в военной энциклопедии, издаваемой Сытиным, удалось перед самым Октябрем немного поправить здоровье, подорванное туберкулезом.

— Мы с вами, Сергей Иванович, на одном полозу едем, — поднимаясь из-за стола и с удовольствием потягиваясь, произнес Ленин. Он прошелся по комнате, расправил плечи, сделал несколько кругообразных движений руками. — Разве мужик проспит зарю, когда на сев нужно выезжать? Мы с вами на севе. И пахать нужно, и сеять, и новые пласты поднимать.

Ленин вернулся к столу, взял из папки несколько писем и, тихонько раскачиваясь, начал читать их, быстро откладывая одно за другим.

— Очень своевременные мысли, Сергей Иванович. — Он подошел к Гусеву, укладывавшему письма в ровные стопки, и, взяв за оба локтя, усадил его на стул. — Смотрите, Сергей Иванович, что пишет рабочий из Мурома. «Если армии у нас не будет, то живоглоты съедят нас, сожрут со всеми потрохами, с печенками и селезенками. А про армию что-то вы, товарищ Ленин, ничего не сказали. Старую распустить — это одно, а как с новой быть?» Как с новой быть?

— Нужно создавать.

— Армию или милицию? — Ленин, прищурясь, посмотрел на Гусева.

Гусев понял, что Ленин возвращает его к дискуссии, которая сама по себе возникла в партийных организациях. Было много сторонников создания милиционной армии, они прямо ссылались на решение Второго съезда партии.

— Я сторонник создания армии, — уверенно ответил Гусев, — но армии добровольческой. Армии по принуждению у нас быть не может. В нее народ не пойдет. Старая армия уже рухнула, ее нужно доламывать, не затягивая. Иначе может быть авария. Вдруг хлынет поток с фронта и начнется анархия. Солдат без убеждения — фигура страшная. После трехлетнего сидения в окопах он становится люмпеном.

— То, что старую армию мы сломаем, — это предрешено. Из старой армии уже ничего нельзя создать, — озабоченно произнес Ленин. — Это бредовые мечты Верховского, Духонина, что армию можно почистить и оставить в ней только верных «защите отечества». Тогда в армии останутся только генералы да эсеровские комиссары. То, что армия разваливается окончательно, — это непреложный факт. Этому с успехом содействуют наши армейские комитеты. Но создавать армию нужно. Появляются очаги наших российских вандей. В Оренбурге разбойничает казачий полковник Дутов, на Дону Каледин собирает силы. Украинская рада открыла путь всем казачьим полкам на Дон. Тут уже одними отрядами Красной гвардии не обойдешься. Силе противопоставляют силу. У Каледина, наверное, не меньше десяти дивизий. Оренбургских казаков не так много, да и не все казачьи полки идут там за Дутовым. Жаль, что мы распустили казачий полк Томина. Нужно было задержать в Москве. Интересный казак. Это один из тех, кто будет нашим полководцем. Представляете, какой авторитет у этого человека, если целый полк снял с фронта и повел на помощь москвичам в дни Октябрьского восстания?! Не нужно сомневаться, что такие, как Томин, в дутовские отряды не пойдут. Пришло время серьезно обсудить вопрос об армии в ЦК. От милиционной системы нужно отказываться.