Альберт Лиханов - Встречи

— Главного — ко мне!

Он не любил больших совещаний, предпочитая все серьезные вопросы решать на месте. Однако сейчас подумал немного и заключил:

— В одиннадцать — начальников цехов и отделов… Хотя нет, начальников отделов не надо.

Секретарша молча кивнула и повернулась к выходу.

Дмитрий Николаевич побарабанил пальцами по столу, обдумывая разговор с главным инженером. Впрочем, в нем он не сомневался. Вот позднее, когда придут начальники цехов, драчки не миновать. Грузный, словно самовар, начальник сборочного Сафин обязательно начнет кивать на молодого, юркого начальника деревообрабатывающего Трушкова. Тот, конечно, тоже за словом в карман не полезет. Молодой, неуживчивый, но хватка есть. С него спросить можно — юлить не станет. С Сафиным потруднее — тот и о прошлых заслугах не прочь вспомнить, но если почувствует, что дело серьезное, в лепешку расшибется. Вот Бубнов — молодой, а холодноват. Лишку на себя не возьмет, однако аккуратен, любит в срок укладываться.

— Можно?

Директор поднял глаза и поморщился, увидев Симу Свистакову из отделочного цеха. Приятного эта встреча не предвещала: опять какая-нибудь жалоба. Но по какому поводу? С мужем ее он, помнится, еще на прошлой неделе говорил… Однако, взглянув на красное, распухшее от слез лицо Симы, на руки, нервно теребящие узел платка, смягчился и пригласил доброжелательно:

— Садись, Сима. Выкладывай, с чем пришла?

— Ушел ведь Гришка-то от меня, пятую ночь дома нет, говорят, у Надьки-поварихи живет.

— Так, — кивнул Дмитрий Николаевич. — Подействовало…

Сима всхлипнула от безутешного горя и запричитала:

— Вы уж поговорите, Дмитрий Николаевич, с ним: чего он, не думает домой возвращаться?

— Как возвращаться? Да ты же у меня на прошлой неделе была, на этом самом стуле сидела, говорила, что житья с ним никакого нету. Говорила?

— Говорила.

Сима еще сильнее всхлипнула и разрыдалась.

— Воды, вот, выпей.

Ее зубы мелко стучали о край стакана.

— Так как же я без него-то буду? Одна-то? С ребенком-то?

— Ладно, успокойся, успокойся. Поговорю еще раз. Ничего не обещаю, но поговорю.

Сима ушла, а раздражение осталось, вдобавок вернулось еще и сомнение: не круто ли он начал заворачивать дело? Поймут ли? А где недоверие, там и сопротивление — подсознательное, глухое. Значит, работа пойдет вкривь да вкось. Рабочий оценивает точнее, изнутри, по нему, как по барометру, можно определять действительную полезность перемен.

— Вызывали? — осведомился главный инженер по привычке, нисколько не сомневаясь, что Шубин вызывал.

Он знал директора с первого дня появления его на фабрике.

Шубин, тоже привыкнув к ничего не значащему вопросу, не обратил на него внимания. Он взглянул в лицо главному и, уловив необычно тревожное выражение, понял: ждет со дня на день вести об объединении, волнуется. «Если удержусь, поставлю его директором филиала — молодой, перспективный», — подумал Шубин. Он приметил Женю Иванова, еще когда тот работал на шипорезном станке в деревообрабатывающем цехе, с завидным упорством занимался в вечернем институте, и стал постепенно выдвигать его.

Хладнокровно, не выдававшим никаких чувств голосом Шубин объявил главному инженеру о давно вынашиваемом плане.

Главный согласился, краснея при этом до корней волос.

— Сколько у нас времени, Дмитрий Николаевич? — не выдержал он официального тона.

— Не больше месяца, Женя, не больше…

Дома Шубин хотел показаться веселым и беззаботным, но жена, выслушав два не очень удачных каламбура, покачала головой.

— Выкладывай.

Шубин уступал понемногу, повествуя сначала о Симе Свистаковой, о ее муже, об их неприглядной семейной истории, о своем неумелом посредничестве, и, незаметно для себя, рассказал о готовящемся объединении. А когда рассказал, — спохватился, но было уже поздно. Да и на душе от все понимающего взгляда жены, от едва уловимой ее улыбки стало легче, и фабрика со всеми заботами начала удаляться, как кинофильм, просмотренный несколько часов назад. Обычные домашние желания пробудились в Шубине: захотелось плюхнуться в кресло и почитать что-нибудь интересное, и он сразу вспомнил, что не дочитал вчера очень любопытную и толковую брошюру о научной организации труда.

Ужинали молча. Слушая, как приглушенно звякают ложки о дно тарелки, как булькает кипяток в чайнике на плите, Шубин вдруг пожалел, что у них нет детей. Окинув мимолетным взглядом образцовую кухню, отметил про себя: в доме не хватает чуточку беспорядка.

— Что, невкусно? — спросила озабоченно жена, заметив мимолетное раздражение на его лице.

— Нет, так, отвлекся. Прости, пожалуйста.

— Ты бы поберег себя, Дима, — сказала она, возвращая его к прежним мыслям.

— Нет, хочется мне еще и в объединении поработать.

— Да ты уж как к одному привяжешься… Не старики мы еще, не поставят директором — на другое место переедем, не всех же пока объединили. На новом месте и душа обновляется.

— Понимаешь, не представляю, как это — начнется новый день на фабрике, а меня там не будет и не узнаю я, чем живут люди, с которыми поработано ого, сколько! Да потом, только нам с тобой и начинать!

Дмитрий Николаевич насмешливо покосился на сервант, где у Гали две полки были заставлены лекарствами. В последнее время она жаловалась на сердце и частенько совала под язык валидол. Однако слова ее успокаивали Дмитрия Николаевича. Он вспомнил совещание с начальниками цехов, вспомнил осторожный, сдержанный кивок Сафина, недоуменный взгляд Бубнова, и желание перевести сборку на поток окрепло окончательно. То легкое сопротивление, которое он встретил, убеждало его в собственной правоте. Просто люди немного подзастоялись, привыкли к стереотипным требованиям. Это должно пройти с первыми шагами, важно подтолкнуть.

— Еще поработаем, — сказал Шубин вслух и начал расхаживать по комнате, все более и более углубляясь в детали предстоящих изменений.

Полторы недели прошли стремительно. Шубин требовал с начальников цехов сурово, словно генерал перед наступлением. Он следил за ритмом работы на каждом участке. Переходил из цеха в цех, останавливал мастеров, выслушивал, давал советы, «снимал стружку» с нерасторопных. Никто с ним не пытался спорить. И это радовало Шубина. Радовало, что у людей есть желание работать с ним, что он не ошибся в своих надеждах. Деревообрабатывающий цех взял хороший разбег. И хотя во второй смене не хватало станочников, график выдерживался неукоснительно. Трушков метался между станками и, словно контролер ОТК, проверял размеры корпусов баянов и гармоний.

— Не тем занимаешься, — сказал Шубин, выслушав в визге пил и фрез его отчет. — Суеты много…