Юрий Шевченко - Эворон

— Да нет, вроде к сыну.

— Вроде сына не бывает. Так о чем мы? Да, о заводе!

— О каком заводе?

— По моему проекту. Нужен вам поселок на тысячу жителей? Получайте, завод выдаст его в разборе за две недели. На четыреста душ? За пятидневку! Пожалуйста.

— Уже есть такой завод? — заинтересованно спросил Кочетовкин и подвинулся поближе.

— Давно должен быть, — убежденно сказал ученый и босиком побежал к двери, высунулся наружу и крикнул: — Новосибирск не прорывался? Я на месте! Можно пойти еще дальше, — добавил он, усаживаясь к столу. — Заключайте со мной договор, и монтажный отряд устанавливает весь поселок, подчеркиваю — по вашему архитектурному замыслу, с учетом персональных вкусов — за месяц. И все! Сколько месяцев здесь убили на временный поселок?

— Год скоро будет…

— Вот! Умеете считать, когда захотите. Почему же раньше не считали? Думаете, мой завод — фантазия? Увы, целые улицы и села, созданные индустриальными методами, мы покупаем за валютку. Не накладно ли? Я подготовил, не один, конечно, записку в Госстрой.

— Помогло?

— Поможет! И тогда на севере, и здесь — на востоке, будем тратить десять процентов общего труда на создание жилкомплексов. На месте только монтаж, понимаете? Остальное на юге. По такому же принципу, в идеале, можно организовать и промышленное строительство. Но это дело завтрашнее. Нужна, скажу вам по секрету, железная дорога сюда, настоящая. Хватит, в самом деле, медвежьих углов… Вы что курите? Ого! Фабрика Урицкого. Из Европы приехали? Давайте знакомиться.

Блаженно затянувшись, кудлатый ученый размечтался:

— Я вот о чем думаю, Иван вы мой Семенович. Назрела техника в северном исполнении. На «Уралмаше» уже проектируют установку для кустового бурения в условиях вечной мерзлоты. Но это начало, смею уверить. Автомобили, трактора, скрепера северной экипировки — не хотите? Будут! Все здесь будет через десяток лет, вот увидите.

— Я-то вряд ли увижу.

— Ну сын ваш увидит, какая разница? Вездеходы будут на резиновых шарах, чтоб тайгу не калечить.

— Прямо из «Техники — молодежи», — улыбнулся Кочетовкин.

— Именно что. Техника для молодежи, — не совсем расслышал ученый. — Наша с вами техника в музеях уже.

В четыре прибежала Сережина бригада. Повели Ивана Семеновича к Ольге Николаевне — она в четыре руки с Зоей Дмитриевной налепила пельменей, и зреет грандиозный пир. Звали с собой ученого, тот с досадой отказался: Новосибирск, вот-вот дадут Новосибирск!

— Нужен телефон в северном исполнении, — заметил Кочетовкин, покидая комнату.

— А что! — ответил ученый. — Мысль!

На улице, рядом с парнями, Иван Семенович наконец узнал, вспомнил щекочущий ноздри запах — чистый и пресноватый, как у речной воды, запах «хе-бе» и хозяйственного мыла — запах его молодости.

…Больше всех орал Сережа, сладость главная.

Ясноглазая Калерия в сиреневом халате глянула в дверной глазок, смешалась и шепотом сообщила в глубину квартиры:

— Митенька, к тебе!

Сережа застал Соболева сидящим в глубоком болгарском кресле, в кружеве магнитофонных лент.

— Ага, это ты. Предупреждать надо, что зайдешь. Я по-домашнему, извини.

Калерия, оставив на паркете узкие, влажные, уже исчезающие следы своих ступней, притаилась на кухне. Начальник СУ тяжело поднялся, развел локти в стороны, как бы распрямляя сутулую спину. Подумав, вытащил из серванта две рюмки.

— Присаживайся, сейчас мы…

— Я не за этим пришел, Дмитрий Илларионович. Почему перегретая вода у нас сливается в речку? Это же… это же…

Соболев остановился перед пунцовым, возмущенным Сергеем с бутылкой и рюмками. Поискал глазами, куда их поставить, и сунул назад в сервант.

— И ты за этим домой ко мне пришел? — укоризненно проговорил он. — Я делами в конторе занимаюсь.

— Но вы мне не ответили.

— Ты полагаешь, я тебе должен отвечать?

— Дело не только меня касается. Да что там, вся бригада давно хочет поговорить с вами начистоту. Не поймем мы вас, Дмитрий Илларионович, не можем понять.

— А хочется?

— Надо…

— Зачем же? Может, и так проживем, без лишнего взаимного понимания?

— Нам нужно знать, как действовать дальше.

— Уже? В каком же направлении тебе захотелось действовать, милый мой?

— Бросьте со мной говорить, как с мальчишкой!

— А кто ж ты для меня? Сынок сослуживца, Паши моего Неверова…

— Если бы не это!

— То?

— Если бы не ваше прошлое, не фронт, я первый бы подумал, что стройке специально мешают, вредят.

— Изящно сказано. Ты в органах не служил? И на том спасибо. Разговор действительно намечается содержательный… Садись, располагайся. Не хочешь коньяку — чаю налью. Тоже не хочешь? Обижаешь, я ведь к тебе на самом деле по-отечески… Перегретая вода. Ну что ж, можно и о ней. Котлованов для отстойников и водохранилища у нас нет. Не успели — людей мало! А котельную надо было пускать, как же без нее? Стройка бы остановилась. Удовлетворен?

— По форме. Пускать котельную без отстойника нельзя, это одно целое. Делают же на оловорудном поля фильтрации и очистные сооружения. Наш случай — в миниатюре то же. Тут не мне вам объяснять.

— В таком случае объясни другое. Почему мне разрешили все-таки пустить котельную?

— Не знаю. Взаимопонимание встретили, иного объяснения пока не нахожу. Ну и погоня наша за скоростью любой ценой…

— Наша! Вот именно. Наша общая, как в песне поется — твоя и моя. А ты меня одного обвинять явился.

— Мне разобраться хочется, а не обвинять. Выяснить, понимаете ли вы, что вокруг происходит? Если бы только котельная! Зачем вы все новых и новых людей сюда требуете, набор за набором, почему к нам все едут?

— Чудачок, мы же ударная комсомольская стройка. Забыл? Ты сам зачем приехал? Рвутся люди на восток, ничем их не удержишь, это же патриотично, а? Движение наше всенародное, а? Как с этим быть?

— Ловко вы, Дмитрий Илларионович. Но зачем трогать всенародное движение? Заявки на рабочую силу вы составляете. А она здесь уже не нужна. Переизбыток! Если подсчитать с карандашом в руках…

— Вслух, Сереженька, главное, такие вещи не говори. Осудят! И я первый — если на людях…

— Отчего же, скажу. Как раз на людях, на отчетно-выборном комсомольском собрании и скажу.

— Фу ты, как серьезно! На самом отчетно-выборном, да еще на комсомольском? Бедная моя головушка… Чем все-таки приток рабочей силы тебе досадил?

— Строительство в наших районах, Дмитрий Илларионович, обходится в два-три раза дороже, чем в освоенных. Вы это знаете. Чтобы обеспечить всем необходимым рабочего и его семью, у нас тут надо потратить на несколько тысяч рублей больше, чем на юге…

— Запасся даже цифрами? Был у меня один такой новосибирец недавно.