Юрий Сальников - Нет примирения!

Да, он сумел бы поговорить с Дашей! И, конечно, внушил бы ей все как следует. А что Александр?.. Что он может?

Вот придумать бы для бригады что-нибудь большое, подходящее для сильных плеч…

— Чем это ты увлекся? — спросила Надя, увидев после ужина в руках у мужа тоненькую книжицу, и, взглянув на раскрытую страницу, воскликнула: — Ого! Технический бюллетень?

— Да, вот взял… Статья тут есть. Принцип взаимодействия сложных узлов автомата. В кинетических схемах хочу разобраться.

— Но ты же не монтируешь весь станок…

— А если буду?

— Но ваша бригада…

— Наша бригада должна уметь все делать! — перебил Александр. — А то черт его знает! Полмесяца прохлаждаемся, а в последние дни штурмуем…

Надя улыбнулась:

— Ну, во-первых, черт тут ни при чем… Да и вы тоже. Штурмовщина не от вас зависит.

— А от кого? От кого? — Александр потряс книжкой. — Да разве мы должны думать только об одной своей бригаде?

Он помолчал и добавил:

— Или даже только о своем цехе?

…Утром, стараясь никого не потревожить, Александр раскрыл окно, чтобы проделать зарядку. Но зашевелилась и начала одеваться Надя.

Даша мирно спала, отвернувшись по обыкновению к стенке, натянув по самые плечи розовое одеяло.

Александр не слышал, когда она пришла ночью, а сейчас ему надо было уходить.

Может, разбудить?

Но что успеешь сказать за считанные минуты до ухода?

Лучше уж отложить. Он только спросил Надю:

— Когда вернулась?

— В первом.

— Одна была?

— Опять с ним.

— А что сказала?

— Неразговорчивая…

Александр посмотрел на сестру. На подушке перепутанно чернели коротко подстриженные волосы. «Длинный волос — короткий ум» — глупая стародавняя пословица… А вот у Дарьи и волос короткий. Александр усмехнулся и сразу нахмурился: он поймал себя на том, что подумал о сестре недобро…

В этот вечер удалось, наконец, сходить на берег реки.

Пароходы, баржи, катера, постройки на берегу — все было залито щедрым солнцем. Ослеплял широкий речной простор. Свежим ветром надувался парус пролетающей мимо яхты и подол платья у Нади, то и дело хватающей за руку Димку, который безбоязненно прямо в трусиках и сандалиях лез в воду за игривой волной.

Веселые блики шевелились на кожухе мотора и на голубых бортах недавно покрашенной лодки, словно старались еще раз ее тщательно отшабрить, вылизать и промыть.

Гулкая, отзывчивая река, как всегда, полнилась множеством голосов и звуков — ребячьими выкриками, женским смехом.

Близко раздалось протяжное:

— Гошка-а-а, плыви наза-ад!

Со стороны города, навалившегося на берег тесными рядами высоких зданий, донесся трамвайный звонок. В плавучем ресторанчике около пассажирской пристани заиграла музыка.

Многолюдно, суетливо и празднично у причалов лодочной станции даже в самый будничный летний вечер.

— Скоро у тебя, Саша? — теребила Надя. — Или и сегодня не заработает?

— Не торопи. Все равно еще нет ребят.

— А вон они!

Наверху за парапетом набережной появились Сергей и Лена — оба принаряженные: он в белой рубашке, она в белой кофточке.

Держась за руки, они сбежали вниз по лестнице.

— Он ненормальный! — сразу шутливо объявила Лена. — Хотел затащить меня сейчас в музей. «Ты, — говорит, — никогда не видела настоящего мамонта».

Надя засмеялась:

— А тебе сейчас нужен именно мамонт!

Сергей ответил:

— Это все Академик. Он заявил, что в век атома и спутников не следует забывать палицу первобытного человека. Увлекся своей археологией…

— Кстати, и сейчас опаздывает! — сказала Лена.

Надя махнула рукой:

— Все равно никуда не поедем. Еще не готово.

— Зачем опережать события? — отозвался Александр и кивнул Сергею. — А ну, крутанем!

Они рванули за рукоятку, и мотор затарахтел, затрясся, но обволокся синим дымком и, словно задохнувшись в нем, заглох. Александр еще раз повернул рукоятку, а Сергей подергал за рычажок бензонасоса, и мотор заработал ритмичнее, ровнее, как будто решил, что сопротивляться ребятам бесполезно.

Надя подтащила Диму и поставила его, не выпуская из рук, на борт лодки. Он притих, с любопытством рассматривая диковинную штуку, которая страшно рычала и сотрясалась, прибитая к лодке да еще опутанная проволокой.

— Поедем? — спросила Лена.

— А ну, помогай! — Александр выскочил на песок и приналег на борта.

Его примеру последовал Сергей. Дружными усилиями столкнули лодку на воду, она закачалась, разводя от себя встречные волнам маленькие валы.

— Садись! — скомандовал Александр, надевая пиджак.

И в этот момент увидел Дашу. И Григория.

Они плыли в лодке, взятой напрокат у водной станции.

Григорий греб. Даша сидела на корме, с тальниковой веткой в руках.

— Привет моторникам! — поднял над головой руку Григорий, оставив одно весло в воде.

Александр молчал, помогая Лене усаживаться.

Лодка с Дарьей скользила мимо.

Александр взял у Нади Диму.

Может, нужно было ответить на приветствие Григория тоже в шутливом тоне? Или перекинуться с сестрой парой пустеньких, поощряющих ее поведение фраз? И пригласить их в свою компанию?

Или, может, затеять очередной серьезный разговор — неуместное, не ко времени объяснение?

Что нужно было сделать сейчас?

Подгоняемая легкими ударами весел, лодка Григория была уже далеко… Надя усаживала на коленях сына, Лена устраивалась сзади, Сергей склонился над мотором. Внезапно мотор опять забарахлил.

— Что ты наколдовал там? — крикнул Александр.

— Да он сам, — ответил Сергей.

— Сам! — проворчал Александр и, пробравшись на середину лодки, прислушался. Перебои не прекращались.

— Еще не легче!

Он стал снимать пиджак.

Надя сказала:

— Не нужно, Саша. Потом наладите. Пойдемте сейчас все к нам. У меня к чаю есть клубничное варенье. А то Димка уже устал…

Александр подумал и выключил мотор, со скрежетом надвинув на него железный кожух-футляр:

— Ладно, пошли!

…Чай пили на веранде.

Настроение было плохое, говорили о том, о сем и ни разу не вспомнили о Даше. Александр чувствовал, что все нарочно старались о ней молчать.

Надя и Лена попробовали «покрутить» пластинки, но зашла Авдотья Мироновна и ледяным тоном объявила, что они с Иваном Терентьевичем встают рано. Александр едва не сцепился с хозяйкой слово за слово, даже сказал:

— Послушайте, вы…

Но, увидев перед собой ее красную физиономию, замолчал. С наглым выражением смотрела на него Авдотья Мироновна, вероятно предвкушая, как хлестко ответит сейчас невоспитанному квартиранту на любой его выпад! И столько было в ее лице и во всей фигуре с гордо выпяченной грудью готовности к решительному бою, что Александру стало смешно. Смешно и досадно за себя. Ну, нашел, с кем скрещивать рапиры!