Габиден Мустафин - Избранное. Романы

— Сегодня подадим на поверхность воду из шахты «Герберт». Пустим ее на производственные нужды. А из колодцев будем брать воду только для питья. Но это не решает задачи водоснабжения. Как быть? В двух километрах отсюда находится большой родник Май-Кудук, а в тридцати пяти километрах — река Нура. Во что бы то ни стало надо подвести их воды в Караганду. Мы не можем сказать точно, когда железная дорога доставит нам водопроводные трубы. Но канавы для прокладки труб нужно готовить немедленно. Если эту работу отложить на зиму, копать будет трудно. Где взять людей для рытья канав? Люди заняты на производстве. Коммунистам надо найти выход из положения. Подумаем и о другом… Прошло больше половины лета. Осень и зима не за горами. Девяносто девять из сотни рабочих у нас не обеспечены нормальным жильем. И мы должны позаботиться об этом. Надо организовать рабочих, снабдить их материалами, чтобы каждый смог построить себе временное жилище. Кроме того, мы заключили договоры с пятью колхозами. Они выделят нам квартиры. Теперь о продовольствии. Дело опять упирается в железную дорогу. Правительство выделило необходимые фонды. Но продукты подвозят медленно. Рассчитываем на подводы местных колхозов. Ведь мы зависим не от кулака…

Докладчик рассказал о планах добычи угля, о передовых и отстающих бригадах. И закончил:

— Такова, товарищи, картина. Я ничего не скрыл от вас, ничего не приукрасил. Нам предстоит решить большие государственные задачи, решить их пока с малыми силами и в очень трудной обстановке. Но на то мы и коммунисты, чтобы не бояться трудностей.

Наступила тишина. Казалось, ясны и первые достижения производства и недостатки. О чем еще говорить? И Мейрам тоже так думал: «Что я могу добавить к докладу? Это же Щербаков говорит — человек с большим производственным и партийным опытом».

— Сергей Петрович, у меня вопрос. Вы сказали, что самые важные работы — протянуть железную дорогу и доставить грузы. Когда можно ожидать первый эшелон?

Щербаков спокойно ответил:

— Строительством дороги мы не занимаемся. Точно указать срок прибытия первого эшелона с грузами трудно. Сейчас дорогу, проложили до Асакаровки. К январю должны дойти до Караганды.

Поднялся старый шахтер Ермек.

— Это верно, дорогу не мы делаем. А если поторопить их? Нам до января нельзя терпеть. Пусть к декабрю проведут. Вы телеграмму им не посылали? Скажите — шахтеры ждут. И спросите: чем нужно помочь? Поможем. Нам скорее надо.

Сергей Петрович положил на стол нераскуренную трубку, взглянул на Мейрама, потом на Ермека, и в этом взгляде вспыхнул молодой задор.

— Нет, товарищ Ермек, не посылал я телеграммы. А нужно бы послать. Обязательно завтра же пошлю. Дорога очень нужна. Первый же эшелон из Донбасса окажет нам огромную помощь.

— Какую помощь? — не удержался Мейрам.

— Привезут парогенератор, два паровых котла, нефтедвигатель, новые тросы, динамо-машины. Вон сколько добра! Через два-три года нам это мелочью покажется, а сейчас паровые котлы — великое дело. Страна, правительство заботятся о нас. Перед нашим заседанием я получил телеграмму от товарища Орджоникидзе. Могу сообщить: нам отправлены пять тракторов, первые детища пятилетки. Товарищ Орджоникидзе взял в свои руки непосредственное руководство строительством Караганды…

— Серго Орджоникидзе руководит строительством Караганды! Теперь легче будет!

— Товарищи, вот что я скажу, — вмешался Жуманияз. — Ленин говорил, что профсоюзы — школа коммунизма. Начало субботникам положено товарищем Лениным. Я вношу от имени профсоюза предложение: проведем несколько субботников и пророем канавы для прокладки водопроводных труб от Майкудукского родника и реки Нуры.

— Вот это будет действительная помощь! — воскликнул Сергей Петрович. — Предложение Жуманияза надо горячо поддержать. Еще одной трудностью будет у нас меньше.

— Пролетариат трудностей не боится, — ответил Жуманияз. — Рабочие знают, что Караганде нужна вода, нужны жилища. Мы построим их, только помогите нам материалами, деньгами. Все сделаем. Караганда — наше детище… Но вот о чем еще хочу напомнить: пора, товарищ Щербаков, заключать с рабочими коллективные договоры. А кто нарушит договор, по головке не погладим.

Это был первый случай со дня приезда из Донбасса, когда Сергей Петрович услышал голос профсоюза. Он соскучился по этому голосу, и ему хотелось подзадорить Жуманияза:

— Вот они всегда начинают с договоров. Застарелая профсоюзная привычка!

— Да, привычка старая! — разгорячился Жуманияз. — И мы не собираемся от нее отказываться. Социализм предусматривает закон и порядок, товарищ Щербаков. Не забывайте, что и мы являемся членами профсоюза.

Совещание оживилось. Теперь каждому хотелось говорить. Беспокойство Мейрама улеглось. Он уже не тревожился, что прения примут не слишком деловой характер.

Встал механик Козлов.

— Я стану говорить о кадрах, — начал он. — О казахском народе раньше я знал только понаслышке, не представлял себе ясно, что это за народ. Сейчас у меня в механическом цехе двадцать пять рабочих-казахов. Из них десять человек — пожилые, а пятнадцать — молодежь. Новички первое время и рашпиль не умели держать в руках. Но за короткий срок такие ребята, как Жанабыл, уже научились понимать язык механизмов. Я с радостью могу сообщить, товарищи, что наш труд по воспитанию молодых кадров дает всходы, как семена на целине. Только сеять надо побольше. Ни на полмизинца не верю я басням, будто казахи могут только за скотом ходить. Нужно смелее прикреплять новых рабочих к старым. Фундамент новой Караганды закладывает казахский народ с помощью русских рабочих. То, чему мы годами учились в старой России, здешняя молодежь в наше советское время усвоит за несколько месяцев. Мы добьемся победы, товарищи! Терпеливо и кропотливо будем воспитывать новые кадры. Разве не видите, какой была Караганда в дни нашего приезда и какой стала сейчас? И с каждым днем будет все расти и расти!

После Козлова слово взял Жанабыл. Недавний батрак, паренек этот горячился сверх меры и в каждой мелкой неполадке на производстве готов был видеть происки классового врага. Всех, кто плохо работал, он немедля зачислял в кулацкие элементы.

— Лодырь и халатный человек ничем не лучше кулака, — убежденно говорил он. — Этих людей тоже надо ликвидировать.

Мейрам заметил:

— Ленивых и халатных нужно перевоспитывать.

— И я то же самое говорю. Мы, комсомольцы, уже взялись за Байтена. Шлифуем двойным рашпилем. С этакими будем бороться беспощадно, поблажки не дадим…

Тугой на слова шахтер Ермек только сдержанно улыбался и покачивал головой, глядя на Жанабыла. Так делал он всегда в минуты радости или огорчения. Сейчас он испытывал и то и другое. Ему нравился бойкий парень, открыто высказывавший свои мысли, но вызывали досаду его крайности. Ермек не собирался говорить, но здесь попросил слова.