Мирмухсин Мирсаидов - Молнии в ночи [Авторский сборник]

Путешествия обогатили Абдувахаба Шаши жизненным опытом, мудростью, знаниями. Он был прекрасно осведомлен о том, что происходит в мире, и всем, что было известно ему самому, охотно делился с гончаром и шорником. Особенно жадно внимал его рассказам Мирхайдар. Каждый такой рассказ был для него откровением. Он, например, впервые узнал о коварных замыслах английских империалистов, стремившихся проникнуть в Азию.

Между генерал-губернатором Индии англичанином Оклэндом, индийским раджой Ранжит Сингхом из Лахора и бежавшим из Афганистана шахом Шуджа было заключено «трехстороннее соглашение», с ближайшей конкретной целью — помочь Шудже снова занять афганский трон. Ему должны были оказать поддержку отряды Сингха — от Ост-Индской компании. В дальнейшем англичане намеревались использовать Афганистан как плацдарм для наступления на Среднюю Азию — сначала на Хивинское ханство. В их планы входило также привлечь на свою сторону правителя Келата, входившего в Бухарский эмират, Мехрабхана: через Келат английским войскам было бы удобней всего продвигаться в Среднюю Азию.

Развязав войну в Афганистане, англичане за короткое время заняли города Кандагар, Газну и Кабул. Шах Афганистана Достмухаммад бежал.

Спустя несколько месяцев в Пешаваре англичане заключили с Достмухаммадом мирный договор, обязались уважать территориальную неприкосновенность Афганистана, а взамен афганский шах поклялся быть другом их друзей и врагом их врагов.

Однако, соглашение между Англией и Афганистаном, подтвержденное позднее специальной конвенцией, разрешавшей англичанам свободный доступ в отдельные афганские районы, было не орудием мира, а копьем, направленным против России и других стран. Так, связав афганцам руки, англичане смогли бросить военную силу на подавление народного восстания в Индии.

Поощряемый англичанами, Достмухаммад совершал грабительские набеги на Гиндукуш, где существовали раздробленные узбекские ханства — маленькие феодальные вотчины. Англия снабжала афганского шаха деньгами и оружием, лелея далеко идущие планы: с помощью афганцев, враждовавших с узбекскими ханами, захватить узбекские и таджикские земли на левом берегу Амударьи и отсюда напасть на владения бухарского эмира.

Во исполнение этого плана, многочисленное войско под командованием афганского военачальника Мухаммадхана перевалило через Гиндукуш, разбило узбеков под Сайханом и овладело Балхом — главным городом одного из узбекских ханств. Укрепив свои позиции в Балхе, Мухаммадхан ринулся на Аксу — после ожесточенных боев кишлак пал.

А узбекские ханства в это трудное для них время терзала междоусобица. С наступлением афганцев она не затихла, а, наоборот, усилилась. Ханы готовы были перегрызть друг другу горло. Это было только на руку англичанам. В 1863 году, переправившись через Амударью, они захватили Бадахшанскую землю, а потом и город Майману.

Россия настороженно следила за действиями англичан. И, стремясь опередить их, прилагала немалые усилия — чтобы взять под свою руку южно-казахские и среднеазиатские земли. Часть русских войск окружила Ак-мечеть. Русские отряды вели также наступление на Ташкент — от Пушкака и Кушнака. [15] Города на нынешней территории Казахстана и Киргизии.

Обо всем этом Абдувахаб Шаши читал или слышал. Его страшили грабительские замыслы английских захватчиков. Хотелось во весь голос кричать о приближающейся опасности — дабы весь народ узнал, понял, что ему грозит!.. Даже сейчас, попав в зиндан и не надеясь выйти живым из этой гнилой ямы, Шаши не сложил оружия.

— Ей-богу, друзья мои, — говорил он с легкой усмешкой, — не будь здесь вас, я бы, наверно, беседовал на волнующую меня тему сам с собой, внушал бы свои мысли этим вот стенам. Недаром же говорится, что у стен есть уши. Возможно, стены были бы повнимательней к моим словам, чем наши правители. Но, слава богу, у меня нашлись благодарные слушатели! И вот что я вам скажу: я счастлив, потому что познал истину. И я не вправе скрывать ее от народа. Скрою — так завтра тайное все равно станет явным: солнца от людей не спрячешь! А истина, друзья мои, в том, что нам надо немедленно прекратить междоусобицу, установить добрососедские отношения с Россией или присоединиться к ней!.. А еще необходимо вывести народ из пустыни невежества на дорогу культуры. И ради этого опять-таки следует обратиться к помощи и опыту России, чаще посещать ее, перенимать у нее все лучшее.

Старик шорник уже спал, вытянувшись на своем тряпье, как покойник: он все чаще засыпал среди разговора. Мирхайдар же весь обратился в слух. Видно, оценив его внимание, Абдувахаб порылся под подушкой, вытащил оттуда книгу.

— Я ухитрился пронести ее, завернув в одеяло. Пронес и тетрадь — вот только чернил нет. Раздобыть бы чернила — я бы тогда начал писать мемуары, — он раскрыл книгу. — Это сочинение моего ученого коллеги, почтенного Мушрифа-мавлоно из Коканда, оно называется «Ансабул салотан» — «Жизнеописание султанов», а повествуется в нем о драках между нашими правителями. Алчность, сластолюбие, жадность толкают их на раздоры. А англичане меж тем не дремлют. Ханы и не заметят, как Англия проглотит их — со всеми их богатствами. Не почитать ли нам что-нибудь из этой назидательной книжки?

— Прочтите, мулла-ака, с удовольствием послушаю! — готовно и признательно откликнулся Мирхайдар.

И с тех пор, в течение целой недели, Абдувахаб Шаши читал своим соседям книгу Мушрифа-мавлоно — историю кровавой резни, склок, междоусобиц в Кокандском ханстве. Порой он останавливался на самом интересном месте, объявлял, что продолжит чтение на следующий день, и начинал рассказывать о тайных интригах, разгуле, скандалах и зависти, царящих в Урде. Больше всего его возмущала эта постоянная вражда между узбекскими правителями. Очень тревожили колонизаторские планы англичан. С наибольшим же дружелюбием и восхищением он говорил о России.

В последние дни ему все чаще приходилось прерывать чтение, чтобы дать покой старому шорнику, которому становилось все хуже и хуже. Он потерял аппетит, без конца пил воду, впадал в беспамятство, иногда целыми днями лежал, не шевелясь. Абдувахаб и Мирхайдар, взявшись за концы развернутых бельбохов, веяли ими над больным стариком, разгоняя спертый воздух, — но бедняге, видно, ничего уже не могло помочь: зиндан сделал свое дело.

Как мы знаем, все попытки вызволить Мирхайдара из неволи потерпели неудачу. Прошения о помиловании, поданные земляками гончара сначала верховному казию Хаким-ходже, а затем самому Алимкулибеку, были оставлены без внимания. Помиловать «преступника» мог только его величество кокандский хан. Возмущенную толпу, собравшуюся у ворот зиндана, рассеяли сарбазы, вооруженные саблями.