Алешко Антон - Над нами миллион высоты

— На реактивных?

— На самых новейших...

— О-о! Сегодня в училище я самый счастливый чело­век. Узнает генерал, начальник наш, отдаст приказ: позд­равить суворовца Смирина. И прочитают приказ перед строем. Для всего училища будет праздник!

— У вас так делается?

— Каждого суворовца поздравляют с днем рождения. Приказом по училищу... А у меня же больше чем день рождения. А?.. Папа, ты приедешь ко мне в лагерь?

— И не раз.

— Мы будем дружно жить.

— Теперь-то уж будем.— Смирин обнял сына.— И так служить и работать, чтобы дети больше не разлучались с родителями. Понял, Василек?

— Понял, папа...

Вошел дежурный по училищу. Василь встал, вытя­нулся.

Алеся посмотрела на часы.

— Николай, нам пора.

— Папа, ты скоро приедешь?.. А где мы теперь будем жить?

— Совсем близко, сынок. Будешь приезжать на кани­кулы, в отпуск...

В фойе попрощались с сыном, с дежурным. Когда вы­шли, на улице уже горели фонари.

— А кажется, всего несколько минут прошло,— заме­тил Смирин.

Необычайное известие за день облетело военный го­родок: Смирин нашел свою семью. Люди удивлялись, от души радовались. Только Ахтан, услышав новость, не находил себе места: Алеся знала его еще там, в Климе, и могла рассказать о нем мужу. Да и не только мужу. Надо сходить к ней... Нет, лучше как бы случайно встретить на улице и попросить, чтобы держала язык за зубами.

Дожидаться встречи долго не пришлось. Алеся была немало удивлена, увидев Ахтана в форме, о капитанскими погонами.

— Вы в армии?

— Начальник лазаретного гарнизона,— почти отрапор­товал Ахтан.

Алеся тут же смекнула, что Ахтан специально поджи­дал ее — хочет что-то сказать. До чего же живуч этот че­ловек: как ни швыряют его обстоятельства жизни, он, как кошка, всегда упадет на ноги... Но об этом подумалось мимолетно, в остальном Ахтан не внушал ей никаких чувств, кроме отвращения.

Тот, видимо, почувствовал это, потому что заторопился:

— Вот что... У меня к вам просьба: не рассказывайте мужу, как мы в Климе работали...

— "Мы"?..— глянула Алеся на Ахтана.

— Иначе говоря, как я там...

— А разве это секрет?

— Секрет не секрет, но мы со Смириным немного по­вздорили и... Словом, прошу не говорить, что со мною бы­ло в Климе.

— А здесь не знают? — Алеся остановилась, пора­женная.

Ахтан мялся, тянул. Ну что тут ответишь? Он бы, воз­можно, на этом и закончил разговор, если бы не расчет, что удастся припугнуть Алесю.

— Мы с Николаем Ивановичем не сошлись во мнениях по некоторым вопросам медицины...

— Ничего страшного: поспорите и тем скорее придете к истине.

— Да, собственно, здесь не о чем говорить. Гораздо важнее то, что ведь это я ему сказал насчет вас. Так и спросил: не состоит ли он в родстве с врачом Смириной, с которой я работал в Климе. Сперва Николай Иванович не верил, но потом ухватился за мои слова — и вот вы здесь... Теперь он, несомненно, у меня спросит, как вы жили без него. И я могу сказать ему... Да мало ли что я могу сказать! А Николай Иванович ревнив...

Алеся вздрогнула: вон куда он целит!

— Что ж про меня скажешь? — спросила тихо, но очень внятно.

Ахтан не успел опомниться, как получил ввонкую по­щечину. Он проворно отскочил в сторону, сгорбился, за­крыл лицо руками и исчев за стеной кустарника...

Едва Алеся переступила порог дома, как Николай Иванович вскочил из-за стола, подбежал к ней.

— Что с тобой?

Она рассказала о своей встрече с Ахтаном.

— Мой руки,— подвел Смирин жену к умывальнику. — И вообще не марай руки о такую мразь.

— Я собиралась его поблагодарить. Это же от него ты узнал, что я работала в Климе. А когда он заикнулся, нервы не выдержали.

— Представляю, как он драпал. Эта публика очень скора на ногу. А? — Они оба громко рассмеялись.

Алеся остывала, возбуждение ее постепенно проходило,

— Кем он работает в лазарете? — спросила она.

— Начальником и хирургом.

— Хирургом?! — Алеся в изумлении посмотрела на мужа.— Да это же кощунство! Я хочу поговорить с вашим полковником...

— Кавцовым?

— Да.Они сели за стол.

— Ну, а у тебя какие новости?

— Много новостей. Послушай только, что делается,— начал Смирин.— Перед самым отъездом в Клим в нашем городке я повстречал полковника Хмарука, своего фронто­вого товарища. Познакомил его с нашей медсестрой Верой. И что же — пока ездил за тобой, они успели пожениться. В мое отсутствие все провернули.

— Любовь с первого взгляда. Говорят, она очень креп­кая — на всю жизнь.— Алеся лукаво взглянула на му­жа.— Сам припомни... Был на учениях, зашел в амбула­торию, поговорили, а через две недели сыграли свадьбу.

— Так это ж мы, милая.

— И вот скоро серебро на висках появится, а я нико­гда и не подумала о другом.

— Спасибо. И ты у меня единственная. А серебро... Это признак зрелости. Нам еще в жизни многое надо сде­лать...

23

Полеты начались по плану. Поднялись две эскадрильи, выполнили все, что требовалось по плановой таблице, и самолеты парами, одна за другой, сели на аэродром.

Когда стала выруливать очередная группа, на фонари самолетов упали редкие крупные капли.

Тучи обложили аэродром со всех сторон, и в единый миг бетонка и рулежные дорожки заблестели светлым ла­ком. На глазах густел туман — немного погодя с команд­ного пульта уже не видно было стоянок самолетов.

Майор Капустин долго всматривался в окно. Потом глянул на Зверева, сидевшего рядом, и приказал в микро­фон выруливавшей группе:

— Выключить двигатели!

Это означало, что полетов больше не будет.

Смирин на санитарной машине приехал в городок, хо­тел было пойти домой, но его остановил посыльный из шта­ба соединения:

— Товарищ майор, вас вызывает полковник Астахов.

Выйдя на городскую площадь, он заметил "Победу" Астахова — полковник поехал домой. "Что делать? Не бежать же вдогонку". Смирин постоял, подумал и, пока суть да дело, решил зайти в штаб своего полка.

На крыльце его встретил разгоряченный начальник строевой части:

— Что тут было! Все так кричали на меня...

— Ну, я-то не собираюсь на вас кричать,— успокоил его Смирин и поправил на плече начстроя погон.

— Были, ваш Сорочин и этот маленький врач...

— Ахтан?

— Ага. Чуть не разорвали. А я что — виноват? При­ехал старшина и привез из госпиталя знаете что?..

Они прошли в кабинет, и начстрой подал Смирину бу­магу. В ней сообщалось, что солдат Корженевич лечился в госпитале десять дней с диагнозом "грипп" и выписан в часть с отпуском на четырнадцать дней...

— А тут, считай, полтора месяца нет человека,— ска­зал начстрой.— Твердохвалов звонил в штаб соединения, и там все зашевелились. Что будет?

— Спокойно.—Смирин вышел из штаба.

Он побывал в медпункте, захватил амбулаторный жур­нал, затем направился в лазарет и там взял историю болез­ни солдата Корженевича. "Драться так драться... Не го­лыми руками".