Лидия Компус - Два семестра

В ответ Эльвира выпустила пулеметную очередь по клавишам так, что даже засвистело.

Тут и вошел Астаров.

— Здравствуйте, здравствуйте... — медленно сказал он, обращаясь больше туда, где стояли никем не занятые диванчики рококо.

— Вы читали статью, Аркадий Викторович? — спросил Белецкий.

Астаров ответил именно так, как ожидала Сильвия:

— Статью? Ммм...

Муся спросила:

— А как вам нравится это вранье?

— Ну вот, сразу и вранье... — Аркадий Викторович переступил с ноги на ногу и отвел глаза к диванчикам. — Разве нет у нас никаких недостатков?

— Недостатки везде бывают, — скромно поддержала Эльвира и запустила две очереди.

— Аркадий Викторович! — сказала Муся. — А как это у нас Нина Эльснер пятерками торгует, хотела бы я знать... И если ее второй раз бросает муж, так неужели это от политического кругозора? Ну, нехорошо, что она то разводится, то замуж выходит, но это вовсе не от политики, а просто мужчины сами еще хуже, вот и получается несоветская психика...

— Минуточку, Мария Андреевна, — мягко остановил ее Белецкий, — попробуем сперва выяснить, по каким данным написана эта статья...

Аркадий Викторович с безмятежным видом сел за свой стол. Белецкий повторил:

— Вам известно, кто давал сведения о кафедре этому корреспонденту?

Аркадий Викторович развел руками:

— Я, позвольте заметить, не давал.

Все замолкли. Множество досадных мыслей пронеслось в голове у Сильвии. Гатеев сразу попадет в эту неразбериху на кафедре, еще до первой встречи прочтет газету...

Неторопливые шаги послышались за дверью. Сильвия, вздрогнув, покосилась на дверную ручку... Нет, мимо.

— Аркадий Викторович, — обратилась она к Астарову, пребывавшему в той же безмятежности, — а что, если созвать кафедру и пригласить неведомого товарища Асса? Пусть обоснует свои обвинения.

— А как его пригласить, если он неведом? — спросила Эльвира, зажмурившись от удовольствия.

— Это уж дело заведующего, — сказала Муся. — Через редакцию или... Это не наше дело.

Астаров долго потирал руки, наконец выговорил:

— Поразмыслим, поразмыслим. Зачем же специальное собрание? Скоро будет очередное, побеседуем, разберемся...

Сильвия с досады чуть не сказала за него «ммм»... Промолвила, кусая губы:

— А пока разберемся, пусть студенты думают, что это правда...

Аркадию Викторовичу, видимо, становилось неуютно. Он поднялся и, слегка сутулясь, направился к выходу.

— Студенты разбираются в окружающем примерно так же, как и мы, — вяло проговорил он, закрывая за собой дверь.

Пыхнув папиросой, Давид Маркович сказал ему вслед:

— Тоже зелие.

Эльвира оторвалась от ремингтона, вытянула шею:

— Кто зелье? Какое зелье?

Давид Маркович вмял в пепельницу окурок и пошел к зеркалу. Приглаживая блестящие волосы, начал пространно объяснять:

— Это, Эльвира Петровна, из старинного лечебника. Там сказано: шалфей тоже зелие. Прият внутрь, соблазнство и помысл блудный отгоняет.

— Вот потому на вас и нападки, — укоризненно сказала Муся, вынимая из шкафа тетради.— Вечно вы с придумками.

Давид Маркович подмигнул ей и продолжил:

— От того же духу уймется и насморок, кой бывает в холериках от лишнего горячества...

Он вышел вместе с Сильвией. Когда спустились по лестнице к углу, где стояла статуя Клио, сказал:

— Не огорчайтесь, Сильвия Александровна. Статья тупая.

— Разве от этого легче? Тупая еще неприятнее, чем остроумная.

— Нет, нет, не в смысле остроумия. Просто я хотел сказать, что теперь такая статья никого не убивает — нож не режет, кинжал не колет. Вопреки желанию автора. Конфликта из-за этой статьи не выйдет, можете быть уверены.

— А я не уверена. Муся права, неприятности не отменяются оттого, что прием у Асса старый.

— Отменим.

Сильвия приостановилась, заглянула в сумку — все ли взято, что нужно... Ну, все есть, нечего нервничать.

— Мне-то в самом деле надо еще учиться, — хмуро сказала она, — и пусть бы этот Асс критиковал меня, но... но...

— Но не сегодня? — пошутил Давид Маркович.

Сильвия рассердилась — куда бы он ни метил, шутка все равно злая, но, подняв голову и встретив мягкий блеск карих глаз, сразу оттаяла:

— Кому же хочется, чтобы его били сегодня! А только я не то собиралась сказать, я о Нине Васильевне. Что за подлость ни с того ни с сего нападать на нее! И так у нее кругом беда, и муж опять сбежал... — Сильвия вдруг запнулась и договорила смущенно: — Не слушайте меня, Давид Маркович! Я, кажется, тоже начинаю сплетничать... Честное слово, сейчас я Нину Васильевну жалею больше, чем себя. Зачем бить такое беззащитное создание?

— Гм... А меня вы не жалеете? Ведь и меня в статье обидели? Или нет?

— Ну вы... Что вам сделается!

— Какая жестокость! Это потому, что от меня никто не сбежал? Так поймите же — некому бежать, я одинок, как пальма в пустыне... Статья, конечно, подленькая и от нее дурно пахнет. Но, скажите, Сильвия Александровна, почему я не написал статью о нашей кафедре?

— А что бы вы написали? — с любопытством спросила Сильвия.

— Да что ж теперь-то... Нам две кафедры нужны или даже три, а у нас все в куче: и язык, и литература, и практические уроки на других факультетах. У той же Нины Васильевны, не угодно ли, и современный русский, и методика, и занятия с эстонцами...

— Вот и надо защитить Нину Васильевну! Чтобы ее не били...

— Защищать-то надо... — Давид Маркович поежился. — Да ведь, между нами говоря, ее бог убил... Вы куда сейчас?

— В шестую. Я не опаздываю?

— Нет, — сказал Давид Маркович, придержав Сильвию за плечо. Жест был необычен, и она взглянула удивленно. Он улыбнулся. — Посмотрите-ка туда, Сильвия Александровна! У дверей вас поджидает некто в белых одеждах и со свитком в руках. Кажется, это мадам продекан... Клянусь, она похожа на Клио... — Он кивнул на гипсовую статую в углу. — Так сказать, муза неприятных историй... Но что это за свиток у нее? Не прижимает ли она к груди сегодняшнюю газетину?

— Да уж добра не будет... — пробормотала Сильвия и быстро пошла вперед.

5

Тамара Леонидовна Касимова, продекан, стояла у двери, загораживая вход. Высокая, стройная, в свободном светлом платье, она и в самом деле напоминала гипсовую или, пожалуй, мраморную музу, только у муз выражение лица не такое суетливое. В руке у нее была папка для бумаг.

— Товарищ Реканди, заменим ваш урок небольшим совещанием. Студенты просят освободить их от диктантов...

— И от контрольного диктанта весной? — быстро спросила Сильвия.

— Да. Разумеется, не все просьбы студентов имеют резон, но я все же предлагаю обсудить этот вопрос совместно с вашей группой. Вы не возражаете?

Однако Сильвия возразила:

— А не лучше ли провести урок в вашем присутствии? — Сильвия отлично понимала, что спорить с продеканом неразумно, но ею овладел дух строптивости. — При разборе ошибок сразу и выяснится, нужны ли диктанты.