Екатерина Шевелёва - Испытания

— Обстирываешь друга!

Зина кивнула головой. В молчаливом движении была и нежная женская покорность, и спокойное достоинство. Дмитрий смутно почувствовал это. Зина, безусловно, нравилась ему. Красивый юноша, уже чуть-чуть избалованный застенчивыми и откровенными взглядами сверстниц и несверстниц, он любил гордых, недоступных девчат. Зеленоглазая Лена, дерзкая школьная товарка, была горда. Но она не умела дружить. Когда Дмитрий, отстаивая свои спортивные взгляды, оказался в комсомольской организации одиноким, девушка отвернулась от него. Гордость помешала ей разглядеть правоту товарища. А может быть, Лена никогда и не собиралась стать его подлинным другом, может быть, Дима Орлов ей просто не нравился? Ведь он ни разу не просил ее об этом прямо, начистоту! Может быть, ей нравился кто-нибудь другой?..

— Зина, тебе очень нравится Гориев?

— Да. Очень.

Нет, Дмитрий и не ожидал другого ответа. Ведь если девушка стирает мужские вещи с таким счастливым выражением лица, вероятно, она думает не только о кровельном железе.

— Не понимаю, что ты нашла хорошего в Гориеве? Малокровный! Святые мощи!

Тон у Дмитрия был по-мальчишески задорный. Зина осторожно обошла табурет с лоханью и села на нары рядом с разведчиком, положа мокрые горячие руки ему на колено. Голос ее зазвучал спокойно и грустно:

— Да, мне очень нравится Гориев. Видишь, я с тобой совсем откровенна, как с другом. Ты мне тоже нравишься, но он иначе и сильней. Ты, по-моему, очень смелый, уверенный в себе, а девушке иногда, даже часто, нравятся более слабые… Я, конечно, не хочу сказать, что мне по душе трус! Наоборот, трус был бы мне противен. Я имею в виду другого рода слабость — некоторую неуверенность в себе, что ли…

Она подумала и добавила осторожно:

— Ведь можно дружить не только вдвоем. Ты увидишь, как это будет замечательно! Помнишь, ты говорил, что друзья должны помогать друг другу. Я тебе смогу помочь очень скоро, через несколько минут: Гориев придет, и я расскажу ему о твоем плане, докажу, что ты прав. Я уверена, что он поймет меня лучше, чем тебя. Я, например, всегда его понимаю, даже без слов!

Дмитрий насмешливо свистнул и нахмурился. Ему хотелось выругаться от обиды и возмущения: так вот каков Гориев! Выясняется, что без посредничества Зины от него ничего не добьешься! Оказывается, в боевой обстановке командир взвода советуется… с девчонкой! Оказывается, девушку командир взвода способен понять лучше, чем бойца. Нет, Дмитрий не привык прятаться за баб. Он доложит о своем плане сам командиру полка!..

Орлов молча вышел из блиндажа, но тут же вернулся. Надо все-таки сказать что-нибудь Зине. Ведь она искренне хочет помочь. Она хорошая, решительная, самостоятельная. И не может быть, чтобы ей серьезно нравился такой мямля, как Гориев. Зина просто еще не разобралась в нем. Она умная девушка и увидит, что раз командир взвода находится под чьим-то влиянием, даже ее собственным, то он тряпка. И его дружба надоест ей именно поэтому. Девушкам, похожим на Зину, должны нравиться люди с большой пробивной силой (Дмитрию казалось, что это военно-техническое выражение точно характеризует тип людей, которым он старался подражать).

«Что же сказать ей?» — размышлял Дмитрий.

Зина приладила веревку над печкой и развешивала белье, сильно встряхивая каждую выстиранную вещь.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросила, она и протянула Орлову сырую гимнастерку. — Давай потянем ее вместе, только ты возьмешь не за рукава, а за плечи. Вот так. Раз-два! Ничего, она крепкая! Зачем это? Затем, что когда встряхнешь и потянешь, то вещь становится после сушки почти как глаженая… Спасибо!

Зина повесила гимнастерку и прислушалась со внезапным строгим выражением лица. Блиндаж гудел.

— Артиллерийский налет. Довольно сильный, — сказал Дмитрий. — На воле не так слышно, а сюда звук по земле передается:

— Не вовремя! — произнесла девушка, глядя на развешанное белье. С низкого потолка сыпался черный сор. За дверью раздались голоса разведчиков.

— Так я скажу ему, — шепнула Зина, кивком головы указывая на гимнастерку Гориева.

— Хорошо.

Дмитрий согласился неожиданно для самого себя.

«В конце концов, — думал он, — подполковнику может не понравиться мой план и опять нарвешься на неприятности. Пожалуй, действительно лучше окольным путем добиться согласия командира взвода!»

Дмитрий не слышал тихого недолгого разговора Зины с Гориевым. Разведчики перебрасывались шутками. Стучали котелками и ложками. Но, еще не закончив обедать, командир взвода подозвал его. Дмитрий поймал смущенный взгляд Зины, которая сидела рядом с Гориевым у стола.

— Вы свободны! — небрежно заметил тот девушке и, дожевывая кусок хлеба, так же небрежно бросил Орлову: — Делаю замечание за обсуждение предстоящей операции с-посторонними людьми! Ваш план доложите мне сами. Завтра!

Дмитрий догадывался, что и обеденное время, и тон, каким было дано взыскание, как бы подчеркивали силу негодования. Небрежность в обращении Гориева к разведчику, очевидно, должна была показать, что с болтуном-мальчишкой командир взвода не считает возможным разговаривать серьезно, как с бойцом. Это было обидно. Но в глубине души Дмитрий испытывал неопределенное удовлетворение.

А Зина шла в санроту, не замечая, что шагает очень быстро, почти бежит. В горле у нее стоял жесткий комок.

— Посторонняя! — бормотала девушка. — Посмотрим! Сухой, бездушный человек! Играет в большую принципиальность!..

Темнело. И вместе с вечером в лес снова вступала зима. Зина шла, сбиваясь с тропинки в снег, занятая своими мыслями:

«…Забывает, что иной раз не только игра в принципиальность, но и сама принципиальность просто смешна! Ах я фантазерка! Выдумала человека с ног до головы!»

План Орлова был прост: пробраться в тыл противника по реке, где еще недавно у немцев размещались огневые точки. Сейчас противник вряд ли рисковал испытывать прочность льда. Данные поста наблюдения подтвердили это предположение Орлова. И командиру взвода Гориеву, и начальнику полковой разведки план понравился.

— Задача выяснить месторасположение штаба, — еще раз сказал Гориев, провожая разведчиков до опушки. — И запомните оба — не увлекаться!

— Есть, товарищ младший лейтенант!

Отвечая, Дмитрий невольно взглянул на необычно жесткую линию плеч командира взвода. Погоны были новостью в армии. Гориеву, который недавно получил первое офицерское звание, командир полка вручил погоны несколько часов тому назад. Потом их рассматривал весь взвод. Кто-то вырезал из консервной банки две жестяные пластинки и натянул на них обшитые красным кантом, мягкие суконные прямоугольники со светлой звездочкой посредине. Погоны, приобретя твердость, сразу стали значительней и, как показалось Павлу, даже давили на плечи.