Антти Тимонен - В заливе ветров

— Вон они, плывут!

С верховьев реки действительно плыли первые бревна. При приближении к порогу скорость их возрастала. Койвунен поднялся с камня, на котором сидел, покуривая.

— Да, плывут.

Добравшись до порога, бревна исчезли в его стремнине и вновь появились на поверхности лишь под скалой. Теперь они шли во всю ширину реки.

— Счастливого пути! — воскликнул Никулин и помахал рукой мчавшимся в потоке бревнам. Койвунен поддакнул:

— Да, долгий путь у них впереди.

Одно бревно ударилось о камень, задержавший недавно льды. Бревно встало поперек и остановилось. Койвунен оттолкнул его от камня, но не отпустил, а вытянул один конец бревна на берег так, что оно прикрыло камень, доставивший столько неприятностей.

— Что ты делаешь? — удивился Никулин.

— Коссу [1] Косса — сооружение из бревен, сложенных возле препятствий, чтобы плывущее бревно скользило по ним, не задерживаясь. , — ответил Койвунен. — Дай-ка еще бревен.

Никулин начал багром вытаскивать их из воды. Койвунен сложил друг на друга полдесятка бревен. Одна толстая сосна ударилась о коссу, но тут же соскользнула и, не останавливаясь, поплыла дальше.

— Вот видишь, как получается, — проговорил Койвунен. — Мы оставили сосну с носом — она камень-то и не нашла.

Никулину захотелось повторить давешние слова Койвунена: «Как в жизни!», но он промолчал. Постепенно рождалось все большее уважение к этому молчаливому человеку.

— А ты давно на сплаве? — спросил он.

Старик тянул дым из своей трубки и словно высчитывал:

— Да нет, не очень-то давно… Примерно, тридцать пять лет, — ответил он наконец.

— О-ох! — вырвалось у Николая. — А я совсем новичок.

— Это ничего! — успокаивал Койвунен. — Сегодня и я новичок. В наше время скатывали иначе. На каждом штабеле стояло по два человека. Семь потов прольешь, бревна по одному перекатываешь и так и этак, пока оно упадет в воду. А тут десяток, а то и больше, одним разом и — бух в воду! Вот что значат машины!

Редко кто слышал от этого неразговорчивого финна такую длинную речь. Но вот он умолк, задумчиво поглядывая на плывущие бревна, потом спохватился и уже по-деловому сказал:

— Я пойду посмотрю на плотину, это тут недалеко. Там один Пекшуев. Может быть, ему помочь нужно. А ты тут смотри. Главное — не давай бревнам останавливаться. Река не любит, чтобы на ней останавливались.

Никулин остался один. «Где-то сейчас Анни?» — подумал он снова. И сейчас же волна воспоминаний подхватила его и увлекла так далеко, что он перестал видеть реку.

Конечно, это Анни настояла на том, чтобы доклад о строительстве новых гидростанций комсомольцы поручили Николаю. Теперь-то он понимал, почему так сделала Анни. Никогда он не засиживался за книгами, если и читал, то только по технике, тут уж иначе нельзя! Если ты чего-нибудь не понимаешь или не знаешь, каждый может сказать: какой же ты мастер! Но гидростанции! Николай растерялся: «Какой из меня докладчик!» — сказал он Анни, когда ребята разошлись и они остались одни.

— А я-то считала тебя смельчаком! — посмеялась тогда над ним Анни. И примирительно предложила: — Начнем готовить вместе!

Анни принесла из библиотеки книги, брошюры, подшивки газет.

— Давай будем сперва читать вслух. А потом составим план доклада.

…Какая упрямая прядь волос была в тот вечер у Анни! Читая, она все время откидывала ее назад, прятала за ухо, а прядь снова лезла на лоб, закрывая глаза.

— Дай я буду держать твои волосы, — пошутил Николай.

— Не мешай! Записывай! — коротко ответила Анни, но Николаю показалось, что она вовсе не сердится.

Он осмелел, пододвинулся к девушке и стал руками придерживать эту прядь. Анни отбросила его руку, а когда он снова положил ладонь на ее голову, как будто и не заметила этого.

Анни читала какую-то статью, но Николай ничего не слышал, ему хотелось одного: чтобы эта статья была бесконечной. Ведь когда Анни прочтет ее до конца, она встанет и скажет: «На сегодня хватит».

Однако этого не случилось. Прочитав статью, Анни долго сидела задумчивая, потом сказала:

— Давай будем мечтать!

— О чем? — Николай не понял.

— Мечтают всегда о хорошем, только о хорошем, — ответила девушка.

Однако мечтать они так и не стали. Анни стала рассказывать, как она училась в Петрозаводске в техникуме и жила у тети, о своих подругах, о том, что они любили пускать по классу бумажных голубей.

— Мы были озорные! — не то с сожалением, не то с гордостью сказала она.

Такие вечера стали частыми. Николай читал с Анни о крупных гидростанциях, делал выписки, вместе они составляли и план. Услышав как-то от Воронова, что с Туулилахтинского сплавного рейда будут отправлять древесину в Каховку, он поспешил к Анни:

— Знаешь, что я хочу включить в доклад? Мы, туулилахтинские сплавщики, тоже строители Каховки. Ведь это здорово!

Никулин перешел с коссы на камень и стал следить оттуда за ходом древесины. Мелькнула мысль: хорошо бы на этом пороге построить из камней и цемента такую запруду, какая только что образовалась из льда. Вода поднялась бы еще выше, и ее можно бы направить в турбины. На реке много порогов. Вот бы поставить на них гидростанции! Он, пожалуй, скажет об этом в докладе.

Вдруг Николай услышал шаги за спиной. Он быстро обернулся. Из лесу вышла девушка в синем лыжном костюме, с кожаной полевой сумкой в руке.

— Анни?

Девушка остановилась и почему-то прижала руки к груди.

— Николай, как ты сюда попал?

— Я? Я в бригаде Потапова. Сплоточную машину нам еще не вернули, — говорил он быстро, словно оправдываясь. — Где ты была? Хоть бы позвонила!

— Куда же мне было звонить? Я ведь не знала, что ты здесь…

— А где же сплавщику быть, как не на сплаве! — не без бахвальства произнес он. — Вот помогаю бревнам пройти! Тут очень трудный участок. — Потом растерянно признался: — Я поехал на сплав еще и потому, что знал, ты где-то здесь…

Анни усмехнулась:

— Где же ты собирался найти меня? Вчера я была на озере, сегодня на реке Пуорустаёки, вечером пойду на Большую заводь вместе с Кирьяненом.

— Побудь здесь хоть завтрашний день! — попросил Николай.

Анни присела на камень рядом с ним. Николай взял ее маленькие загорелые руки в свои. Он словно боялся, что Анни убежит от него, и торопливо заговорил:

— Все-таки я нашел тебя! А если бы я торчал в поселке, когда бы мы еще встретились? Мать у меня догадливая: когда я собирался сюда, она вдруг сказала: «Зачем ты пойдешь? Жди здесь, она сама придет!» То есть ты. Как она догадалась?

— А ты что?

— Я ей про сплав и всякое такое.

— Матери надо всегда говорить правду, — задумчиво сказала Анни. Потом, улыбнувшись, добавила: — И надо слушаться!

— Ну уж нет! Она говорит: жди. Я ждал. Просыпаюсь утром, первым делом смотрю, топится ли у вас печь. И как вижу густой дым, думаю: может, приехала, может, это тебе завтрак готовят? Бегу в клуб, — может, там знают? Смотрю, не выходишь ли ты из дома. А тебя все нет и нет!