Николай Мординов - Беда
- Название:Беда
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1972
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Мординов - Беда краткое содержание
В необычных обстоятельствах раскрываются перед нами герои его повести «Беда».
В марте 1943 года где-то в далекой Якутии потерпел аварию самолет. Оба пилота погибли. Остальные члены экипажа и случайные пассажиры — среди них две женщины — пострадали в разной степени. Без пищи, лишенные средств связи и передвижения, они оказались всецело во власти зимней тайги. С первой же минуты в этом волею судеб возникшем коллективе устанавливаются отношения чуткого товарищества и самоотверженной взаимовыручки. На протяжении двенадцати долгих суток мы находимся в обществе этих людей. Готовность к подвигу и высокие нравственные принципы помогают им найти путь к спасению.
О том, как выстояли эти люди в борьбе с суровой природой, увлекательно и поэтично рассказывает нам повесть Н. Мординова.
Беда - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Ха-ха-ха-ха! Позабыл, как звали сестру!
— Я не позабыл, ее и так и этак звали. А вообще-то я и правда ее почти не знаю. Она только раз приезжала на свадьбу Лизы и Лиды, когда я учился в четвертом классе.
— А сколько всего было свадеб у Лизы и Лиды?
— Эдуард Леонтьевич, прошу вас, перестаньте!
— Спасибо за совет, товарищ воспитатель!
— Пожалуйста!
— Эдуард Леонтьевич, я на вас не обижаюсь… Лиза и Лида вышли замуж одновременно и вместе сыграли свадьбу и исчезли из дома, словно перелетные птички. Лиза улетела вместе со студентом-якутом Сеней Саввиным в Ленинград. Он зоотехник и приезжал в здешний колхоз на практику. А Лиза была фельдшером. Лида уехала с солдатом-киргизом Аалы Таштемировым… Ну и богатая же была свадьба! Половина деревни пировала на ней… Три брата, три зятя, две невестки — все радовались и веселились.
— Ну, а ты?
— Я сначала тоже радовался, Иван Васильевич. Аалы Таштемиров пел по-киргизски, а Сеня Саввин по-якутски. Муж Моти, учитель из Кировской области, пел по-русски. Кеша — на гитаре, я — на балалайке, Ваня — на баяне. Очень было весело! Даже отец с матерью плясали. Вот было смеху! И долго потом соседи вспоминали: «Вот была свадьба у Губиных, — всем свадьбам свадьба!»
Ну вот, значит, сначала все шло очень хорошо. Три мои сестры пели песни — они красиво поют, — и вдруг прямо с песни в слезы. Я немножко удивился. Если плачешь, так не выходи замуж, никто тебя насильно не выдает. А если сама выходишь, тогда не плачь. Так я тогда рассудил. Да, пожалуй, и сейчас так думаю. А как увидел, что и мама утирает слезы, я и сам не на шутку расстроился. Они выходят замуж, а плачет моя мама! Что же это такое? И мне захотелось наброситься с кулаками на моих плачущих сестер, выгнать из дому трех смеющихся братьев, и двух пляшущих снох, и распевшихся трех братьев, а заодно и всех гостей и остаться с одной мамой, и утереть ей слезы, и успокоить ее.
— И-и, бедненький мальчик! — жалостно протянула Катя.
— Молодец, — глухо пробасил Попов и громко вздохнул.
Иванов и Коловоротов улыбались. Видимо, они тоже пожалели тогдашнего маленького Васю, а Фокин лежал тихо, не подавая голоса.
— Тогда я еще не знал, что у женщин смех и слезы легко уживаются.
— А теперь ты уже это знаешь?
— Знаю, Дашенька. Давно ведь это было, очень давно… Я, к счастью, никого тогда не поколотил, а убежал в сарай и зарылся там в прошлогоднее сено.
