Анатолий Чмыхало - Половодье. Книга вторая

— Ползут!

Роман рывком приподнял голову и увидел среди песчаных холмиков, саженях в шестидесяти от себя, подползающих казаков. Они походили на больших черных червяков, извивающихся на песке. Хорошо были различимы тонкие полоски штыков и кокарды. Эх, из пулемета бы ударить! Да нет у Романовой команды пулемета. В батальоне, наверное, есть, но с патронами туго. По этой причине стрелять из винтовок и карабинов разрешалось лишь тем, кто бил без промаха.

Приведенный Силантием батальон рассыпался по окопам. Чаще застучали одиночные выстрелы. От цепи белых то здесь, то там отставали солдаты. Одни пластом лежали на земле. Другие возвращались или ползли вдоль окопов. Ни дать, ни взять — слепые щенята.

— Вот-вот поднимутся казаки. Надо контратаковать их, — предложил Роман.

Силантий одобрительно кивнул. И по окопам сурово прокатилась команда:

— Приготовиться к контратаке!

Партизаны замерли от напряжения. Вытянулись и лихорадочно запылали их пасмурные лица. А черные черви все ползли и ползли. До них уже рукой подать. Но вот вражеская цепь поднялась и, ощетинившись штыками, бросилась на штурм окопов.

— Вперед! Бей гадов! — Роман прыжком выскочил на песчаный бруствер. С крепко зажатым наганом в руке, не оглядываясь, устремился на врага. Секунду замешкался, выстрелил. Побежал снова, гонимый непреодолимым чувством ненависти. Вперед, скорее вперед! А его уже настигали разведчики и мотинцы. Роман ощущал за своей спиной их тяжелое дыхание.

Две лавины столкнулись, ударились, перемешались в клубах пыли. Скрежетало железо, хлопали выстрелы. Слышались вскрики и стоны. Некоторое время нельзя было понять, кто кого одолевает. Затем казаки сбились в кучу, дрогнули и, утопая ногами в песке, кинулись наутек. По ним стреляли, их догоняли, били прикладами, кололи штыками. Бешеная злоба все сокрушала, все сметала на своем пути. Казалось, не было силы, способной усмирить ее…

Отходя в свои окопы, партизаны подбирали винтовки, опоражнивали подсумки убитых. Последним пришел с поля боя Фрол Гаврин. Он принес на руках мертвого брата. Вражеская пуля угодила Акиму в самое сердце. На белой рубашке, как спелые гроздья калины, рдела свежая кровь.

— Браток!.. Браток!.. — рыдая, звал Фрол и тряс, тряс Акима, словно хотел разбудить. Черные тени метались по вдруг заострившемуся Фролову лицу.

Возбужденный атакой, Роман долго не мог успокоиться. У него плясали пальцы, когда скручивал цигарку. Передергивались губы, словно по ним били больно-больно. А в ушах еще оглушающе гудела рукопашная.

Прибежал Королев. Он в шапке-ушанке, в дубленом полушубке. Теперь в нем трудно было узнать вялого, равнодушного подпоручика, которого допрашивал Мефодьев. В каждом его движении, в каждом взгляде чувствовалась собранность.

— Противник не случайно вас атакует, — отдышавшись, сказал Королев Роману. — Со станции на Усть-Галчиху идет еще один отряд белых. Мне только что донесли. Вот и хотят они соединиться, расчистить путь тому отряду. Забирайте свою команду и прикройте Усть-Галчиху. И держитесь, пока не подойдет к нам помощь.

— Хорошо, — уже овладев собой, спокойно ответил Роман и передал по цепи:

— Разведчикам отходить к коням!

Усть-Галчиха была в восьми верстах отсюда. Она привольно раскинулась в бору на большой елани. С одной стороны к селу подходил сосняк, с другой — в камышах лежало озеро. Роман бывал в Усть-Галчихе. И сейчас прикидывал, где лучше встретить белых. Конечно, на противоположном от села берегу озера. Там есть бугор, на котором можно окопаться.

До вечерних сумерек Роман с командой был на месте. Передав коней коноводам, разведчики принялись окапываться. Чтобы работа подвигалась быстрее, прихватили в селе еще несколько лопат. Здесь почва была песчаная, и они рыли траншеи полного профиля.

Роман подсчитал патроны: двести штук. Не много, если учесть, что не было ни единой бомбы.

— Подпустим беляков поближе и тогда уж станем стрелять, — предупредил Роман.

Солнце еще не закатилось, а в бору потемнело. От озера, скованного у берегов льдом, потянуло холодом. Зябли руки. Бойцы дыханием грели их и продолжали копать.

Вдали снова грозно заухало. Прислушались. Это под Галчихой. Видно, не терпится белякам, опять штурмуют позицию, которую держал теперь батальон Силантия. Неужели казаки опрокинут мотинцев!

Наблюдатель с высокой сосны крикнул Роману:

— Показались, товарищ командир! Цепью! — И, сшибая сучья, поспешно спустился.

— По местам! — скомандовал Роман, напряженно вглядываясь в синеву.

Белые шли в полный рост, винтовки наперевес. Печатали шаг, как на учениях. Тускло поблескивали штыки, много штыков. Отряд белых был в несколько раз больше команды разведчиков. Враг знал, что именно на этом бугре его встретят. Наверное, высмотрели партизан неприятельские дозоры.

Когда цепь приблизилась, на левом фланге у окопов гаркнула кавалерия. Она выскочила, словно из-под земли, и лавиной неслась на бугор. Разведчики открыли по ней стрельбу, затем ударили по цепи. И Роман приказал отходить по берегу озера к коням. Отстреливаясь из-за сосен, бежали партизаны.

Но и с этой стороны шли казаки. Меж кустов мелькали красные околыши фуражек. И вдруг в упор ударил пулемет. Пули дождем рассыпались по веткам, запели над водой. И, ломая прибрежный лед, разведчики бросились в камыш.

Роман по горло забрел в озеро, встал, увидев рядом головы Бандуры и Михеева. В полусогнутой, высунувшейся из воды Пантелеевой руке был карабин.

— Там… два патрона… на всякий случай, — постукивая зубами, проговорил Пантелей.

— Сгинем мы… мыслимо ли… — сказал Бандура.

В двух-трех саженях виднелись чьи-то вихры, а дальше шапка и еще шапка. Люди оцепенели.

— Ломайте камышинки… Ежели начнут стрелять, нырять будем… Уйдем… под воду, — негромко произнес Пантелей.

Едва он сказал это, с берега гулко хлестнули по озеру пулеметы. Засвистали и протяжно завыли пули. Роман окунал голову и был под водой, пока хватало воздуха.

Холод обжигал тело, свело руки и ноги. Шумно стучало сердце. Казалось, оно вот-вот не выдержит и разорвется.

Пулеметы смолкли. Роман огляделся. Головы Бандуры над водой не было. Плавала только его папаха, мохнатая, похожая на большую черную кочку.

— Царство… ему небесное, — прошептал Пантелей, отодвигаясь от папахи.

На берегу загорелись костры. Они были разложены вокруг озера. У костров, приплясывая, грелись казаки, возбужденные скорой и легкой победой. До разведчиков доносились насмешливые, злые голоса:

— Выходите обсушиться, краснозадые!

— Скажите теперь, как вам Советская власть ндравится!

— Плавайте, большевички, плавайте! Утра ждите! Мы на лодке к вам в гости приедем.