Петр Проскурин - Том 1. Корни обнажаются в бурю. Тихий, тихий звон. Тайга. Северные рассказы

И впервые герои писателя задумались над тем, как сделать этот дар, дар жизни, не напрасным и не случайным.

Роман «Глубокие раны» занял особое место в творчестве писателя. Благородная решимость — не боясь перегрузок, на страшась скудости опыта — создать многоплановое лиро-эпическое произведение о судьбах человеческих — судьбах народных; богатство повествовательных интонаций, острота «детального» зрения — все это обеспечило роману немалый успех. Молодой писатель — в 1962 году Петр Проскурин был принят в Союз писателей — приглашен в Москву на Высшие литературные курсы. После окончания их — переезд из Хабаровска в Орел, работа над новыми произведениями. В 1967 году Петр Проскурин переезжает в Москву и становится специальным корреспондентом «Правды»…

Когда-то Р. Роллан сказал о героях, сердца которых словно аккумулируют искры великих взрывов, героических событий, общенародных свершений: «Молния ударяет, когда и куда хочет. Но ее с особенной силой притягивают вершины. Есть местность, есть души, где сшибаются грозы: здесь они возникают, сюда их влечет как магнитом».

Для героев Петра Проскурина грозы и бури исторической жизни — не внешний фон их судеб. Они — в их душах, в их сердцах. Удары молний эти герои притягивают, в свете их стремятся постигнуть самые величественные мгновения народной истории.

Даже тишина, которую герой романа «Камень-сердолик» художник Савичев пытался запечатлеть в картине, словно соткана для него из взрывов, криков, треска автоматной пальбы, гула набата. Он разделяет тишину на мелодии, выкрики, плачи, извлекает из нее всю полноту звучания. «Савичев сжал кулак, чувствуя теплую, нагретую солнцем до бархатистости зелень горькой травы, с напряжением прислушался; того, что он хотел услышать, не было, была жизнь и ее голоса… Ему необходимо было увидеть взвившиеся вверх огненные потоки над избами, увидеть смерть там, в оврагах, лица, безумие; ему необходимо услышать взрывы и пулеметы, пусть гарь залепит ему гортань, пропитает насквозь от подошв до сердца», — таков, может быть, самый характерный герой Проскурина, герой, душа которого словно «притягивает молнии», ощущает все сдвиги, толчки в исторической, социальной почве, «переводит» их на язык нравственно-философских исканий.

В период создания романа «Глубокие раны», в годы работы над вторым романом «Корни обнажаются в бурю» (1962) и позднее Петр Проскурин создал множество новелл, повестей, в центре которых именно «дни смятенья», мгновенья, когда молнии ударяют в вершины. «Цена хлеба», «На изгибе», «Над Амуром», «Мост», «Луна», «Шестая ночь», «Зеленый шум» — это малая проза глубокого напряжения, душевных движений огромного драматизма.

Созданию романа «Корни обнажаются в бурю», двух интереснейших повестей о нравственном становлении молодых рабочих в суровых условиях Камчатки и Дальнего Востока «Тихий, тихий звон» (1966) и «Тайга» (1970) предшествовали особые «удары молний» в сверхчуткое сознание писателя. Эти удары, на первый взгляд, исключительно мягкие, отнюдь не насильственные. Но как важны они в сотворении судьбы!

Ход кеты в дальневосточной реке… «Пожалуй, то чувство, что постепенно охватывало меня, передать невозможно, да я и сам не знаю до сих пор, что это было: пожалуй, можно сказать одно — какой-то глубинный, извечный ход жизни затягивал и затягивал меня в свой процесс; происходило нечто такое, о чем я до сих пор и не подозревал и что глубоко и как-то болезненно ярко отражалось во мне, не в душе, не в сердце, а как бы во всем моем существе, и я опять начинал чувствовать себя всего лишь ничтожно малой и все более растворяющейся частью мощного и непрерывного потока жизни», — вспоминал писатель в одной из автобиографических повестей.

Мгновенно возникающее в такие минуты чувство противоположности единичной и потому бессильной человеческой личности и многочисленной и всемогущей жизни природы рождает страстное желание — хоть на миг заглянуть в тайные глубины этой родовой жизни, понять суть судьбы человеческой…

«Рыбы, с загнувшимися челюстями, горбатые, с обтрепанными хвостами, рыли ямки с необычным упорством и терпением. Они шевелили песок и гальку носами, помогали себе плавниками, извивались из последних сил всем телом, колотили о дно хвостом, ложились на бок и бились о дно всем телом и опять начинали раздвигать песок и гальку все в одном и том же месте носом. И когда все было готово, в углубление на дно откладывалась розоватым бисером икра, вспыхивало облачко молок, и рыбы начинали теперь уже нагребать на оплодотворенную икру песок и гальку… обессиленные, еле шевеля плавниками и хвостом, они становились на караул, каждая у своего бугорка; они неумолимо засыпали, уходили из жизни, но до самого последнего конца продолжали держаться у гнезда своего будущего потомства»…

Великие пути проходятся иногда малыми и неспешными шажками… Эти рыбки, существа смертные, предельно уязвимые, сохраняют свое существование не тем, что пребывают в застылом, неизменном состоянии, подобно маскам богов, а том, что стареющее, исчезающее оставляет поело себя другое, юное и подобное себе. Божество жизни остается вечно юным.

Роман «Корни обнажаются в бурю» — первое обращение писателя к остродраматическому материалу современности — и стал средоточием множества характеров, ищущих, подобно самому автору, высшего смысла своего существования, сущности тех таинственных закономерностей, что выявляются в жизни тайги, океана, рек… Значительную часть оценок, суждений о жизни, вообще социально-нравственной проблематики романа Петр Проскурин связал с молодым героем, вчерашним десятиклассником Сашей Архиповым. Ему предстояло — и это труднее всего — «вписаться» в жизнь взрослых людей, прошедших войну, уразуметь те скрытые еще для него нравственные устои, которые скрепляли народ, делали его сильным и вечным в час катастроф и испытаний.

В маленьком поселке леспромхоза, где живет с матерью Саша Архипов, его старшие друзья — бывший фронтовик Васильев, директор леспромхоза Головин, гибнущий во время таежного пожара, и протекает сложное, изобилующее множеством внутренних коллизий, становление характера молодого героя. Он видит и борьбу Головина за будущее лесов и вод, активно участвует в схватках его с демагогом Почкиным, живущим без мысли о будущем, поплевывающим на всякую мечту: «Из мечты супа не сваришь!» В таком «реализме» Почкина, в явном индивидуализме Косачева, залетного художника из Москвы, для которого тайга, пожар лишь повод заглянуть в себя, в свое «непомерно разросшееся „я“», молодой герой почувствовал душевную дряблость, опустошенность, безответственность перед народом и его будущим.