И вдруг слышу — мама меня зовет, суетится, ищет. Убежал-то я из дома, когда светало. А сейчас уже солнышко начинало закатываться. Вот мама и загоревала. Братья и соседи — все меня искали. Тут я и выскочил из сарая. Отец разгладил буденновские усы и сказал: «Выпори его, сорванца, хорошенько!» — а сам, видно, тоже сильно обрадовался, что я нашелся. Дом наш опустел, все в нем было вверх дном, в избе насорено. Не зная, как загладить свою вину, я решил помочь матери с уборкой. Схватил веник и давай подметать. Со двора вбежала мама, выхватила у меня из рук веник, а самого оттрепала за чуб. «Сестры-то ведь уехали, дурачок!» — сказала она.
По старинному русскому обычаю подметать в доме нельзя в тот день, когда родные уезжают в дальнюю дорогу. Отец, старый буденновец, хотя и посмеивался над всякими суевериями, но матери не перечил, она у нас царствовала в доме.
Так мы и жили. Родители старились, а я подрастал. На Октябрьские праздники, на Майские, под Новый год от сестер приходили поздравительные телеграммы. Из Киргизии, Кировской области, Якутии. Я окончил десять классов и только начал работать в колхозе, как началась война. Все три брата ушли в один день. Через месяц пришло извещение о гибели Кеши. Вскорости одно за другим пришли письма от сестер — их мужья тоже ушли на войну. Через полгода ушел я. И вот сижу здесь…
— А родители?
— Откуда мне знать, Семен Ильич! Давно писем не было. Отец очень болел… Мама, наверно, жива. Конечно, она жива! — У Васи перехватило горло, но он откашлялся и шепотом добавил: — Жива она, жива!
— И с нетерпением ждет, должно быть, возвращения своего младшего сына! — Старик Коловоротов оперся на плечо Васи и начал осторожно ложиться на свое место.
— Живы они! — прогудел Александр Попов, думая о водителях Васи и о своих.
Фокин хотел было что-то сказать, но промолчал. С видом человека, понимающего всю бессмысленность этого разговора, он громко вздохнул и отвернулся.
Девушки занялись жирниками. Раскрытая книга Горького лежала возле них. Иван Васильевич подумал, не попросить ли Катю почитать вслух, но решил, что лучше это сделать завтра.
— Давайте спать, товарищи. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Иван Васильевич…
Полежав некоторое время, Иванов мерно засопел, сделав вид, что засыпает.
Но он еще долго не мог уснуть, — болело искалеченное тело, ныли переломанные кости, не давали покоя тревожные мысли.
Так прошел девятый день.
I

Речка и человек шли вместе. Точно летящая бабочка, она устремлялась то вправо, то влево, обегала островки лесов, высокие холмы и взгорки, и снова появлялась, и снова убегала, стараясь опередить человека. А человек частенько переходил речку по льду, срезая излучины и мысы.
При лунном свете снег вспыхивал, играл дрожащими бликами впереди, но стоило приблизиться к этому месту, как свет угасал и вспыхивал чуть дальше. Резко изогнувшись, речка обежала холм, превратив его в остров, и вернулась в старое русло.
Речка и человек шли рядом в полном согласии друг с другом.
Только один раз, идя вдоль берега, человек вдруг остановился и неожиданно свернул в сторону леса. Добежав до опушки, он затоптался на месте, шумно вдыхая воздух и стараясь сдержать волнение. Человек увидел: несколько дней назад здесь прошли олени. Матерый бык, тащивший за собой привязанную к рогам дубину, шел впереди.
Тогойкин боялся ошибки. Ошибешься — тогда несдобровать. Ведь принял же он следы волка за следы лошадей, оленей за следы человека. А сейчас, увидев подлинные следы оленей, он сделал вид, что сомневается.
— Волк! Опять, поди, волк! — торопливо зашептал он и пошел по следу оленя, волочившего дубину.
Так он шел, пока не наткнулся на упавшее дерево, через которое перешагнул олень. Смахнув снег со ствола, не снимая лыж, он уселся верхом на дерево.
— Надо успокоиться! Успокоиться надо, дружище! — уже громко произнес Николай. — А не дикие ли это олени? — Тогойкин, злясь на самого себя, сплюнул. — Говорю, надо успокоиться!.. Кто же мог, по-твоему, привязать дубину к дикому оленю и отпустить его: гуляй, мол! Верно? А если верно, то… Оленей было пять…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: