Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Закончив фразу, Ленин приподнял руку, как бы призывая большую невидимую аудиторию к вниманию.

Ответ стал поступать. Ленин молча пробегал текст телеграммы, передавал ленту Сталину и Крыленко. Духонин запрашивал о том, получил ли Совет Народных Комиссаров какой-либо ответ на свое обращение к воюющим государствам о мире, как поступят с румынской армией, будет ли перемирие сепаратным, общим или частным.

— Придется разъяснять недоумевающему генералу. — Опираясь руками на аппарат, Ленин продиктовал: — Текст посланной вам телеграммы совершенно точен и ясен, в нем говорится о немедленном начале переговоров о перемирии со всеми воюющими странами, и мы решительно отвергаем право замедлять это государственной важности дело какими бы то ни было предварительными вопросами. Настаиваем на немедленной посылке парламентеров и извещении нас ежечасно о ходе переговоров…

— Что и следовало ожидать, — иронически произнес Ленин, пробежав ответ Ставки. — Только послушайте, Николай Васильевич: «Вопросы мои чисто технического характера, без разрешения которых невозможно ведение переговоров». Эдакий беспомощный юнкеришко, а не главнокомандующий.

Ленин знаком дал понять Тихменеву, что начинает диктовку:

— Вы не можете не понимать, что при переговорах возникает много технических, вернее, детальных вопросов, на которые мы дадим ответ по мере того, как эти вопросы будут возникать или ставиться неприятелем, поэтому еще раз и ультимативно требуем немедленного и безоговорочного начала формальных переговоров о перемирии между всеми воюющими странами. Благоволите дать точный ответ.

— Что остается теперь ответить Духонину, — сказал Сталин, — каждому понятно, что от него требуют не заключать перемирия, а только начать переговоры.

— Он прекрасно понимает все. Он понимает, что его ожидает, если он откажется начать переговоры о перемирии. Но он, очевидно, получил уже соответствующую консультацию от военных миссий.

Ленин посмотрел на аппарат. Снова выходила пустая лента.

— Духонин ищет формулу отказа вести переговоры… Ну, кажется, нашел. «Я могу только понять, — читал Ленин, — что непосредственные переговоры с державами для вас невозможны, тем менее они возможны для меня от вашего имени. Только центральная правительственная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников, чтобы придать этим переговорам нужную авторитетность для достижения результатов. Я считаю также, что в интересах России заключение скорейшего всеобщего мира».

Ленин еще раз перебрал ленту телеграммы и кивнул Тихменеву:

— Отказываетесь ли вы категорически дать нам точный ответ и исполнять нами данное предписание?

Духонин стал отвечать сразу, как только были переданы последние слова вопроса Ленина.

«Точный ответ о причинах невозможности для меня исполнить вашу телеграмму я дал и еще раз повторяю, что необходимый для России мир может быть дан только центральным правительством. Духонин».

Ленин стоял выжидая, пока с телеграммой ознакомятся Крыленко и Сталин.

Лицо его было напряженным, резко проступили скулы.

— Я предлагаю закончить разговор с этим генералом, выжидающим приказа какого-то центрального правительства, — сказал Ленин, — его нужно уволить от исполнения обязанностей главковерха. И назначить на его место… вас, Николай Васильевич. — Он перевел взгляд на Крыленко.

— Это единственно приемлемое решение в создавшихся условиях, — согласился Сталин.

Ленин показал Тихменеву глазами на клавиши аппарата и стал диктовать, отделяя каждое слово:

— Именем правительства Российской республики по поручению Совета Народных Комиссаров мы увольняем вас от занимаемой должности за неисполнение предписания правительства и за поведение, несущее неслыханное бедствие трудящимся массам всех стран и в особенности армиям. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дел, пока не прибудет в Ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко… Подпишите так: Ленин, Сталин, Крыленко.

Владимир Ильич вынул часы и покачал головой.

— Время позднее, половина пятого, но спать не придется. Сейчас поедем на «Новую Голландию» [2] Радиостанция в Петрограде. . Мы передадим всей армии и флоту приказ о смещении Духонина и назначении Крыленко, через голову офицерского корпуса обратимся с призывом к солдатам, пусть берут дело мира в свои руки, прекращают военные действия, связываются с австро-германскими солдатами. Нужно немедленно разработать план нейтрализации Духонина. Можно ожидать любых эксцессов со стороны этих поклонников войны. Вы должны переехать в Ставку, занять ее. Возглавить войска — это значит в наших условиях получить инициативу для переговоров о мире. План занятия Ставки разработать в ближайшие дни. А завтра выехать на Северный фронт и сообщить немецкому командованию о нашем желании заключить перемирие.

Из Могилева шли недобрые вести. Духонин подтягивал ближе к Ставке надежные части, обратился за поддержкой к донскому атаману Каледину, пригласившему членов правительства Керенского на Дон. Общеармейский комитет, находившийся при Ставке, в котором главенствовали эсеры и меньшевики, рассылал в войска воззвания, обвиняя большевиков в «расколе демократии», зачине гражданской войны. Он не скупился на краски, стремясь доказать, что большевики не способны править страной, руководить армией. Комитет пытался обмануть солдат обещаниями начать мирные переговоры.

Из Могилевского Совета депутатов по указке Комитета в Совнарком шли телеграммы с просьбой об отстранении Духонина от должности, но «без насилия», и в то же время о «непризнании» Крыленко главковерхом. Бывший Верховный комиссар армии, ставленник Керенского, эсер Станкевич настаивал, чтобы Крыленко в Ставку приехал один, без воинских частей.

— Дальше откладывать занятие Ставки нельзя, — сказал Ленин после телеграммы Станкевича на совещании военных работников в Главном штабе. — Крыленко должен немедленно направиться в Могилев.

— Мы готовы выехать, — доложил Крыленко. — Уже сформировали отряд матросов, готов бронепоезд.

— Вы полагаете, что Духонин вышлет вам навстречу фанфаристов и торжественно передаст свои полномочия? Сколько матросов и красногвардейцев выедут с вами? — Ленин взял поданный ему Крыленко список. — Всего-навсего четыреста человек?! У Духонина в Могилеве одних офицеров больше, при этом они лучше вооружены, чем наши солдаты и матросы. Они, несомненно, окажут сопротивление. Необходимо не только занять все учреждения Ставки, но и нейтрализовать все части, которые Духонин успел подтянуть к Могилеву. Ставку следует взять в тиски. Немедленно направьте товарища Тер-Арутюнянца в штаб Юго-Западного фронта. Командование его не поддерживает Духонина. С Юго-Западного фронта срочно двиньте несколько эшелонов к Могилеву. Как только они начнут продвигаться, вы, товарищ Крыленко, выедете из Петрограда. По пути поднимете несколько полков, погрузите в эшелоны и тоже двинете к Могилеву. Все время держите связь с нами, с товарищем Тер-Арутюнянцем. Части с Юго-Западного и с Северного фронтов должны вступить в Могилев одновременно. Перед поездкой нелегально пошлите агитаторов в части Могилевского гарнизона, пусть расскажут о всех мероприятиях Советской власти, о наших декретах, о том, как свергли Керенского. Есть другие планы, дополнения к этому?