Кузьма Чорный - Млечный Путь
- Название:Млечный Путь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мастацкая літаратура
- Год:1985
- Город:Минск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Кузьма Чорный - Млечный Путь краткое содержание
Разоблачая в своих произведениях разрушающую силу собственности и философски осмысливая антигуманную сущность фашизма, писатель раскрывает перед читателем сложный внутренний мир своих героев.
Млечный Путь - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Здесь много больных и калек. Ни для какой работы они не пригодны, и проку от них мало. Это балласт. Но и балласт в пути может разбежаться. Тогда остается одно: всех перестрелять.
Только сейчас эти слова в полном их смысле дошли до сознания цивилизованного немчика. Боже, какое было бы счастье вместо того, чтобы куда-то вести их, вдруг узнать простую истину: их больше не существует, их просто нет на свете. На душе у него отлегло. «День на исходе. Не может быть, чтобы кто-либо из них не попытался бежать. Останется только отдать приказ: «Огонь!» Ощущение полноты жизни начало возвращаться к нему. Благословенная его молодость жаждала ничем не омраченной радости и полного довольства собой. И это полное довольство собою пришло к нему. Пришло не без связи с еще одной мыслью: его миссия не только цивилизаторская, одновременно он способствует тому, чтобы высшая раса завладела всем остальным миром. Он настолько углубился в размышления, что стал терять из-под контроля происходящее вокруг. Поймав себя на этом, приказал остановить машину и вышел из нее. Мимо него тянулась толпа. Плыли человеческие фигуры, надвигались и удалялись, теряя четкость, — шли и шли. И еще его глаз отметил, как черный жук переползал через дорогу, как пташка вспорхнула над травой. «Тихо, дитятко, а то немец услышит», — раздался почти над самым его ухом женский голос. Аист проплыл над полем в отдалении. Офицер справил тут же, на дороге, естественную надобность, ради чего и вылез из машины, и уже нагнулся, чтобы сесть на свое место рядом с шофером. И тут… Мир содрогнулся у него в глазах, в уши ударило громом. Он услыхал крик, состоящий из множества голосов, ощутил запах дыма, смешанного с пылью; безумным взглядом он окинул дорогу и увидел, что толпа разбегается, и тут же перед ним вырос человек с торчащими в стороны усами и обоими кулаками двинул его в лицо. Он упал, еще слыша собственный крик, а потом свет ясной вечерней зари померк у него в глазах.
Это Коля Сущевич метнул гранату под машину с брезентовым верхом. Две гранаты ему выдали в тот же день, когда он пришел и занял место при Антоне Крамаревиче, у которого тоже было две гранаты. Когда колонна людей под конвоем солдат и полицаев замаячила на дороге, Коля почувствовал, как сердце распирает ему грудь. Он знал это за собою: всякий раз в таких случаях ему в первую минуту трудно было глубоко вдохнуть. Это проходило, едва он начинал действовать. И сейчас он стал искать глазами, на что бы направить душившую его ненависть. Ему хорошо была видна машина, крытая зеленым брезентом. «Там должен быть офицер, это уж точно», — подумал он и весь замер. Одно мучило его в эти секунды: как медленно она ползет! «Чтоб ты сгорела», — еще немного и выкрикнул бы он. Люди проплывали мимо. Конвоиры то возникали перед глазами, то терялись вдали. Он не дождался, чтобы машина поравнялась с ним. Да и не мог дождаться: машина встала. Из нее вышел офицер. Наискосок через кювет Коля швырнул гранату. Что было дальше, он уже не видел.
— Что ты наделал? — с горьким укором бросил ему пробегавший мимо партизан. — Надо было под грузовик с солдатами. Видишь, автоматчики драпают.
Грузовики с автоматчиками дергались взад-вперед, пытаясь развернуться и задать ходу. И тогда разрывы гранат пошли один за другим. Все шоссе в этом месте было искорежено. Грузовики уже не ревели моторами — безмолвные, они нелепо высились над трупами солдат, обезображенными, застывшими в самых нелепых позах. У Коли перед глазами мелькнула оторванная рука в ошметках немецкого мундирного сукна. Толпы на шоссе как и не бывало. Человек с торчащими усами стоял на лужайке за кюветом, возбужденно озирался, глаза его блестели. Он непрестанно повторял:
— А братцы мои, вот же ловко, ну и дали! Вот же как оно!..
Этих минут ждали восемь суток, а самих-то минут было раз-два и обчелся. Коля Сущевич и Антон Крамаревич вышли на шоссе. Немецкий офицер лежал бездыханный. В этом месте на шоссе разорвалась, как можно было определить, одна-единственная граната — по ту сторону машины, почти в целости стоявшей над телом офицера. Коля не рассчитал: это его граната улетела дальше машины и разорвалась немного в стороне. Очень может быть, что офицер убился сам, ударившись затылком о булыжную мостовую. Коля со всех сторон осматривал его. Антон Крамаревич впервые вкушал счастье мести: вот так, убивая врага, снимаешь с души груз скорби и горечи. Со временем он изведал сполна это чувство. Много лет спустя вспоминая тот бой, он отчетливо понимал, что именно тогда и начал по-настоящему избавляться от гнета, лежавшего на душе. Перестал возвращаться мыслями в прошлое и забегать далеко вперед. Он жил уже тем, что приносил с собою наступивший день.
Многие из тех, кто получил свободу после того боя на шоссе, остались в отряде. А тут всерьез захолодало, выпал снег. Отряд возвратился в свои обжитые места, но не в лесной лагерь, а занял тот поселочек из шести хат возле леса. В недостроенном доме Крамаревича настлали полы, поставили печи, застеклили окна, и вскоре над его крышей уже вился дымок из трубы. Однако Антон Крамаревич остался в старой хате: его сердцу ничего не говорили стены нового дома. Коля Сущевич не разлучался с ним.
В те дни, после операции на шоссе, ни одного немца не осталось в районном центре, и районный поселок занял другой отряд — давние, еще по лесному лагерю, соседи. Зима завернула по-настоящему. Немцы по шоссе теперь совсем не ездили, да и во всей большой округе их было не слыхать. Партизаны стали хозяевами положения.
Переход на новое место, новые дела в отряде, новые впечатления и стремительный бег времени — все это захватило Колю Сущевича. Он уже не терзался мыслями об отце. Как будто он постиг ту истину, что еще не то что годы — десятки лет будут тревожить его эти мысли, а пока нужно делать самое главное: держаться за свои повседневные дела и обязанности, в которых и смысл и радость жизни. Он ожил, набрался сил, весь как-то выпрямился.
Но сам Александр Сущевич именно в это время больше, чем когда-нибудь прежде, думал о Коле, и возможно даже, мысли о сыне были единственной его опорой на пагубном и роковом для него жизненном распутье.
Можно с уверенностью сказать: судьбу его решил неодолимый разрыв между скромными способностями, дарованными ему природой, и деятельностью, которую он избрал для себя, и не на время, а на всю жизнь. Он лез в руководители. И в этом была беда не столько того района, где он был довольно заметным лицом, сколько его собственная беда. Таланта руководителя у него хватило бы разве на то, чтобы сидеть на возу, держаться за вожжи и направлять лошадь то вправо, то влево. Но не более. Он никогда и не подумал, что его окружают люди. Ему казалось, будто он чем-то руководит и что-то организовывает, на деле же люди видели его насквозь и кто-то даже однажды сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: